Если буду нужен, я здесь (СИ) - Резник Юлия - Страница 53

– Черта с два не должен.

Широкие ладони скользят, намывая тело, быстро проходятся по вытянувшемуся стволу, мошонке. Я прикрываю глаза, чувствуя, как к щекам приливает жар. Мы не были вместе почти три месяца. И если честно, я всерьез думала, что после нашего последнего раза никогда больше его не захочу. Но теперь понимаю, что слишком все упрощала. В конце концов, мое тело помнит не только наш последний раз с Назаром. И эта память, память о том, как мне с ним было хорошо, перечеркивает страх, сводит на нет обиду, не оставляя мне ничего, за что бы я могла держаться. Ни одного вразумительного «нет».

Я дурочка? Тряпка? Кто я?

Назар выключает воду. Отряхнувшись, как пес, вышагивает из кабины. А я так и стою, дура-дурой.

– Нормально пахну? Не раздражает?

Назар наклоняется ко мне. Я сглатываю. Веду носом. А ведь его мужской аромат не смыло даже мое мыло без запаха.

– Нет. Порядок.

– У тебя грудь стала больше. Я всегда думал, что ты не можешь быть красивее, а сейчас вижу, что ошибался. Если бы тебе было можно, я бы не слазил с тебя неделю.

– Мне нельзя, – бормочу, отводя взгляд.

– Угу. И это настоящая мука, лялька. Не помню, чтобы мне доводилось так долго воздерживаться с тех пор, как я в четырнадцать лет лишился невинности.

– В четырнадцать? – у меня падает челюсть. – Впрочем, нет. Молчи. Знать ничего не хочу.

Да и гораздо важнее другое.

Назар запрокидывает голову и громко смеется, отчего на его мощной шее вздуваются жилы. Так же происходит, когда он приближается к развязке. Челюсти сжаты, голова откинута, бедра молотят…

– У тебя что, правда никого не было? – спрашиваю будто бы между делом, все-таки хватаясь за щетку.

– А у тебя действительно на этот счет есть какие-то сомнения?

Назар нагоняет меня. Прижимается к спине, укладывает ладонь на живот. Я блаженно зажмуриваюсь. Есть что-то ужасно трогательное в том, что будущий папочка проявляет интерес к малышу вот таким незамысловатым образом. Замираю, переживая этот сказочный миг. Миг осознания, что я только его отцом моих детей вижу. Несмотря ни на что. Его одного. И стоит себе в этом признаться, как в голове проясняется. Страх отступает. Отступает чувство вины за то, что я Назара простила. В конце концов, а судьи кто? Что они про нас знают?

– Сам же говоришь, что не привык себе ни в чем отказывать, – шепчу, накрывая его ладонь своими.

– Я и не отказывал. У меня просто не было желания трахать кого ни попадя, когда у меня есть ты.

Я жмурюсь, как обожравшаяся сметаны кошка. Мне так приятны его слова! Их совершенно не хочется препарировать и подвергать ненужным сомнениям. Даже мысли такой не возникает. Я просто верю ему. Вот и все.

А потом я вдруг вспоминаю…

– Назар! А что с Ольгой?

– Понятия не имею.

– Но она хотя бы жива?

– Я ее пальцем не тронул, если ты об этом.

– Но…

– Но сладко ей не будет.

От его тона у меня бежит морозец по позвоночнику. И приподнимаются тонкие волоски на затылке.

– Ты не слишком с ней жесток?

– Может быть. Но я никогда и не строил из себя лапочку. За свое я буду рвать, Лала. Не питай на этот счет каких-то иллюзий.

– Да у меня их и не осталось.

Какие иллюзии, после того, что было? Я увидела его в самом неприглядном свете. И, похоже, простила. Откидываюсь затылком ему на плечо. Потираюсь щекой, поймав отражение глаз мужа в зеркале. Может, и хорошо, что я узнала Звягинцева со всех сторон. Теперь я с уверенностью могу сказать, что люблю его настоящего. Со всеми изъянами и несовершенствами. Не картинку, не придуманный в голове образ. А конкретно этого мужчину. Очень сильного. И уязвимого очень. В своей любви ко мне.

– Я пойду. Не то в универ опоздаю.

– Да. Я как раз встал пораньше, чтобы тебя отвезти.

– Это необязательно.

– Ага, – закатывает глаза. – Кстати, на работе все про тебя спрашивают. Передают приветы… Может, как-нибудь наведаешься ко мне? Без тебя все не так.

