Выбери любимый жанр

Человек в чужой форме - Шарапов Валерий - Страница 7


Изменить размер шрифта:

7

А молодые, пришедшие отправлять старого на свалку истории, прямо скажем, безалаберны и беспечны. Вот разве что Мохов отличается: неплохой, толковый работяга, пусть и зануда.

«Ты вот сам таким не становись. Все бы тебе других критиковать, – осадил себя Колька, – работай как положено, а эти пусть за себя отвечают перед кем следует».

Подошел мастер Мохов, похлопал по плечу:

– Пожарский, на минуту отвлекись. Есть задача, небольшая, но важная.

Разложил чертежи, бумаги, начал объяснять – Колька, разумеется, слушал вполуха, охота же ему талдычить одно и то же по сотому разу. Очнулся лишь тогда, когда мастер Мохов в третий раз подчеркнул:

– Стружку сметать в особый ящик.

– Зачем это, Егор Саныч? – не подумав, удивился парень.

Мастер Мохов глянул с укором:

– Все-таки ушами прохлопал, щегол? Рановато, стало быть, тебе поручать.

– Я что, я не отказываюсь, – поспешил заверить Колька, – так, уточнить. Пусть будет в отдельный ящик, ничего.

Мохов, поворчав, произвел настройку, сначала сам нарезал несколько единиц, демонстрируя порядок действий. Проконтролировал, как справится парень, одобрил, напомнил: «Не рвись. Главное – это качество». И отправился гонять других.

«С чего бы это стружку-то особо? – раздумывал Колька. – Материал, что ли, какой ценный?»

Присмотрелся к чертежу – кто его поймет, что тут. Странная маркировка материала, не видал такой.

«Ишь, какие вещи доверяют, таинственные! И ничего, что у меня и разряда-то такого нет? Да и пес с ним. Разберутся. Главное, что могу и без брака».

Мастер Мохов, проверив партию, похвалил: получилось как на продажу.

– Ах, на продажу, – повторил отец, выслушав рассказ за вечерним чаем.

Колька даже обиделся. Он-то не без гордости спешил поведать об успехе, а батя чего-то куксится.

– Ну что ты, ничего, – поспешил заверить отец, – только мой тебе совет: впредь не связывайся с такого рода задачами.

– Это почему так? – с вызовом вопросил сын.

– А потому что не исключено, что ты этому ушлому левую партию сделал, – терпеливо разъяснил Игорь Пантелеевич, – все просто. Зачем учащемуся без соответствующего разряда поручать обработку спецматериала?

– Может, и не спец…

– Может, – мирно согласился батя, – если бы ты маркировку мог воспроизвести сейчас, мы бы с тобой установили точно, а так только предположение могу сделать. Сам подумай, зачем стандартную стружку в отдельный ящик собирать?

– Для опрятности.

– Для сдачи отходов по нормативу, это вернее. В общем, если это была спецсталь, то оплачиваться такая работа должна по особой, повышенной тарифной сетке.

– Это же учебное задание, неоплачиваемое, – продолжал упрямиться Николай. По инерции он понимал, к чему дело идет.

Отец с улыбкой успокоил:

– Тебе – неоплачиваемое. Деньги другие получат.

– Ну разберутся там, наверху.

– Обязательно. Только ты, пожалуйста, в химии такой не участвуй больше.

– Ну а если настаивают?

– Так и говори: разряда не имею, боюсь напортачить, испортить дорогой материал. И вообще, по возможности избегай любых секретных поручений непонятно от кого. И с Моховым этим поосторожнее. Сам понимаешь, к чему все эти «на слабо» могут привести.

Да уж само собой, понимал Колька и помнил.

– Вот видишь, Тонечка, этого я и боялся, – изложив дело жене, сокрушался Игорь Пантелеевич вечером наедине, – подвержен он чужому влиянию и все еще ведется, как пацан.

– Он же хотел, как лучше, – робко заметила Антонина Михайловна, – проявить мастерство.

– Молчун он, вот что плохо. Вроде бы соглашается, а делает, как считает нужным. Все желает сам решать, всей правды не скажет – вроде бы и не врет, а получается еще хуже. И некритично относится к тем, кто ему по душе…

– Игорек, боюсь, тут уж ничего не поделаешь. Не маленький мальчик.

Пожарский-старший вздохнул:

– Ладно, Тонечка. В конце концов, если все удачно сложится, защитит Николай диплом – попрошу за него устроиться на «ящик».

