АН Том 10 (СИ) - Тарс Элиан - Страница 3

Я поймал взгляд Ярого и махнул ему, приглашая на сцену. Затем подошёл к краю сцены, глядя на Вадима.

Снежинки таяли на его лице, превращаясь в капли воды и игриво переливаясь на Солнце…

Стоп, какие снежинки? Небо-то чистое.

Я расплылся в улыбке, глядя на то, как эти двое направляются к сцене. Я не кривил душой, раздавая сегодня награды. Я поступил так, как посчитал нужным.

Ведь каждый достойный поступок должен быть оценён и вознаграждён.

Отличное начало года!

Вадим стал потомственным дворянином. А значит и его жена автоматически стала дворянкой. Как и их сын.

И тот факт, что Вадим является мужем моей тёти никак не повлиял на моё решение дать ему наследуемый титул. Скорее уж облегчил его. Да и мои размышления, нужно ли публично награждать тётушку, подошли к логическому концу.

Я решил, что на статус Претендента она, при всех её заслугах и моей к ней племяничьей любви, не наработала. А раз уж она и так жена Вадима, пусть радуется его достижениям.

Кстати, раз уж Никитины теперь дворяне, я даровал им в личное пользование земли, и теперь там строится усадьба нового рода.

То же самое ожидало и род Лютневых, в который в данный момент входит лишь один человек — Ярый. Вообще, с точки зрения местных аристократов он гораздо больше достоин титула, нежели Вадим. Одно лишь спасение от смерти дам из главной семьи Оболенских многого стоит — после того, как я стал Оболенским, мы с Арвином чуть приоткрыли завесу тайны над участием трёх бородачей в той битве. Так что про Ярого уже давно ходили слухи среди аристократов как о доблестном воине. А про Вадима знали лишь то, что он моя правая рука. Но это аристократы. А вот Слуги не были удивлены. В их глазах Вадим уж точно заслужил своё повышение. К тому же он через тётушку ещё и родственник Господина. А вот Ярый для многих по большей части всего лишь боец. Пусть не обычный, пусть сильный и помешанный на битвах, но всё же простой командир отделения.

В любом случае этим новым родам ещё предстоит доказать свою состоятельность. Но рода верны мне, и их члены приложат все усилия, чтобы развеять сомнения скептиков в моём выборе. Ведь я не могу ошибаться!

Кстати, насчёт расширения дворянского рода Лютневых… Ярый рассказывал, что некоторые Енисейские дворяне стали активно намекать ему на желание породниться. Ну а что? Теперь-то он полновесный дворянин. А ещё Мастер и близок к князю. Для мелких дворян идеальнейший зять.

Но вот сам Ярый не спешит давать своё согласие кому-либо. Его увлекла одна дама с божественным бюстом… Не без моей помощи, конечно, ведь это я отправил в середине января новоявленного аристократа в Москву помогать с переездом Слуге Шапочкиной, которая таки решила сменить работу, местожительство и господина. Готовить замену в «Алой Мудрости» ей долго не пришлось — второй заместитель директора Александр Иванович Титов на самом деле уже давно был готов к повышению.

Приехав в Енисейск, Шапочкина тут же приступила к работе. Я не уверен, что у неё может что-то получиться с Ярым. Образы жизни могут не совпасть. Дама она исполнительная и трудолюбивая. Как сказал сам Ярый однажды, выпивая со мной и Вадимом, «похоже, ей больше нравится трахаться с работой, чем с мужиками». Я бы с ним поспорил, но мы в своё время решили с Ириной Александровной не распространяться о том, что между нами было.

В общем, поживём увидим.

Что же касается третьего новоявленного потомственного дворянина, то он тоже получил свою землю, на которой сейчас строится усадьба. А ещё отказался от старой фамилии «Снегов», так что теперь Архун и по паспорту Архун. Архун Вадим Антонович. Мы с Вадимом и Ярым, по этому поводу уже шутим, что если всё-таки старик решит чуть меньше внимания уделять науке и изобретениям, и потратит это освободившееся «чуть» на какую-нибудь женщину, то через несколько лет в княжестве будет больше одного Архуна. А молодые Архуны, если унаследуют талант старого к наукам, будут крайне полезны княжеству.

