Чужие степи 3 (СИ) - Ветров Клим - Страница 25

Здесь прибрано, пустовато как-то, но совершенно нет никаких следов произошедшего. Даже печка уже растоплена, видимо затопили, как только заметили самолёт.

Тогда, в ту ночь, несмотря на то что мы сбежали, устранив тем самым повод к раздору, бойня в станице продолжилась в классическом варианте гражданской войны. Стенка на стенку.

С одной стороны военные во главе с Василичем, с другой сборная солянка из роптавших на власть казаков, и распалённых гибелью родича и нашим бегством армян. Не знаю к чему бы всё это привело в итоге, но к утру, считавшиеся погибшими члены группы вдруг стали появляться прямо из ниоткуда, в «ненормальном», живом состоянии. В общем, сумбур и непонятки. И хотя с каждой из сторон уже были жертвы, но ошарашенные «чудом» люди всё же нашли в себе силы остановиться, и сесть за стол переговоров.

Не могу сказать что они тогда чувствовали, рассказ Василича был весьма лаконичен, одно знаю твёрдо, оказаться на их месте я бы не хотел.

Это как потерять что-то очень-очень важное, отомстить, а потом найти потерянное в другой куртке. Страшно и больно.

Но сделанного не воротишь, поэтому надо перешагнуть через это, и жить дальше. Тем более, если рассматривать наше путешествие не как бегство, а как разведку, то разведка эта получилась очень даже продуктивной.

И пусть мы ничего не приобрели в материальном плане, но зато собрали такое количество информации, — причём информации настолько критично важной, что, как бы цинично это не звучало, она стоила принесённых жертв.

— Уже почти двенадцать! — крикнула из кухни Аня, напоминая что на пол первого договорились встретиться с Василичем. Он должен был собрать тех кому доверял, а таких было не много, ну а мы отчитаться о «проделанной работе». Как я понял из его слов, после всей этой бучи, какой-то определенной власти в селе не было. Народ хоть и примирился, но как только доходило до каких-то решений касательно руководства, волнения начинались с новой силой. Поэтому пока жили так, по инерции. Благо что и решать особенно было нечего. Обычная рутина.

Поблагодарив супругу за напоминание, я решил что времени ещё достаточно, — а за мной должны были заехать минут через двадцать, и осмотревшись в доме, вышел во двор.

Заглянул в сараи, проверил ветряк. На первый взгляд ничего не пропало, всё лежало на своих местах. Ветряк крутился, но тока не давал, видимо ветром сорвало один из ведущих к батареям проводов. Дел на десять минут, но сейчас некогда, займусь попозже.

Забор и ворота тоже на месте, — починили как смогли, летом надо будет переделывать. Где на проволоке держится, где шурупами затянули, а где и просто состыковали, да снегом подпёрли. Молодцы в общем. Не растерялись.

Пройдя до угла, я заглянул в сарайчик где хранятся дрова. Но дров там не было. Вот только подумаешь хорошо про людей, а они хоп, такие, и подгадят. Оно, конечно, и не особо страшно, деревьев ещё много, но всё равно неприятно. Стыдно даже.

Что-то заподозрив, я вернулся к ветряку, и приставив к столбу лестницу, забрался наверх.

Ну точно. С виду всё цело, а в ящике пусто. Ни генератора, ни хрена. Один винт остался.

Спустившись вниз, и зайдя в пристройку, я уже начал злиться. Заглянул в короб с батареями. — ну точно, та же картина.

С дурным предчувствием вернулся в дом, нужно было проверить погреб.

— Набери там картошки немного, и огурцов пакетик. Хорошо? — видя мои намерения, попросила супруга.

Откинув тяжёлую крышку, я включил фонарик, и нащупав ступеньку, спустился вниз.

— Вот суки... — осветив пустые полки и голые стены, я всё же не сдержался.

В погребе, кроме одиноко валяющейся в коробе засохшей картофелины, ничего не было. Подмели всё. Подчистую.

Ещё раз плюнув со злости на пол, я вылез из погреба, когда за окном дважды коротко посигналили.

— Приехали! — крикнула из кухни Аня.

Я вышел за ворота, закрыл калитку на крючок изнутри, и уселся на пассажирское сиденье.

— Народ-то где?