Интересно, что такого же рода робкие надежды посещали и Колькину голову. Вообще инцидент с военным разбередил старые раны. Форма, сияющие сапоги, орден – мечта несбыточная.

Момент со службой был для него больным. Даже если получится добиться УДО, с судимостью не призовут, он уже выяснил.

А служить хотелось.

Кому улыбается всю жизнь объяснять, почему не был в армии, притом не инвалид, не с закрытого предприятия. Вот и думал: разве что получится к бате пристроиться на «ящик», если все сложится, как надо – тогда, конечно, вопросов не возникнет, еще вопрос, кто больше послужит Отечеству.

Понятно, что путь в небо закрыт, а ведь жалко до боли!

Он вспомнил, как в июле гоняли с Олей на авиационный праздник в Тушино. Вся Москва, казалось, собралась тут, все глаза были устремлены в небеса, туда, куда вот-вот воспарят сталинские соколы. Взвился флаг, и вскоре без малого сотня самолетов чертила в небе всенародный привет вождю и учителю, создателю советской авиации: «Слава Сталину». А ведь за штурвалами-то сидели люди, которые отличным образом совмещали труд по основному месту и занятия в аэроклубах! Проплыли вертолеты, планеры, на смену вышли боевые машины, выполняющие фигуры высшего пилотажа: реактивный истребитель Яковлева, напоминающий стрелу самолет Микояна и Гуревича и, наконец, пятерка реактивных самолетов. Они в мгновение ока перемещаются по небу, четко держа дистанцию, и кажется, что они управляются одним человеком…

Как-то само собой так получилось, что восторг сменился черной завистью, кулаки сжимались, злые слезы кипели на глазах, казалось, что достаточно захотеть – и ты уже там, в одной из этих сказочных машин. Колька с трудом опомнился: как не стыдно злиться на то, что жизнь пролетает мимо?

«А ну, отставить мечты, – приказал он себе, – еще посмотрим, каково оно все будет. Работай как следует – и будь что будет».

…Все бы ничего, да без бати тоскливо. Уехал – и так пусто, одиноко стало. Вроде бы и понимаешь, что нужнее он в другом месте, – а все равно. Мама как-то снова посерела, Наташка посмурнела и иной раз похныкивать снова начала.

Грустно.

Глава 9

Вера Вячеславовна в десятый раз перечитывала требование, составленное с расчетом на то, чтобы сбить с толку шпионов, буде таковые найдутся и возжелают поставки «ста учетных единиц текстильного материала типа бязь, каковые должны быть отгружены нижеперечисленному на вышеизложенных условиях» и тэ-пэ.

В дверь постучали. Гладкова подняла измученные многословием глаза:

– Да?

Заглянула секретарь:

– Вера Вячеславовна, к вам товарищ Кузнецов.

– Какой… ах, да, конечно. Пригласите, пожалуйста.

«Снова-здорово. Что ему еще надо? Все ж согласовали, утрясли, сколько можно воду толочь?»

Вошел Кузнецов, щелкнул каблуками:

– Здравия желаю.

Директор суховато отозвалась:

– Добрый день, Максим Максимович.

Нельзя сказать, что новый снабженец ей неприятен. Спору нет, смотреть на него одно удовольствие: аккуратный, подтянутый, ни морщинки под ремнем. Вкалывает наравне со своими и наверняка недосыпает – вон какие синяки под глазами, а собранный, энергичный, ни тени томности.

Энтузиазм этот его выводил из себя, готовность лезть не в свои дела, дотошность, въедливость, нежелание понимать прямые намеки – «Товарищ, мы все уже обговорили, не пора ли закругляться?» – и в особенности неизменное спокойствие и отменная вежливость. Вера Вячеславовна, подавив желание скрипнуть зубами, указала на стул:

– Прошу вас.

– Благодарю. Я много времени не займу, – пообещал он, – лишь уточню пару моментов по смете.

И вынул из планшета бумаги и карандаш.

«Я так и знала, – Вера Вячеславовна, немедленно внутренне ощетинившись, выбила пальцами дробь по столешнице, – что опять не слава богу? Пожалели, что задешево согласились?»

Вся эта ситуация, ужасная в своей двусмысленности, выводила из себя. Вроде бы ничего плохого не делаешь, а вот уверенности в собственной правоте нет. Но что делать?

7
Перейти на страницу:
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело