Приключение Мрирта в Подземье (СИ) - Ш. Дмитрий - Страница 1

Очередной цикл ничем не отличался от предыдущих. В наших подземельях не существовало такого понятия, как день и ночь. Дети Ллотх не нуждались в небесных светилах, не зависели от капризов погоды или смены времён года. Режим сна и бодрствования у нас так же отличался от жителей подлунного мира. Когда мы нуждались во сне, то погружались в глубокое медитативное состояние, позволяя разуму очиститься от всего лишнего. Всё остальное время верные дети Ллотх сохраняли постоянную бдительность, готовность к действиям и немного безумия, потому что по-другому спокойно воспринимать весь тот ужас подземелий, частью которого мы являлись, не получалось.

Поскольку в состоянии сна истинные илитиири, они же дроу, становились наиболее уязвимы, то, чего не могли себе позволить, если хотели долго жить, место для отдыха им приходилось подбирать с умом. Особенно важно было убедиться, что рядом находятся только те, кому они могли доверять. Учитывая поговорку – L'alurl abbil zhah dosstan, что означало: «Лучший друг – ты сам», можно представить, насколько это непростая задача.

Учитывая, что я до сих пор жив, мне с этой задачей справиться удалось. Оглядев уютную, маленькую пещерку, больше похожую на каменный мешок, удовлетворённо улыбнулся. За долгие циклы мне удалось придать этому месту достаточно уютный, домашний вид. Стены я частично завесил покрывалами, украсил охотничьими трофеями и покрыл незамысловатыми, наскальными узорами. Полы застелил ковриками и шкурами чудовищ. На туго натянутых верёвках установил небольшие деревянные платформы, развесил одеяла, послужившие перегородками, лестницы, а также костяные вешалки. На них же подвесил спальный гамак, соединённый с паутиной из сигнальных нитей. Если кто-то их заденет, я сразу это почувствую. Кроме того, мне даже парочку больших сундуков удалось сюда затащить, ставших гордостью собранной коллекции.

Пускай для кого-то это жилище может показаться жалким убежищем бродяги, но, по-моему, получилось очень даже неплохо. В пещере идеально чисто, всё аккуратно разложено по своим местам, гармонично сочетаясь с обстановкой, никакого лишнего хлама. Тяга к прекрасному у дроу в крови, как и к убийствам, интригам, а также самосовершенствованию. Такими нас создала Тёмная мать, о которой мы никогда не забывали, пусть и по разным причинам. К тому же привычка следить за чистотой и своими вещами позволяла быстрее заметить, если их трогал кто-то другой. Полезное умение, прививаемое всем детям дроу с самого детства.

Даже будучи беглецом-одиночкой, я не забывал регулярно молиться Тёмной матери, для чего в углу пещеры соорудил небольшой алтарь. Собрал его из подходящих камней, окроплённых кровью, паучьего шёлка, дощечек благородного, чёрного дерева и, конечно же, статуэтки Ллотх. Всё это богатство было добыто из разграбленного каравана. Если бы у его хозяина жадность не возобладала над осторожностью, необходимые материалы пришлось бы собирать дольше. Последним элементом украшения алтаря стала паутина. Причём без моего участия.

Сколько раз не объяснял Тошэхне назначение этой грубоватой с виду конструкции, она упорно продолжала считать её своим гнездом. Учитывая особые отношения Ллотх с пауками, думаю, ей это простительно. По крайней мере, Тёмная мать своего недовольства по этому поводу мне ещё ни разу не высказывала. В том, что она могла это сделать в любой момент, нисколько не сомневался. Впрочем, ворчать на упрямую Тошэхне всё равно не прекращал, поскольку каждый раз, когда она заползала внутрь алтаря, мне становилось немного не по себе. Начинал сомневаться в том, кто же потом из него вылезет, моя единственная спутница, с которой я провёл вместе уже несколько сотен циклов или сама Плетельщица Хаоса, на время занявшая паучье тело? У Тёмной матери много имён. Она многолика, капризна и коварна.

Раздумывая над тем, чем же заняться, своим чутким слухом уловил едва слышимое шуршание. Мгновенно напрягшись, замер, оценивая степень угрозы. Почти сразу же распознав звук, расслабил мышцы. Спустя несколько секунд в щель, между проходом и завешивающей его толстой шкурой пещерного медведя, протиснулась чёрная паучиха, размером с ладонь, с узором на спине в виде белой, смеющейся мордочки. Деловито подбежав и с ходу запрыгнув на колени, Тошэхне передними лапками несколько раз легонько подёргала мою рубаху. Призывно глядя своими светящимися бусинками рубиновых глаз, паучиха издала ряд быстрых, шипяще-щёлкающих звуков.

– Что такое? – удивился, увидев её такой возбуждённой. – Просишь пойти с тобой? Зачем?

Тошэхне ненадолго повернулась туда, где я хранил запасы вещей и продовольствия. Подпрыгнув, вновь принялась щёлкать, что-то объясняя. Давно уже научившись понимать свою подругу без слов, понял, что она хотела этим сказать.

– Хочешь поохотиться вместе? Да ещё на большую добычу. На караван? Думаешь, уже пришло время обходить нашу охотничью территорию? – тепло ей улыбнулся.

Посмотрев на башенки, сложенных из плоских камней, помогающих отмерять время, быстро произвёл в уме все необходимые расчёты. Удивительно, но Тошэхне оказалась права, в этот цикл недалеко от нас должен пройти караван из Тхалдрилрана.

– Хорошо. Самое время пополнить запасы. У нас кончаются приправы и нитки. Да и железа мало осталось.

Поднявшись на ноги, не тратя время впустую, принялся готовиться к выходу. Весело напевая под нос незамысловатый мотивчик детской песенки про ограбление каравана, быстро разделся до пояса. Маленькая восьминогая охотница, бегая вокруг меня кругами, возбуждённо подпрыгивала, разделяя радость напарника, ведь караван – это вкусняшки и подарки, а и то и другое она очень даже любит.

Оставшись в одних штанах, густым слоем нанёс на голые участки кожи специальную мазь, отбивающую запахи, скрывающую тепло тела и способную защитить от брызг кислоты, ожогов или обморожений. Эту мазь я делал сам. Охота на чудовищ приносила не только мясо и шкуры. Пока подобрал подходящие ингредиенты, а также их идеальную пропорцию, пришлось не раз рискнуть жизнью.

После нанесения мази набросил на плечи плащ с капюшоном, сделанным из цельной шкуры теневой пантеры. Она являлась одним из опаснейших хищников этих подземелий. Бесшумная, быстрая, грациозная и смертоносная убийца, чьи подушечки пальцев могли присасываться к твёрдым поверхностям. Благодаря им хвостатая хищница легко могла устроить засаду на потолке, затаившись среди сталактитов, или подобраться к добыче с самого неожиданного направления. Кроме того, шкура теневой пантеры служила идеальным изолятором, не пропускающим ни тепло, ни магическую энергию. Ну и напоследок, она обладала таким замечательным свойством, как способностью мимикрировать под окружающую среду. Даже будучи снятой с тела, шкура теневой пантеры меняла свой цвет, если напитать её магической энергией. Идеальная, естественная замена знаменитым плащам-хамелеонам дроу – пивафви.

Также в мою экипировку вошли кинжал, повешенный на пояс, выточенный из клыка древнего, королевского василиска, костяное копьё, сделанное из позвоночника чёрного дракона и костяное ожерелье, из костяшек пальцев чудовища, невосприимчивого к магии. Лицо я скрыл за костяной маской, изготовленной из черепа того же чудовища, завершая получившийся образ.

Несмотря на не самый изысканный вид этого снаряжения, сделанного своими руками, стоило оно столько, что лучше мне на глаза воинам из Великих благородных домов не попадаться. Собственно, это основная причина, почему я до сих пор предпочитал оставаться одиночкой. Уже не раз пробовал прибиться к различным группам изгнанников, но каждый раз всё заканчивалось одним и тем же, мне снова и снова приходилось их убивать. Неважно, защищая свою жизнь, имущество, честь, право на добычу или голос, поводом для этого могло послужить всё что угодно. Одинокий юноша, без клановых татуировок, медальона знатного дома, да ещё скрывающий, от кого он прячется, рано или поздно начинал казаться им лёгкой добычей. Уж и не знаю, что с этим делать, то ли рисовать на лице страшные шрамы, то ли носить ожерелье из отрезанных ушей, то ли обзавестись какой-нибудь здоровенной горлорезкой, исключительно для красоты. А как ещё заставить окружающих относиться ко мне серьёзно? Каждый подросток сталкивался с этой проблемой, и каждый решал её по-своему. Быстрее бы уже мне исполнилось сто лет, чтобы выдавать себя за взрослого.