АН Том 10 (СИ) - Тарс Элиан - Страница 45

— Я не предам Александра Борисовича. Всё. Отбой. Тебе остаётся лишь в страхе ждать, когда я приду за тобой.

— Вы ошиблись в третий раз за наш короткий разговор, — сухо произнёс я. — Поднимите голову.

Я, Соня, Андрей Оболенский с одним из его космодесантников плюс ещё два моих космодесантника, образовав в небе круг, зависли над небольшой полянкой. Через неё в этот момент как раз бежал единственный маршал Российской Империи — Гуру Артём Михайлович Волынский.

Одноглазый Мастер указал мне лишь примерные направления, где следует искать другого Мастера и Волынского. Как я и думал, эти трое разделились, пытаясь повысить свои шансы на выживание. Должно быть, понимали, что если мы засечём кого-нибудь из них через тепловизоры, то придётся в любом случае спуститься с небес и проверить, кто это.

А значит, потерять время.

Молодец, маршал. Он ведь ещё и не пошёл в ту сторону, в какую должен был идти по мнению одноглазого…

Но вот радиоволны микрогарнитуры сдали его с потрохами. Мой космодоспех оснащён не только «стандартными» технологиями космодоспехов. Отследить «звонок» и вывести направление на экран визора?

Легче лёгкого.

— Нашли меня, значит? — просипел динамик микрогарнитуры голосом Волынского. — Но не думайте, что я вам так просто дамся!

Полянка пылала огнём. И посреди этого буйства, согнув спину и свесив руки, будто плети, замер высокий мужчина в порванной окровавленной рубахе.

Он вскинул голову. Его взгляд был яростным и безумным.

Форкх меня дери, а ведь на людях Волынский всегда старается держаться холодно. В такие моменты он обычно похож на властного уравновешенного человека, у которого всё под контролем.

Но отчего-то, когда сталкивается со мной, быстро взрывается, давая выход своей огненной натуре.

— Ну же!!! Налетайте!!! Что, уже забыли, что пришли за моей головой?!!! Или не по силушкам вам забрать голову маршала? — раскинув руки в стороны, он резко выпрямился, а затем и вовсе загнулся в обратную сторону.

С невероятной скоростью белоснежная молния размером с человека устремилась на Волынского.

Разумеется, молнией был облачённый в стихийный доспех Андрей Оболенский. Мой местный отец принялся осыпать противника градом стремительных ударов. Лишь треть из них Волынский отбивал, остальные принимал на стихийный доспех — в очередной раз покрыл себя огнём Волынский за миг до первого удара Оболенского.

— Назад!!! — рявкнул я.

Мощный огненный поток вырвался из тела Волынского и ударил в Андрея Оболенского.

— Не лезьте больше! — прорычал я через внешние динамики шлема.

И сорвался с места.

Волынский меня раздражал. За всё то время, что мы с ним знакомы, он приносил одни проблемы. Однако сейчас я начал испытывать к нему еще и толику уважения. Он сражается до конца, хоть проигрывает нам в численности и общей силе.

Мне захотелось лично в столкновении один на один завершить его битву.

Так будет правильно.

— Если я проиграю, дайте ему уйти, — поддавшись чувствам, выкрикнул я.

— О? — удивлённо протянул Волынский. — Серьёзно?

— Серьёзно. А теперь довольно слов.

— Хах! Согласен!

Он вмиг восстановил огненный доспех, который пестрил прорехами после атак Оболенского.

Ну а я… уже успел сконцентрировать массу жи́вы и альтеру вокруг правого кулака. Туго сплетённые в шар золотые молнии трещали, разгоняя мою уверенность в победе почти до сотни процентов.

Я рванул вперёд.

Волынский тоже сделал шаг, запуская в меня огненный вал.

Выставив вперёд кулак с молнией, я ворвался в огонь. Наплевав на боль, пролетел его насквозь, и мой кулак врезался крепкое предплечье Волынского…

Во все стороны разлетелись золотые молнии.

— А-а-а!!! — заревел от боли единственный маршал Российской империи.

Мои молнии смогли обжечь огненного Гуру.

Послышался треск костей.

