Кровь рода - Вяч Павел - Страница 10
- Предыдущая
- 10/17
- Следующая
– Ну вон, так вон, – пробормотал я, вставая с дивана и вместо двери шагая к её столу. – Как скажете.
Я собрал всю свою силу воли в кулак, зажмурился, скинул браслет, покрепче ухватился за стол руками и взглянул магине прямо в глаза.
Без браслета пришлось худо.
Сердце резануло ножом предательства, и стало так больно, так одиноко, так тошно и приторно стыдно, что захотелось отравиться.
И я даже знал чем.
Особый напиток «Восточная ночь». Требует высоких навыков алхимии, дорогостоящих специй и многонедельной настойки, но результат даёт стопроцентный.
Одного бокала хватает, чтобы Одарённый любого ранга унёсся в мир грёз, где он самый сильный, или любимый, или богатый, да так оттуда и не вернулся.
Приятный вкус, чудесный аромат – идеальная кампания для последних мгновений жизни.
«Хотя какая это жизнь?» – я уловил полные горечи мысли магини.
«Хочешь жизни? Лови!» – зло подумал я и раскрыл Ольге всю свою память последних лет.
Как говорится, клин клином выбивают.
Ощущение долга и надвигающейся катастрофы, висящее над головой, словно Дамоклов меч…
Бескрайний ужас, накатывающий после видений – неуязвимые ящеры в силовых доспехах, сметающие всех на своём пути. Будь то солдат, полицейский или женщина с детьми…
Крики наёмника, пытаемого в пустыне…
Моральные терзания, от которых хочется залезть в петлю…
Чувство обречённости при виде бесконечной Пустынной Волны – скольких бы ты ни убил, поток демонов не иссякает…
Боль в обожжённом теле, нестерпимый жар и тошнотворно-сладкий запах горящего мяса…
Смертельная моральная и физическая усталость и умирающие вокруг товарищи…
Эмоции запертых в подвале детей…
Статуя Дубровского, отлетающий от него Толстой и убийственный заряд, прожаривающий, кажется, всё тело от ногтей до мозгов…
Ледяная ненависть северян…
Подлость продажного судьи, издевательства надзирателя-садиста…
Животная ярость одержимого перевёртыша…
Несколько раз я чувствовал, как магиня хочет разорвать контакт, но я не давал ей вырваться, показывая самые «жизненные» моменты.
Возможно, я поступал неправильно, вываливая всю эту тяжесть на хрупкие плечи девушки, но ничто так не помогает прийти в себя, как настоящая беда.
Когда видишь умирающего человека, все твои величайшие волнения из-за незачёта на сессии или выговора на работе превращаются в сущую ерунду.
Так же и с Ольгой.
После увиденного, её мегагоре поблекло и превратилось из суперпроблемы просто в неприятную ситуацию.
К тому же сейчас я знал, из-за чего был весь сыр-бор.
– Серьёзно? – прохрипел я, с удивлением обнаруживая, что я держу магиню за голову, не позволяя ей вырваться.
По щекам девушки катились слёзы, а её тело сотрясалось то от рыданий, то от нервной дрожи.
– Опс, простите…
Я тут же разжал руки, и Ольга как подкошенная рухнула на кресло. Не удержалась и начала сползать на пол.
– Один момент.
Пришлось оббежать стол, подхватить лёгкую магиню на руки и отнести на диван.
– Ольга Ивановна, вы как?
– Н-н-нормально…
Зубы девушки отбивали чечётку, а я ругал себя последними словами.
Ну что за идиот! Кто ж так из стресса девушек выводит? Клин клином да? Да она сейчас как ещё больше замкнётся, и всё!
Новое зелье для неё сварить – раз плюнуть. Кстати, о зелье…
Я бросил на Ольгу оценивающий взгляд, убедился, что её до сих пор бьёт крупная дрожь и кинулся в медитативный зал.
В камине уютно плясал убаюкивающий огонёк, рядом стояло два кресла, между ними низенький дубовый столик.
На нём стоял пустой бокал и закрытая бутылка вина из тёмно-зелёного стекла.
Даже сквозь пробку и сургуч от бутылки шёл умопомрачительный запах специй и костра.
Сначала я хотел вылить зелье в камин, но тут же передумал – мало ли, как оно себя поведёт в огне. Да и этот аромат…
В общем, бутыль отправилась в Инвентарь, а в бокал я налил воды из графина.
Вернулся в кабинет магини и протянул ей воду.
– Пейте, Ольга Ивановна.
