Художник Кошмаров (СИ) - Бобков Владислав Андреевич - Страница 53

Так как крысолюды считались магическими тварями, то я не забыл собрать их кровь для дальнейших экспериментов. Здесь пригодились несколько пустых баночек из-под краски и деревянная фляга.

И если глянуть вперёд, это было чертовски верным решением.

Начать стоит с того, что использование в начертании огненных печатей крысиной крови значительно увеличивало мощность взрывов. Но у подобного материала для рисования был и минус, так как кровь начинала гнить и, высохнув, быстро осыпалась с поверхности, от чего печати переставали работать.

Было не сложно понять, что хоть в чистом виде кровь и обладает самым большим КПД, но всё же её стоит смешивать с более долгостойкими материалами.

Самым сложным здесь было подобрать концентрацию, чтобы краски не превращались в гниющий мусор, но и усиливали своё воздействие. Пришлось сильно ограничивать жадность и добавлять лишь небольшие партии.

Впрочем, очень быстро пришла новая идея. Воспользовавшись стальным котелком, я вылил туда немного крови, после чего долго кипятил, постоянно следя, чтобы остаток не пригорел, но и высушился.

Полученная взвесь была вновь добавлена к краскам и это дало любопытный результат.

Во-первых, использование сухой крови не оказывало никакого влияния на ледяные печати, в отличие от жидкой. Влияние огня на ингредиент каким-то образом перенеслось и на магию.

Во-вторых, сухая кровь ничуть не ослабла при рисовании огненных печатей и больше не портила краски. Минусом было лишь её малое количество и скорость траты.

Приходилось вымерять чуть ли не по грамму, чтобы не потратить всё сразу.

Однако у меня остался последний, самый интересный эксперимент.

Выкипятив всю оставшуюся кровь и превратив её в пыль, я занялся рисованием первого крысолюда.

И могу признаться, я невольно увлёкся, нарисовав куда более жуткую тварь, чем одна из тех, что нам встречалась.

Стоило мне активировать ци рисунка, как из картины показались тумбообразные руки, а за ними и деформированная голова.

То ли повысилось моё понимание дао, то ли я привык к новому рангу, но зависимость размера рисунка и получившегося монстра падала, из-за чего мне всё меньше требовалось брать огромные «ватманы», чтобы запечатлеть что-то большое. Появляясь из картины, здоровенный крысоогр увеличивался уже в реальности.

Круглые бусинки глаз возвышающейся надо мной почти в два раза твари злобно вперились мне прямо в лицо. И будь её воля, я был бы уже мертв.

Если мне надо было описать созданное мной создание, то оно было похоже на гориллу, скрещенную с чумной, заразной крысой и усиленную бешенным медведем.

— Какая красивая получилась зверюга. — вернувшийся Тошики, которому стало любопытно посмотреть за моими экспериментами, восхищенно присвистнул.

Я в сомнении посмотрел на облезлое, покрытое гнилыми фурункулами чудище. Кажется, чувство прекрасного жреца не было его сильной стороной.

— Хан, — Тошики сложил руки вместе. — Можешь позволить мне с ним поиграть? Уверен, нам будет весело.

— Почему бы и нет, — пожал я плечами, уже зная, что жрец понимает под «играми». — Только будь осторожен.

Мысленная команда и взревевший огромный крысолюд бросился на раскинувшего руки и подставившего голую грудь Тошики.

Удар и смеющийся жрец улетает прочь, пока крысогр с шипящей от кислоты лапой бросается прямо за ним.

Наблюдая за повышенным запасом ци, скоростью движений и прочностью моего нового творения, я не мог не восхититься своим третьим по силе созданием. Все же, первые два места прочно обосновали Баал и Безымянная. Последняя, может и была слабее новой «крысы», но было намного умнее и хитрее.

И все же, каким бы удачным не получился крысоогр, против претендента со столь жутким дао он был бессилен и умер в потеках кислоты.

Тем не менее эксперимент был признан удачным, и мой «зверинец» был пополнен ещё одним опасным экземпляром.

Всю оставшуюся неделю я потратил на восполнение печатей и создание нескольких таких тварей.

И хоть я всё ещё не был уверен, что мы готовы, наша троица отправилась на север в поисках неизвестного монстра.