Я увидел звериную ярость в глазах противника. Он вцепился мне пальцами в горло. Кость на его руке была полностью уничтожена, кисть падала на траву….

А он и не думал сдаваться.

— Кха… — он выплюнул кровь, когда тугие золотые молнии пробили ему живот.

Только тогда он потерял контроль над жи́вой и обмяк. Падал на меня…

Я не стал отходить, подхватив тело маршала.

— Ты обещал… не вредить им… позаботься о них… — прошептал он, закрывая глаза.

— Не помню, чтобы обещал именно это, — вздохнул я, вонзив в бочину Волынского иглу шприца.

Даже если у кого из высшей аристократии и оставались сомнения, что война нашего альянса и блока Канцлера неизбежна, то теперь они были совершенно развеяны.

Ночные бои по итогу проходили аж в десяти точках княжества Новочеркасского.

И завершились нашей победой.

По крайней мере, так мы объявили аристократам, оставшимся в гостях у князя Новочеркасского и до сих пор сохраняющим нейтралитет. Такую позицию передали и нашим агентам, стирающим пальцы о клавиатуры во имя постов в «Триединстве».

По факту же всё оказалось несколько сложнее. Да, потери врага выше наших. Да, некоторые из нападавших сдались в плен и начали охотно сотрудничать с дознавателями княжества Новочеркасского, которым велели использовать с такими людьми исключительно мягкие методы. Да, некоторые гости отказались бежать ночью из княжества, хотя возможность у них была. Тем самым они продемонстрировали свою позицию в развернувшимся конфликте.

Тем не менее потери с нашей стороны, пусть и сравнительно небольшие для столь жаркой битвы, но все же имеются. Есть и раненые — например, у великого княжича Казанского — брата великого князя и одного из Гуру княжества — сломана рука, повреждены внутренние органы, добавилось отверстие в брюшной полости… Так что минимум на две недели Тимур Кириллович Ромодановский выбыл из обоймы профессиональных бойцов княжества.

Однако, как бы цинично это ни звучало, потери среди бойцов — обычное явление для военного конфликта. Куда хуже другие последствия — чуть больше половины проканцлерской высшей аристократии, гостившей в Новочеркасске, удалось сбежать. Точнее воины Канцлера поспособствовали их освобождению.

Но! Если посмотреть на это с другой стороны, то сбежать удалось не всем. Война с Канцлером только началась, а он уже нашими стараниями лишился части своей верной руководящей верхушки. Плюс кое-кто перешёл на нашу сторону, восхищенный успехами…

Как бы то ни было, я считаю, что хоть эта война только началась, наша победа в ней уже вырисовывается весьма не иллюзорно.

Примерно с такими мыслями на следующий день я произнёс речь перед оставшимися в Новочеркасске влиятельными аристократами. Их можно было разделить на условные пять группы: полноценные союзники; те, кто открыто выразил нам свою поддержку, готов сотрудничать, но пока не готов отправлять бойцов; нейтралы, которые заинтересованы в том, чтобы присоединиться к нам, но пока не решаются этого сделать; более робкие и вёрткие нейтралы, которые до последнего будут пытаться угодить и вашим, и нашим. Ну и последняя, пятая группа — сторонники Канцлера, которым не удалось сбежать. Но они пытались и, учитывая все обстоятельства, сейчас считаются политическими пленными. Наручники мы на них не надевали, в казематы не сажали, однако телохранителей лишили и держим под наблюдением, пусть и в комфортабельных домах.

Учитывая разношёрстность состава, наши встречи проходили в разных форматах с разным набором участников — обсуждать военную стратегию с теми, кто не предоставил войска, нет смысла.

Кроме того, многие желали побеседовать со мной тет-а-тет… Ну или хотя бы пара на пару — я с Софьей, собеседник со своей женой…

В общем, пришлось хорошо поработать языком.

Наш импровизированный съезд в Новочеркасске продлился три дня. Всё-таки на более долгий срок не стоит оставлять княжества и генерал-губернаторства без владык.

Мы уехали. В Новочеркасске остались лишь местная аристократия во главе с князем и княгиней, да те, кого мы официально признали пленниками.