Чужие степи 3 (СИ) - Ветров Клим - Страница 28

Поначалу я сдерживался, старательно объясняя что именно нужно сделать. Но моя вежливость их только распаляла, ещё немного и меня просто пошлют открытым текстом в пешее эротическое.

— Мужики, давайте по нормальному, есть задача, её нужно выполнить. Это понятно? — положив стойку на стол, я собрался уже уходить, дабы не провоцировать дальнейшие развитие конфликта.

— Да пошёл ты... — подтверждая мои опасения, ухмыльнулся тот что выполнял у них роль заводилы, плешивенький мужичек с золотой фиксой во рту и много раз поломанным носом. Летом он на полях работал, а сейчас вот тут, примусы починяет.

— Слышь, товарищ, — сохраняя остатки спокойствия, развернулся я. — Ты бы не дерзил, а сделал... Пока по-хорошему прошу. Пожалуйста.

Но тот меня даже не дослушал, моментально скорчился, и схватив со стола кухонный нож, бросился вперёд. Точнее хотел броситься, но даже встать толком не успел, я как стоял перед ним, так и заехал сапогом ему прямо в морду. Он хрюкнул, кувыркнулся назад себя, словно куль с навозом, и затих.

Ожидая продолжения, я потянулся за револьвером, но остальные, почему-то, даже не пошевелились. Словно и не произошло ничего.

— Ты стойку-то оставь, завтра с утра займёмся. Сегодня генератор не заведём никак, барахлит чего-то... — неожиданно разродился один из них. Имени я его не помнил, но жил он, вроде бы, где-то недалеко от школы и мы частенько пересекались.

— А сразу нельзя было сказать?

— Ну вот так вот... — мой собеседник развёл руками, и шмыгнул носом.

А я, нимало удивленный таким поворотом, развернулся, и вышел на улицу.

Вот с чего такое отношение? — Не понятно. Ладно бы я чем-то насолил бы этому человеку, или вел себя как-нибудь не так. Но ведь нет, я и не знал его толком. И не пьяный, может обкуренный?

Хотя наркотиков в селе отродясь не бывало, — во всяком случае в том смысле какой вкладывается в это слово, но вот траву маленько выращивали. Тихонько, для себя, в уголке где-нибудь. Но сколько той травы выкурить надо, что так «поехать»? Ну и остальные? Их-то поведение, чем можно объяснить?

Покинув с такими невеселыми мыслями мастерскую, я сел в машину. На улице слегка похолодало, но рассчитывая быстро вернуться, мотор я не глушил, поэтому сел уже в порядком протопленный салон.

«Отмыть бы его» — подумалось в который раз. Пока машина была холодная, ещё терпимо было, грязновато конечно, но без посторонних ароматов, а сейчас воняло чем-то, даже не скажу чем. Дрянью какой-то.

Развернувшись меж сугробов, я тихонько поехал обратно, до вечернего мероприятия хотелось побывать дома.

Внизу, перед ведущей к реке развилкой стояли две женщины, раньше обе работали в городе, а сейчас помогали в школьной столовой. Я был с ними знаком ещё до всего; постоянно здоровался, они о чем-то спрашивали, шутили даже иногда. Но сейчас, едва завидев мой транспорт, почему-то дружно отвернулись.

Мелькнула мысль — «может думают что не я за рулем? Кто-то же катался в моё отсутствие?» — но расстояние было небольшим, видно меня отлично, поэтому не могли они ошибиться, а значит игнорируют вполне сознательно. Ну и ладно, как там говорят: «баба с возу, кобыле легче?» — не хотят, и не надо.

Отмахнувшись от ненужных мыслей, я проехал до следующего перекрёстка, свернул на свою улицу и доехав до дома, припарковался напротив, пробивая место в сугробе. Машину загонять не стал — ворота теперь так себе, открывать боязно, могут окончательно развалиться.

Да и времени у меня немного, а дел переделать надо кучу. Как минимум запустить генератор и подключиться к сети. Потом проверить Андюхин участок, у него на огороде была «тайная» поленница, в закутке между баней и забором, так что возможно она так и стоит там, присыпанная снегом. Ну а если нет, придется до леса ехать, но это долго, сегодня уже вряд ли успею. Так, рассуждая про себя, я поднялся на крыльцо, и зашёл в дом.

Здесь уже потеплело и пахло чем-то вкусным. Весело потрескивала печка, а в комнате кто-то гремел посудой. Перешагнув через кучу обуви, я прошёл в зал.