Магиня посмотрела на меня испуганным взглядом, но послушно выпила полбокала.
– Ольга Ивановна, – я присел на диван. – Ну и стоило так из-за этого убиваться?
– Ты не понимаешь, – устало протянула магиня. – Он взял её силой! А она ещё и замуж за него вышла!
– Вообще-то, нет, – усмехнулся я. – В то время, как вы видели мою память, я увидел вашу. Заплаканная Елена была. Страх на ментальном плане был, волнение тоже. Но и всё!
– Этого достаточно! – Ольга приподнялась и закусила губу. – Я же не дура, у меня есть глаза и логика!
– Сестру свою тогда тоже дурой не считайте, – посоветовал я. – Если бы такое и вправду произошло, Елена могла пойти к князю или к вам, или сбежать, в конце концов, но не замуж.
– Её запугали, – неуверенно возразила Ольга.
– Её вы запугали, – покачал головой я. – Она ж только и делала, что думала о том, что скажет её младшая сестрёнка!
– Да что ты такое говоришь! – возмутилась магиня, отодвигаясь от меня подальше.
– Ольга Ивановна, – вздохнул я, – давайте начистоту. Я сочувствую вашей непростой судьбе. Гибель родителей, взбалмошная сестра, для которой устройство личной жизни важнее учёбы на зельевара-алхимика. И то, как вы о ней заботились…
– А в ответ получила неблагодарность!
– Естественно, – удивился я. – Сами подумайте, вам двадцать пять лет, вы уже взрослый человек со своими интересами, и тут ваша двадцатилетняя сестра-вундеркинд и заучка, постоянно говорит вам что делать.
– Но она такая легкомысленная! – воскликнула Ольга, требовательно заглядывая мне в глаза. – Я должна была о ней позаботиться! А он…
В её глазах вспыхнуло пламя ненависти.
– Стоп-стоп-стоп!
Но Ольга меня не слышала. Она снова вернулась в свои воспоминания и сейчас отчаянно цеплялась за свою чуть ли не годовую ненависть к Толстым.
– Ольга Ивановна!
Бесполезно.
Я уже хотел было потрясти её, чтобы она вернулась в здесь и сейчас, но вовремя заметил недопитую воду.
Фух!
– Ах! – магиня поперхнулась не то воздухом, не то заготовленной фразой, пару раз моргнула и возмущённо влепила мне слабенькую пощёчину.
– Да как вы смеете!
Вода тонкими струйками стекала с её лица и капала с подбородка, падая в неглубокий вырез домашнего платья.
Можно сказать, мне повезло.
Зная темперамент Ольги, был шанс, что она вспыхнет словно раскалённый камень, и разъярится ещё больше.
Но пронесло.
Видимо, Ольга уже поняла, что всё это время тщательно взращивала несуществующую обиду.
– Вы сами-то подумайте, Ольга Ивановна, – миролюбиво протянул я. – Елена хоть и легкомысленная, но ей палец в рот не клади. И когда надо, она своего всегда добьётся.
– Да, но… – Ольга только было встрепенулась, но тут же сникла. – Но она скрывала всё от меня!
– Конечно, скрывала, – я покачал головой, – а вы что хотели, чтобы она к вам пришла и сказала: «Сеструха, я залетела от обычного дворянского ратника»?
– Не от обычного, а от старшего сына Толстого, – машинально поправила меня Ольга, но тут же ойкнула и прижала ладонь к губам.
– Хах, – развеселился я, глядя на проболтавшуюся магиню. – Ну сёстры, ну хороши! Старшенькая старшего сына охомутала, а младшенькая младшего! А вашей семейке палец в рот не клади! Бедные Толстые, хе-хе.
– В каком смысле младшего? – прищурилась Ольга.
– Эм, кхм…
Вот всегда так! Только расслабишься, только посчитаешь себя умнее, как сам или проболтаешься, или брякнешь что-нибудь не то!
– Михаил…
– Значит так, – дело начало принимать неприятный для меня оборот, и я решил предпринять тактическое отступление. – С вашей обидой на Толстых мы разобрались. Сестра от вас скрывала свои отношения с Толстым, а вы надумали себе бог весть что. Да ещё и связь с ней порвали, не дав ей возможности объясниться.
– А какое такое право…
– Далее, – я повысил голос. – Вы не просто с сестрой разругались, вы племянника своего вычеркнули из жизни! Молчу уж про Ивана! Пользоваться служебным положением для того, чтобы залезть в память тринадцатилетнего гимназиста – это уму непостижимо!
- Предыдущая
- 10/17
- Следующая