Исцеление Вечностью (СИ) - Санин Евгений Георгиевич - Страница 50

— Что значит, не вызывать? — даже не понял тот. — Какая никакая, а — родная сестра. Немедленно вызывайте!

Александр нашел в лежавшей на полке около телефона книжке на букву «Л» — Лиду, набрал ее междугородний номер и, сказав, что сестра ее умерла, как мог, выразил свое соболезнование.

Та сдавленно охнула, но, неожиданно довольно-таки спокойно восприняв эту новость, пообещала, несмотря на то, что живет в далеком Новосибирске, скоро приехать и ни в коем случае не хоронить Веру без нее.

Мало-помалу находившиеся в квартире разошлись, и оставшиеся — Александр и сестры милосердия — поделились на смены, кому когда читать ночью псалтирь.

Александру выпала первая смена — с одиннадцати вечера до двух ночи.

Сначала стоя, а потом сидя — кот по-прежнему не отходил от него ни на шаг — он читал один псалом за другим.

Подошло время пересменки. Но привыкшая к его чтению Вера словно не отпускала его.

И он отчитал вторую смену, затем — третью…

Потом, не отдавая отчета себе в том, что делает, подошел к гробу, посмотрел на лицо Веры и не поверил своим глазам.

Она — улыбалась!

— Ты видел? — спросил он у единственного свидетеля всего этого — кота.

И тот вместо ответа, а может, это и было ответом, — как только Александр опустился на стул, чтобы продолжить чтение псалтири, сразу запрыгнул ему на колени…

Напрасно Александр корил себя за то, что, вместо того, чтобы читать псалтирь стоя, он больше половины ночи читал его, сидя.

Он еще не знал, что силы ему очень понадобятся на следующий день, потому что весь его — с утра до самого вечера — он провел на ногах.

Где он только не побывал за это время, с кем только ни разговаривал.

Везде нужны были: справки, справки…

Когда потребовалась первая, он открыл паспорт Веры, взглянул на ее фотографию и ахнул.

Какой же она была молодой и красивой до своей болезни! И разница в возрасте у них, действительно, была совсем небольшой. Она оказалась старше его всего лишь на пять лет!

Тем страшнее было идти потом в бюро похоронных услуг за гробом для Веры и выбирать подходящий среди стоявших там православных и мусульманских домовин.

Хорошо еще, пришедший ни свет ни заря Сергий все это время был рядом. Он где-то достал грузовую машину. Пока Александр расплачивался — оставленными Верой деньгами — сам перенес гроб в машину. Ходил с ним по всем инстанциям. И там, где Александр, теряя терпение, готов уже был сорваться на крик, проявлял такое благодушие, что ему просто невозможно было отказать!

А вечером, после того, как помог переложить Веру в гроб, и стал больше не нужен, просто исчез…

И действительно — теперь оставалось самое простое — укрыть Веру православным саваном.

Что они и сделали, удивляясь тому, что тлетворный запах вместо того, чтобы усилиться, пропал совершенно, вместе с оставшимися с Александром Гульфией и самой мужественной и бойкой из всех сестер милосердия — Леной…

Сестра Веры приехала поздно вечером.

Она сама, своим ключом открыла дверь и, быстро сняв с себя черный платок и плащ, быстро спросила:

— Где она?

Александр и Лена молча кивнули в сторону большой комнаты. Гульфия открыла в нее дверь.

Они ожидали, что сейчас начнутся крики, плач, мольбы о прощении, возможно, понадобится даже нашатырный спирт, который, на всякий случай, держала в руке сестра милосердия.

Но вместо всего этого сестра Веры, войдя в комнату, первым делом сдернула с гроба саван с крестом.

Затем, достав из своей сумки белый красивый тюль в рюшечках, тщательно покрыла им Веру.

— Вот так! — сказала она. — Я все равно не поверю в то, что Верочка обратилась в веру. И не пытайтесь убеждать меня, что она верила в вашего Бога. Я видела ее немногим более полугода назад, и точно знаю, ни о каком Боге она даже не думала!