Девочки тихонько играли в углу и моего появления даже не заметили. Аня старательно отмывала в тазу какие-то тарелки, и тоже не сразу обратила на меня внимания.

— Привет. — только когда я повесил куртку, обернулась она, и по этому «привет», я понял, — супруга сильно не в духе.

— Чего это ты удумала посудой заняться?

Сдув спадающие со лба волосы, она локтем поправила причёску, и недовольно фыркнула,

— Ты представляешь, — ни одной тарелки в доме!

— А это откуда? — я не особенно помнил внешний вид нашей посуды, поэтому всё-таки уточнил.

— С чердака достали. Ещё дедовские.

Аня как-то рассказывала что когда умерла её бабушка, дед собрал всё что было, и оставив себе один комплект, убрал остальное наверх. Мы там особо не разбирались, хлама много, но весь такой, никчемный, как мне тогда казалось. Потом, точнее уже сейчас, мы чуть порылись там, но тарелок и прочего я не видел.

— Ты хорошо смотрела? — на всякий случай уточнил я, хотя догадывался каким будет ответ. Становилось всё очевиднее что кто-то хорошенько покопался в нашем хозяйстве. От этих мыслей меня даже передернуло. Б-рр...

— Хорошо. — ответила супруга. — Я не нашла мясорубки, пропали все гаджеты, инструмент, фляги, нет ни одного ведра...

Мда. А с виду так всё чистенько.

— Не переживай, скажу Василичу, подберем пока самое необходимое, а там разберёмся дальше. — постарался я как-то успокоить её.

Но Аня не успокоилась.

— А что твой Василич сделает? Найдёт мои вещи?

— Нет наверное, выдаст что-нибудь из фонда. Я не думаю что с мясорубкой, или ведрами проблемы будут.

— Ага, держи карман шире. — усмехнулась Аня, — они не то что фонд, они даже оружейку по домам растащили, на постах вон, через раз дежурят.

— Не понял. — опешил я. — А откуда у тебя такая информация?

— Валя забегала. — коротко ответила супруга, одним этим именем, сразу отбрасывая все мои сомнения. За годы прожитые в колхозе, я чётко знал, что этой женщине можно верить. Она знала всё и про всех, и почти стопроцентно предсказывала погоду. Как в краткосрочной перспективе, так в целом на сезон. Не знаю как у неё это получалось, но она реально никогда не ошибалась.

— А что ещё говорит Валентина? — осторожно поинтересовался я.

Аня пожала плечами, и положив тарелку обратно в таз, выпрямилась.

— Много чего, но самое главное что у нас снова капитализм. Тебе Василич не рассказал что-ли?

Он порывался пару раз «обсудить текущее положение», но как-то не особо настаивал, поэтому я и подумал что это не так важно. А оно вон как печально получается.

— А поконкретнее? — попросил я.

— Да особо конкретики нет, Валентина говорит что совет никак договориться не может, кто будет вместо Сергея Алексеевича решают до сих пор.

— А Василич как же?

— Он вроде временного коменданта, решает там что-то, но по сути каждый живёт как хочет, вон, на прошлой неделе бензин растащили, тот что на крайний случай оставался. Машины по дворам разобрали... Как в девяностые, когда колхоз разворовывали, такая же фигня получается.

Я хоть и не жил здесь в то время, да и лет мне было немного, но знаю что из так называемого «совхоза миллионика» — очень быстро сделали банкрота. Сначала порезали всю скотину, — а одних коров здесь было тысяч под десять, потом растащили всю технику, — не знаю по какому принципу, но из сотен тракторов и комбайнов не осталось практически ничего. Ну а потом дело дошло и до всяких строений типа коровников, свинарников и прочего. Вот как раз руины которые мы разбирали, это и есть всё что осталось о некогда богатого советского хозяйства — сокращенно совхоза.

Потом вроде паи какие-то были, землю раздавали под сенокос, но это уже наверное года после десятого, когда фермеры стали появляться.

— Но столовая-то работает? Больничка опять же... — попытался возразить я, но Аня и здесь нашла чем огорчить.

— Так там тоже черти что. Люди на работу ходят по желанию, домой тащат всё что плохо лежит. Вон, на днях мужик руку топором распорол, так у них ни то что обезболивающего, у них бинтов даже нет. Так, замотали тряпками стираными, да домой отправили.