— Все уже на месте, тебя только ждем. — пояснил Василич выкручивая баранку.

Людей, которым он доверял, было не много. Я знал всех, кого-то достаточно хорошо, кого-то так, на уровне «здрасте-до свидания». Здесь были Пётр Старостин с братом, Антон Петрович — один из подручных бывшего главы, который, по словам Василича, после случившегося полностью отошёл от дел, и практически не выходил из дома. Виталик — фамилии которого я не знал, но несколько раз дежурил с ним вместе, Леха Сивохин, один из тех ребят которых тренировал Олег, Вадик Залужный — молодой парнишка с перекошенным лицом — получил ранение когда отбивались от мародёров осенью. Два близнеца Лосевых, оба лет под шестьдесят, лысые, одинаковые, и усатые.

Итого восемь человек, плюс сам Василич, и мы трое. Дядю Сашу посвящать не стали, он с головой ушёл в обслуживание самолёта, и в ближайшее время был потерян для общества.

Эти люди ничего не решали, не состояли в совете, и вообще не представляли никакую власть. Это были те, кому доверял Павел Васильевич.

— Вот, посмотрите. — я положил телефон на стол, и развернув его к присутствующим, включил запись.

— Что это? — досмотрев до конца, спросил один из близнецов Лосевых, озвучивая всеобщее недоумение.

— Этот телефон мы затрофеили в городе буквально через несколько дней после того как сбежали, а сама запись сделана в октябре, тоже незадолго до этого.

— И что это значит? — озадачено потёр лысину второй близнец.

Леонид усмехнулся, и эффектно достав початую пачку Мальборо, угостил всех присутствующих. Сигарет давно никто не видел, поэтому такому подгону мужики обрадовались, и бережно, словно что-то драгоценное, попрятали сигареты по карманам. И что удивительно, ни на одной пачке из последних трофеев, не было дибильных надписей типа — «рак», «слепота», или ещё какая-нибудь призывающая к испугу херня.

— Не, ребят, так не пойдёт — сморщился «благодетель», — я думал мы этот вопрос сейчас обкурим, обдумаем хорошенько... А вы в мошну всё сховали. Давайте, не жмотьтесь, я ещё угощу, на вынос, так сказать.

Мужики переглянулись, но спорить не стали. Курить хотелось всем. Один даже закашлялся, похоже не курящий, но от халявы отказаться не смог. Засмолил за компанию.

Поначалу я как-то иначе представлял состояние дел в станице. Думал сообщим о готовящемся захвате села совету, и там пусть сами действуют. Но сейчас вдруг понял что никто и ничего делать не будет, по той простой причине что не сумеют договориться. Да и совета, как такового уже не было. Сборище, сходняк — это да, а совета, в изначальном его понимании, не существовало. Не знаю, может в том дело что глава был назначен властью, — пусть ещё той, из нормального мира, но всё-таки властью. И сейчас, когда он отошёл от дел, точнее его «отошли», все выборы и прочая канитель потеряли свой истинный смысл. Выходит люди привыкли так, что есть кто-то сверху, кто за всех подумает, и сделает как надо. Тот, через кого доводятся, спущенные оттуда, сверху, решения. И когда эта вертикаль нарушилась , вся управленческая структура станицы попросту развалилась.

И судя по тому что успел рассказать Василич, нынешний совет не мог прийти к чему-то общему, даже в обычных бытовых делах, не говоря уже о чём-то более серьёзном.

Второй аспект — недоверие. Я не знал кому можно верить. Даже сейчас, когда, вроде бы, все здесь люди проверенные, надёжные — по словам Василича, существовала вероятность что утечка всё-таки произойдёт. Кто-то с женой поделится, кто-то с матерью, ну а там уже и вся деревня в курсе.

Вот только других вариантов у нас не было. Втроём мы точно ничего не сделаем, как-бы не старались.

— Свободный доступ у охотников только. — после того как я вкратце ввёл всех в курс дела, сообщил сидевший напротив меня близнец.

— Они вполне могут как привезти, так и вывезти человека. — добавил второй.

— А дежурные? Они разве не могут? — я сам много раз дежурил на блокпостах, если ночью, так там можно хоть слона затащить. — Темно, далеко, и ничего не видно.