Хотя когда это ещё будет? Лет через двадцать пять? Хочется верить, к тому времени я буду мыслить уже не в масштабах маленького княжества, а в масштабах всей планеты.

Но это позже, а пока работаем с тем, что имеем. Благо работы хватает.

В один момент я понял, что на носу двадцать третье января. Очень забавная дата, учитывая, что сейчас она уже ничего не значит. Но два года назад в этот день мы праздновали двадцатилетие Софьи Троекуровой. Когда юную цесаревну много лет назад тайно вывезли из Кремля, помимо всего прочего ей сменили и дату рождения, накинув почти семнадцать месяцев.

И все же мы решили отметить этот вымышленный день рождения. Вдвоём отправились кататься на снегоходе по сибирскому лесу, затем банька при лесной дачке, купель с горячей водой…

— Поздравляю с фантомным днём рождения, — сидя под открытым небом в деревянной бочке, произнёс я, подняв фужер с игристым.

— Спасибо, — проговорила Соня, прижимаясь ко мне плечиком. С погодой нам сегодня повезло.

Я катнул плавучий поднос к жене, чтобы она взяла закуску.

Соня мгновенно расправилась со строганиной. Последнее время животик у неё стал более заметным, а и без того отличный аппетит усилился стократно.

— Скажи… А что насчёт твоего второго дня рожденья? — неожиданно спросила супруга.

Я удивлённо посмотрел ей в глаза. Такой внимательный взгляд обращён на меня. Хочет сделать подарок на день рождения наследного принца Александрии?

— Не забивай этим голову, — усмехнулся я, расслабленно привалившись к деревянному борту. — Календари слишком разные, чтобы можно было провести однозначные параллели. К тому же, учитывая, что переродились разные люди в разные даты, нельзя сделать какой-то единый временной срез. Так что мне хватит лишь одного дня рождения. Дня, когда родилось это тело, — я ткнул себя пальцем в грудь.

— Должна отметь, прекрасное тело, — провела ладонью по моей груди Соня, а затем произнесла: — Знаешь, мне тоже достаточно одного дня рождения. Двенадцатого июня тысяча девятьсот восемьдесят девятого года. А сегодня мы с тобой празднуем другое событие.

— Вот как? — я снова повернулся к ней. Соня лукаво улыбалась.

— Назовёшь причину сразу или будешь угадывать по буквам? — улыбнулась моя жена.

— День, когда кое-кто собрался с мыслями и чувствами и сделал мне предложение, — отозвался я.

— Звучит странно, — после двух секунд размышлений изрекла Соня.

— А ещё, чисто технически, наш с тобой приватный разговор тогда, два года назад, происходил после полуночи. Так что отмечать его, если очень хочется, логичнее двадцать четвёртого числа.

— А тебе не хочется? — хмыкнула она.

— Я думаю, что вместе с твоим фантомным днём рождением, в общем-то, здорово сложилось, и у нас теперь в календаре есть денёк в конце января, чтобы побыть вдвоём. А повод мы ему ещё придумаем, — я обнял Соню и прижал к себе.

— А ещё ты думаешь, что конкретные даты для подобных вылазок точно не нужны. Нужно желание и свободное время, — проговорила она.

Повернув голову, я чмокнул свою умничку в мокрую макушку.

Форкх меня дери, здорово, когда тебя понимают с полуслова.

Дни неумолимо сменялись днями, а недели неделями. Живот Сони, к нашей большой радости, всё рос. Как и её грудь — но это бонус только для меня. А вот лицо, или, например, ноги Сони не отекали и не оплывали. Этим она вызывала зависть и восхищение тёти Мари.

Мы с Соней были заняты разнообразными административными делами и деловыми встречами то в Енисейском княжестве, то в Москве. А ещё за четыре месяца я трижды летал в Швецию. Там было всё стабильно — относительно небольшие контингенты российских и немецких княжеств плюс собственная армия Северного королевства примерно с февраля медленно, но верно стали теснить британцев, постепенно освобождая от оккупации всё больше и больше территорий.

Что же касается моих виртуальных полей сражений, то и там тоже всё более-менее нормализовалось. По крайней мере, таких острых баталий, как в декабре в «Триединстве» уже нет. Но «наши» обозреватели находят спорные темы не только во внешней политике, но и во внутренней. А наши эсбэшники редактируют их сценарии, чтобы случайно не перейти черту.