Приди и виждь - Санин Евгений Георгиевич - Страница 17

— Конечно! Я хочу, чтобы все было по-честному…

— Тогда… давай сыграем с кем-нибудь в кости! У меня есть такие, что… — тс-сс! — еще ни разу не подводили меня!

— Я же сказал: по-честному! — с упрёком напомнил Крисп. — Игра в кости запрещена императором! И вообще, я ни разу не брал их в руки…

— Как! Ты не играл ни разу в жизни? — изумился Плутий. — Тогда тебе непременно надо сыграть! И ты обязательно выиграешь!

— Ты так думаешь?

— Думаю? Уверен! Новичкам всегда везет! И, в конце концов — тебе или мне нужны деньги?

— Но это же преступление…

— Какое преступление? — засмеялся Плутий. — Сам божественный Октавиан Август играл и ничего! Значит, так: у тебя есть, на что играть?

— Да! — вспоминая про заработанный денарий, кивнул Крисп.

— Тогда жди меня здесь, и я приведу человека, у которого ты выиграешь свои три золотых!

Пока Крисп разговаривал с Плутием Аквилием, на корабле произошли немалые изменения. За первым порывом ветра последовал второй, третий… и хотя море по-прежнему было гладким, а небо чистым, ветер стал дуть, не переставая.

Юнга Максим проворно спустился с мачты и со всех ног бросился в капитанскую каюту сообщать эту новость Гилару.

— Ну, наконец-то! — обратив лицо к ветру, обрадовался тот.

— Да! А то я уже боялся, что не хватит пресной воды! — принялся льстиво поддакивать юнга.

— И правильно делал! Я бы тогда с тебя за это три шкуры спустил! — усмехнулся капитан. — Сколько ее осталось?

— В амфоре для господ чуть больше трети, а для рабов — меньше четверти… — судя по испуганному лицу, явно завысил цифры Максим.

— Почему так мало? — нахмурился капитан. — Небось, опять в последнем порту поленился заполнить их доверху?

— Да я столько воды в тот раз залил — чуть пробки не вылетели! — стал колотить себя кулаком в грудь юнга, но капитан перебил его:

— Ладно, прибереги свою спину для другого случая! И благодари богов за то, что послали попутный ветер! — посоветовал он и заспешил на капитанский помост.

— Убрать весла! — послышался вскоре оттуда его громкий голос.

Гребцы тут же принялись вытаскивать вёсла и закрывать отверстия скалмами-щитками, а матросы кинулись на палубу, в готовности по первому приказу поднимать паруса.

— Поднять долон!

Малый треугольный парус — долон, словно человек, после долгого безделия, с хрустом потянулся, расправляясь, и захлопал на ветру.

— Поднять паруса!

— Есть, капитан!

Корабль слегка замедлил ход, пока убирали вёсла, а затем, набрав всю силу ветра в парус, выпущенной с тетивы стрелой, рванулся вперед.

— Так-то оно лучше! — довольно потёр ладони Гилар и крикнул келевсту: — Всем гребцам отдыхать! А завтра опять за вёсла!

Рабы, не дожидаясь, пока келевст повторит им приказ, встали со скамей и тяжело повалились на циновки в проходах — отдыхать.

После этого Гилар покинул капитанский помост. Матросы разошлись по своим делам. На палубе снова стало неинтересно.

Устав ждать Плутия Аквилия, Крисп перевел взгляд на корму, где уже находились его бывшие рабы.

Злата с отцом, перебравшись на новое место, сидели на самом краю, под косыми взглядами некоторых пассажиров. Они тихо переговаривались, очевидно, в который уже раз обсуждая нежданно-негаданную новость.

Млад подбегал к каждому встречному и показывал свою старую монету, что-то радостно объясняя жестами и пытливо заглядывая в глаза. Люди отворачивались от него, словно боялись закаменеть от тяжелого взгляда Медузы Горгоны. А может, прослышав его печальную историю, просто не зная, чем ему помочь…

Наконец Плутий подвел к Криспу обещанного человека. Это был… тот самый купец, который хотел купить у него рабов.

— Прости, что так долго! Всем почему-то интереснее там! — шепнул на ухо Криспу Плутий, показывая рукой на корму. — Только этот согласился! И то при одном условии… Он хочет…

Купец приветливо улыбнулся и сам сказал то, что не успел договорить Плутий.

— Надумал? — кивая на рабов, обратился он к Криспу и с готовностью похлопал по заткнутому за пояс тугому кошелю. — Так сколько?

— Но я вовсе не собираюсь продавать их!

Он, ничего не понимая, посмотрел на купца, тот — на Криспа, а затем оба они — с недоумением на Плутия.

В этот момент к ним подбежал Млад и стал показывать свою монету. Купец отмахнулся от нее, а Плутий, поморщившись, с презрением сказал:

— Дырявая монета — самая никчемная вещь на земле. Ни купить на нее ничего. Ни в клад не положишь. Одно для нее место — в земле или на дне морском!

Он хотел отобрать у мальчика монету, но тот крепко зажал ее в кулаке и побежал, то ли жаловаться, то ли показывать охраннику, стоящему у курьерской каюты. Это был тот самый воин, которого Крисп однажды подменял во время болезни товарища.

Плутий с насмешкой посмотрел ему вслед и, вспомнив о купце с юношей, обвел их примирительным взглядом:

— Ты, Крисп, хотел сыграть по-крупному в кости, ты, Диагор, — купить рабов! Я думаю, как-нибудь договоритесь, игра вас рассудит! А я пошел!

И беззаботной походкой направился в сторону амфор, но, увидев, что туда же идет юнга, развернулся и зашагал в противоположную сторону.

Оставшись вдвоем, Крисп с Диагором вопросительно взглянули друг на друга.

— Я, конечно, не прочь сыграть с тобой, — жадно облизнул губы купец. — Тем более, как сказал Аквилий, по крупному. Но… что скажет твой достопочтенный отец?

— А он даже не узнает об этом — я ведь ему не скажу! — пообещал Крисп. — А сядем мы так, чтобы он ничего не заметил!

— Да он и так ничего не заметит! — засмеялся купец. — Твой отец так увлекся спором, что уже сам вовсю задает вопросы христианскому жрецу. А у меня от всех этих разговоров голова кругом идет!

— А что там происходит? — на мгновение забывая про игру, с живостью заинтересовался Крисп.

— Да ну их, не верю ни тому, ни другому. Я вообще никому не верю. Даже себе. Если кто однажды сумеет хоть в чем-нибудь убедить меня, поверю ему — сразу во всем! Так что, играем? С чего начнем?

Крисп достал денарий и показал купцу.

— Не густо, но, как говорится, аппетит приходит во время игры, — с вожделением косясь на рабов, согласился Диагор.

Они сели под тень паруса, где не мог их видеть Марцелл. Купец разложил прямо на палубе игральную доску и положил на нее стаканчик с костями и свой денарий.

— Ты только сначала мне покажи, как это делается! — попросил его Крисп.

Диагор взял в руку стакан, помешал в нем кости и — дном кверху — опрокинул на доску.

— Вот так, — объяснил он. — А теперь — ты!

Крисп в точности повторил каждое его движение.

— Не густо! — изучив кости, развел руками купец. — Это самый худший бросок из всех, что только могут быть, и называется он — «собака». Теперь давай посмотрим, что выпадет у меня… Итак, раз… два… Хвала богам! «Венера» — самый выигрышный бросок.

Не успел Крисп и глазом моргнуть, как его денарий перекочевал в пухлую, влажную ладонь купца.

— Ну, а на что ты играешь теперь?

Купец с надеждой покосился на бывших рабов Криспа, даже не подозревая, что они уже свободные люди, но Крисп вдруг воскликнул:

— Погоди, я сейчас!

И помчался в каюту. Здесь он нашел одежду, которую купил ему отец в Афинах и выскочил с ней на палубу.

Охранник проводил его удивленным взглядом. И стал внимательно присматриваться к тому, что происходит под тенью парусника.

А там Крисп, вернувшись, показывал одежду Диагору.

— Вот, смотри! Совсем новая!

— Я вижу! — ощупывая дорогой хитон, кивнул купец.

— И очень дорогая! Я в ней на приёме у самого императора был…

— Я понимаю, — повторил купец и решительно объявил: — Десять денариев!

— Так мало? — поразился Крисп. — Насколько я помню, отец платил намного дороже!