Александр с Леной переглянулись и уже собирались наперебой возражать. Им было что сказать! Но Гульфия, очевидно, хорошо знавшая Верину сестру, красноречиво прижала палец к губам и, показывая на нее глазами, безнадежно покачала головой.

Это была, под стать Вере, тоже очень сильная и волевая женщина. Невысокого роста. Вся сбитая, крепкая. Чувствовалось, что ей стоит немало сил, чтобы держать себя в руках.

Единственное, что она позволила себе затем — это сесть в кресло, немного перевести дух и затем с упреками набросилась на стоявших перед ней Александра с Леной. Гульфия пошла ставить чайник, чтобы покормить ужином приехавшую с дороги.

— Почему вы вызвали меня не сразу, как началось ухудшение, а когда она… когда ее… уже не стало? — Сестра Веры прижала к губам носовой платок и, справившись с подступившим к горлу плачем, продолжила: — Это вы во всем виноваты, что она так рано ушла! Вы ее запустили! Я бы не дала ей умереть! Я бы подняла на ноги всех! При моей должности ведущего редактора в детском издательстве, через известных писателей, это вполне возможно, и я уже делала так не один раз! Я столько раз вытягивала ее с того света! Так помогала ей…

— Да, что, в конце концов, Гульфия нашла ее умирающей от голода около холодильника! — не выдержав, выпалила Лена.

Лицо сестры Веры пошло красными пятнами. Она в гневе начала было подниматься с кресла, но тут же опустилась. Потому что возразить на это ей было нечего: вернувшаяся в комнату Гульфия согласно кивнула головой, подтверждая сказанное Леной.

Сестра Веры долго молчала и, наконец, слегка поумерив тон, сказала:

— И все равно — вы вызвали меня слишком поздно! Что мне теперь прикажете делать? Вечером, когда все закрыто, а завтра уже хоронить? Как я успею получить свидетельство о ее смерти?

— Да все уже получено! — протягивая лежавшее на столе свидетельство, сказал Александр.

— А все необходимые в таких случаях справки?

— И это сделано!

— Вам ни о чем не нужно заботиться! — успокаивающе подытожила Лена. — Грузовая машина заказана. Могилу выроют наши ребята. Завтра, сразу же после панихиды в храме, мы отвезем Веру на кладбище и похороним.

— Отпевание — это последняя — предсмертная воля вашей сестры! — поспешно вставил Александр, видя, что сестра Веры уже открывает рот, чтобы решительно запретить всякую панихиду.

— Ладно, — сквозь зубы процедила та. — Последнюю волю умирающего нельзя не исполнить. — И тут же повысила голос: — Но только чтоб никаких крестов на могиле!

— Как это? — растерялся Александр, помня, что Вера не только очень хотела, чтобы ее проводили в последний путь по-православному, для чего и просила не приглашать сестру, но и чтобы на могиле ее обязательно был крест.

— А вот так! Только мраморная плита и памятник! — решительно заявила Верина сестра и, прищурившись, с насмешкой посмотрела на Александра: — И еще, молодой человек! Не надейтесь, эта квартира вам все равно не достанется. Даже если у вас на руках сто дарственных от Веры, я все равно докажу через суд, что она была недееспособной, подписывая их!

— Какая квартира? Какая дарственная?! — опешил Александр. — Да вы что? Вера, действительно, говорила мне что-то об этом. Но как мог я пойти на то при живом человеке? Да и зачем мне квартира, когда в итоге я собираюсь жить в монастыре?

— Да? — веря и не веря, переспросила сестра Веры и, неопределенно пожав плечами, — видно было, что она приехала сюда в готовности бороться за квартиру, а, судя по всему, никакой борьбы и не нужно, устало сказала: — Ну ладно… Мое дело предупредить А теперь я обзвоню всех подруг, чтобы сообщить им скорбную новость, и попрошу никого не входить в комнату с Верой. Я хочу всю эту ночь провести с ней наедине!

— Хорошо! — переглянувшись с Александром, согласилась Лена. — Псалтирь мы и на кухне можем почитать!

И учитывая опыт предыдущей ночи, когда Александр не пожелал поделиться с кем-либо дежурством, сразу определив себе первую смену, отправила его спать.