– Обязательно. Я тоже по всем скучала.

Так, шажок за шажком, мы с Назаром сближались. Возвращали понемногу то, что однажды по глупости чуть было не утратили. Много говорили. Обо всем. Даже об Ольге. Назар объяснил, что она для него значила. А я, не таясь, рассказала, что почувствовала, когда увидела их в ту ночь на диване. Рассказала, как есть. Ничего не тая. Не щадя себя, не скрывая того, как же сильно мне хотелось ему отомстить. Я несколько раз повторила, что если бы не Антон, непоправимое непременно случилось бы.

– Мне было так невыносимо больно, что я реально хотела переспать с ним. Понимаешь? Я решилась на это.

– Понимаю, лялька. И отпускаю тебе все грехи.

В попытке облегчить мою исповедь Назар даже выдавливает из себя кривую улыбку. Я привстаю, опираясь на локоть. Ловлю его тлеющий ласковый взгляд… Аллах, а ведь он все-все про меня понимает. Даже то, до чего мне самой еще только предстояло дойти. Взять хотя бы этот случай. Я же до последнего, до этой самой минуты не догадывалась, как меня мучает та ситуация! Вина Назара передо мной была такой очевидной, что моя собственная на ее фоне как будто выцвела, скукожилась, слилась с окружающим нас пейзажем… Но никуда не делась! Она точила меня изнутри с прожорливостью жука-короеда. Она выжирала то хрупкое, что мы взялись строить на остывающем пепелище былого.

– Правда? Ты не злишься на меня?

– Нет. – Закрывая тему, Назар опять тянется лапищей к моему животу. – Не болит?

– Уже три дня не болит, – улыбаюсь.

– Вот видишь, – усмехается он в ответ. – Может, уже расскажем твоим? Они замучили меня пытать на тему, все ли у нас в порядке. Кажется, мой вояж по Ближнему востоку заставил их здорово поволноваться.

– Я как раз хотела тебя попросить заказать нам столик.

– На сегодня? Я же хотел на участок съездить. Там как раз заливают фундамент.

– Можно и на завтра, – радуясь искоркам счастья, промелькнувшим в его глазах, ласково веду пальцами по колючей щеке. – Так что? Ты согласен?

Назар отчаянно кивает. Я знаю, что ему не терпится похвастаться тем, что он в скором времени станет батей. Так и вижу, как у него горит задница, когда Марат или Брага начинают бахвалиться в чате своими наследниками.

– А хочешь, вместе съездим на дом? Тепло вроде, за городом так вообще. Деревья в цвету… Или от них тебя тоже тошнит?

– Не знаю. Разберемся на месте, – смеюсь.

И мы едем на участок. Кстати, ароматы цветущих деревьев меня почти не беспокоят. Я деловито мешу жирный чернозем предусмотрительно надетыми резиновыми сапогами и со счастливой улыбкой слушаю:

– А здесь у нас будет клумба. А здесь – газон. А тут мы хотели гамаки, но теперь-то надо детскую площадку строить…

– Посажу розы. Из Азербайджана. Все говорили маме, они не примутся, а они – видел, как цветут?

Назар часто кивает и вновь сгребает меня ручищами.

– С бассейном только не знаю, как быть. Надо как-то обезопасить, чтобы малой в него не свалился.

– А ты знал, что дети с рождения умеют плавать? И если поддерживать этот навык, можно не опасаться воды.

– Ничего себе. Тогда, конечно, надо поддерживать. Ты еще не думала, как мы его назовем?

– Его? – с намеком вздергиваю бровь.

– Так ребенка же! – улыбаясь, прячет лицо у меня в волосах. Мой тихий смех заглушает работающая на участке техника. Солнце припекает в голову. Пахнет жирным черноземом, абрикосами и смолой. Пахнет счастьем.

Домой едем не торопясь. В четыре руки готовим ужин. Назар выглядит расслабленным и полностью довольным жизнью, несмотря на бардак, который мы развели, готовя обычную карбонару. Ужинаем прямо так, за барной стойкой. По очереди принимаем душ и укладываемся в постель. Его рука привычно обвивает меня за талию и накрывает живот. Нам все еще противопоказана близость. И я могу только догадываться, как он с этим справляется, ведь его член очень красноречиво вжимается мне в поясницу. Скорей бы нам дали зеленый свет! А впрочем…