То, что мы начали приближаться к неизвестным неприятностям стало понятно очень быстро. Чем глубже мы забирались на север, тем всё меньше было слышно щебета птиц и хруста веток от пробегающей тут и там живности.

Природа словно бы затихла в страхе от того, что она привлечет чье-то пристальное внимание. Даже зелень травы и листьев и та словно бы потухла и потеряла часть своей яркости.

Но как бы я не ждал в любую секунду нападения, оно так и не происходило, что вынудило меня в какой-то момент немного расслабиться, хоть и продолжать ждать атаки.

Не в пример мне, мои спутники были куда более расслабленными. Правда, если Баал был спокойно-мрачен, то вот с лица Тошики наоборот не сходила широкая улыбка.

Поклоняющийся боли культист напрочь рвал любые представления о себе подобных.

Что вы представляете, когда идёт речь о покрытых шипами психопатах, обожающих причинение себе и другим боли и верящим в бога страданий? Скорее всего рядышком вы будете искать черный замок зла и жуткие жертвоприношения.

Вот только Тошики был кем угодно, но не обычным культистом.

Завтрак в трактире, сон на кровати или поход с новыми товарищами — всё это наполняло его жизнь такой радостью, что он невольно поднимал настроение и всем окружающим.

Человеку, для которого боль — это удовольствие, обычная радость приносила ещё большее счастье.

Невольно, я даже ему немного завидовал. Я всю свою жизнь к чему-то стремился и искал то, что принесёт мне покой и удовлетворение. Квартира, творческий успех, успешный бизнес именно это и должны были мне дать, но каждая следующая ступень лишь открывала две новых и с каждым годом становилось всё очевиднее, что путь вперёд не имеет конца.

Глядя же сейчас на Тошики, я понимал, что весь секрет счастья в жизни, видимо, заключался в такой простой вещи, что надо наслаждаться не только достижением каких-то целей, но и самим путем к ним. Не игнорировать мир вокруг себя, а быть его частью.

Довольно иронично, что к своим тридцати годам мазохист-культист понял это куда быстрее меня самого.

— Скажи, Тошики, а откуда ты сам? — меня и впрямь интересовал ответ на этот вопрос.

— О-о-о, довольно из далеких мест, мой друг, — культист махнул куда-то на восток. — Слышал о великой империи Кайодзи?

— Это которая на востоке от империи Хаэн? Непримиримый враг империи Ульсан? — наморщил я лоб, силясь вспомнить эти сложные названия. Мы сейчас находились в Хаэне, а Ульсан вроде как был на западе. — Кстати, я пытался понять, но так и не узнал, почему между Ульсаном и Кайодзи такая ненависть.

— А-а-а, та ещё глупость, — Тошики фыркнул. — В Ульсане большинство главенствующих сект светлые и нейтральные, в то время как в Кайодзи большинство нейтральных и демонических.

— Получается, это конфликт между светлыми и демоническими сетками?

— Ха! Если бы. На самом деле все они ведут себя почти одинаково, и все это прекрасно понимают. Светлые стараются держаться хоть каких-то рамок, но стоит им захотеть, как они тут же выбрасывают свой кодекс чести и поступают, как им выгодно.

— Тогда откуда такая ненависть?

— Это из-за клана Хаяси, первоклассных алхимиков и кузнецов. Они очень сильно повздорили с сектой Золотого пути, от чего их перспективы в Ульсане были печальными. Но глава Хаяси сумел тайно договориться с империей Кайодзи, и те помогли клану сбежать из одной империи, в другую.

— Я так понимаю, была война?

— Небольшая. Никому не выгодно было начинать слишком большую войну, так как на тот момент империя, на территории которой мы находимся, всё ещё была сильна и могла этим воспользоваться.

— Но теперь Хаэн наоборот очень слаб, — задумчиво протянул я. — А Ульсан и Кайодзи отнюдь не забыли про свой конфликт.

— Точно. Помяни моё слово, обязательно друг дружке в глотки вцепятся. Нет, чтобы наслаждаться жизнью. — усмехнулся Тошики, подставляя лицо солнцу. Ради этого он даже снял свой жутковатый капюшон, открыв лицо.