Дочка папы Карло (СИ) - Страйк Кира - Страница 47

—Ого! Даже прям говорят?— подумала я, а вслух сказала, — Конечно, Фёдор Степанович, буду рада продемонстрировать вам наши образцы.

Получив заверения в том, что мои проблемы будут решены в самом ближайшем будущем и раскланявшись, как добрые соседи, я отбыла домой. Где меня ещё ждали разборки с моими тётками.

Остыв, получив нагоняй от Акулины и поразмыслив, какую мне свинью подложили в самый неподходящий момент, бабоньки притихли при моём появлении. Но тут всё разрешилось достаточно быстро.

С Ефросиньей я провела воспитательную беседу на предмет неуместности и просто фу, какой вульгарности рукоприкладства и членовредительства со стороны барышни. Ну и прочее.

А за вторую пришла просить Акулина, которой катастрофически не хватало рабочих рук. На сей момент всеми процессами в мастерской, в основном, руководила она. Заверив меня, что глазу с неё не спустит, спать не будет, а больше ничего подобного не допустит — уговорила не гнать незадачливую разлучницу со двора.

-М-м-да. Надо им хоть какие-то выходные, что ли, делать. Чтобы было, когда “выгуливаться”. А то с этой моей гонкой — совсем народ звереет. Чай, уже не при монастыре. Да и Маньке бы не мешало начинать устраивать личную жизнь. Хотя… что-то мне подсказывает, что у Маньки-то как раз с этим всё в порядке. Не ровён час припрутся со Стёпушкой благословения испрашивать. А там как начнут детишек плодить, и кто работать будет? Ефросинья-то тоже ещё вполне себе мадам активная и бодрая, опять же — молодая жена. Эх, что же всё так сложно-то, а?..

На следующий же день в мой дом постучались пара товарищей, присланных соседом. Один помладше — лет двадцати двух — был поставлен на “доставку”. А второй — годов сорока — уже на работу в контору. Всё снова начало налаживаться, и я могла немного выдохнуть спокойно.

Всё это время меня не покидали размышления о компаньонке. Можно было, теоретически, опять же спросить у соседа — похоже, что он тут всё знал. Однако, на эту роль отчаянно хотелось человека близкого, кому можно доверять.

Одно дело мужики, присланные им, — работают, да и работат себе. Где-то там… А компаньонка должна находиться всё время рядом и быть комфортной, родной по духу. Если честно, на этом месте я не видела никого, кроме Марты. Но, по здравому размышлению, было безумием надеяться, что она захочет покинуть свою должность в Смольном. Так и мучилась я, не зная, на что решиться.

А ещё через день приехал граф Уваров Дмитрий Алексеевич. Я, утонув в бьющих ключом событиях, совсем и забыла уже, что обещала ему тогда, при случайной встрече, помочь с организацией учебного процесса. А вот он — вовсе даже нет. И сидел теперь, весь сам себе прекрасный, у меня в столовой, энергично и увлечённо рассказывая о своих собственных успехах на ниве поднятия на небывалые высоты загибающихся деревень.

В самый разгар нашей беседы, по выданному заранее согласию на визит, осчастливив меня своим вниманием, в гости заявился Фёдор Степанович — проведать, справиться, как работают присланные им кандидаты и воочию, как было обещано, полюбоваться ковриками. Прелесть какая.

Застав у меня дома какого-то левого, явно благородных кровей мужика, Фёдор Степанович сделал совершенно однозначный вывод. И что прикажете делать? Мужчины ждали, когда я представлю их друг другу.

— Фёдор Степанович Топорков — мой уважаемый сосед. — обмирая от нелепости ситуации, начала представление я.

Купец чинно поклонился вставшему из-за стола графу.

— Граф Уваров Дмитрий Алексеевич — мой… жених, — глядя прямо в округлившиеся глаза “жениха” и сделав умоляюще-выразительную гримасу, заявила я.

47

Дмитрий Алексеевич неловко поперхнулся «новостью», но от немедленных вопросов и комментариев мужественно воздержался.

—Мамочки! Что я несу?! А главное, зачем?! Нет, ну а что, он же меня тогда, на рынке спасая, назвал “дорогой”? И ничего — я тоже в обморок не упала. Почти.— успокаивала я свою непреклонную, стойко сопротивляющуюся совесть, мило и радушно при этом улыбаясь.

— Искренне рад знакомству. — широко растянув рот, удовлетворённо пробасил купец, — Алиса Карловна рассказывала о вас.

— Да? — с совершенно непередаваемой интонацией, сочетавшей искреннее изумление и напускную уверенность, вопросил Дмитрий Алексеевич, — А уж я-то как… рад… Кхм…

— Мария, проводи гостя освежиться с дороги и поставь ещё один прибор. — боясь поднять на графа глаза, пропела я.

Фёдор Степанович важно и неспешно потопал за Маней, а я, понимая, что для объяснений катастрофически мало времени, бросилась коротенечко излагать суть проблемы.

— Простите великодушно, Дмитрий Алексеевич, понимаете… — и тут я натурально подавилась собственными словами, ибо мои глаза встретились с его.

И там, доложу я вам, было, таки, на что посмотреть. Вся гамма чувств, испытываемых им в данный момент, непередаваемым красочным переливом отразилась в этом взгляде.

За какие-то доли секунды, простите за выражение, полное охренение, сменило сердито-нахохленное «Что вообще здесь происходит?», затем трогательная укоризна, в духе «За что мне это?!» и в завершении насмешливо — риторическое «Ну что мне с тобой делать?» Причём абсолютно молча.

Вот это последнее — меня несколько обнадёжило.

—Всё-таки, живая мимика у графа. -мимоходом отметила я, —Живая, и какая выразительная!

Мне, конечно, ужасно совестно, но в этот момент единственным желанием было расхохотаться — безудержно, от души. Даже, если так можно выразиться — навзрыд. Нервы, наверное.

— Я тут, простите, снова вляпалась. — взяв себя в руки и понимая, что толком рассказать ничего не успею, чистосердечно призналась графу, — Умоляю-умоляю-умоляю — подыграйте мне, пожалуйста, потом всё объясню. Уверяю вас, я не имела ввиду ничего дурного!

Как ни по-дурацки выглядел сейчас этот детский лепет, граф ещё раз посмотрел на меня долгим изучающим взглядом, приподнял брови, мол, ” Эта барышня решительно невозможна!” и, сдерживая улыбку, кивнул. Ибо шаги соседа уже возвестили о его возвращении.

Слов нет! Мало мне было катаклизмов, так сказать, стихийного происхождения — надо было искуственно, собственноручно и надёжно создать себе и хорошему человеку капитальную головную боль.

Я не знаю, какой чёрт дёрнул меня за язык, и с чего мне втемяшилось, что в тот момент ничего умнее сказать было невозможно. Почему-то показалось, что сейчас очень важно убедить купца в правдивости моих слов и подтвердить их наглядно.

На моё счастье, Дмитрий Алексеевич оказался человеком, имеющим некоторую авантюрную жилку. На которую я, подспудно, видимо, и понадеялась. Очевидно, при всей его природной серьёзности, гены родителей, всю сознательную жизнь идущих против течения, (я имею ввиду мнение большинства) не могли не отпечататься в его характере.

В общем, не знаю, насколько мне удалось пояснить, но весь этот, красиво выражаясь, букет, а если уж по-честному — свал непродуманно-интуитивных действий привёл к тому, к чему привёл.

Но, как ни странно, небо не обрушилось на мою голову. Мужчины чинно беседовали на серьёзные темы, и, боюсь ошибиться, но граф, кажется, втянулся в легенду и даже испытывал некоторое удовольствие от игры.

— Алиса Карловна, а как же достижения ваших мастериц? Обещали ведь показать! — лукаво сощурив глаз, напомнил сосед.

— Да! Мне тоже черезвычайно любопытно. — уже откровенно веселясь, отметил граф.

Кинув на него полный печальной укоризны взор, я пошла отдать распоряжение, чтобы принесли последние образцы ковриков.

А знаете, на самом деле всё было не так уныло, как мне казалось. При всей идиотичности момента, я вдруг почувствовала, что у нас с Дмитрием Алексеевичем образоваласьнекая… эмоциональная связь, что ли. Точнее, не образовалась, а укрепилась. Ну, по крайней мере, шефство над бестолковой в житейских вопросах мадемуазель он уже точно взвалил на свои плечи. Причём, не в первый раз.

Я чувствовала себя абсолютной дурой, была согласна с этим нелестным определением, но пребывала в святой убеждённости, что он опять поможет. Иначе, можно прямо сейчас пойти и утопиться в ближайшем пруду.