Ведьма в аренду (СИ) - Сокол Алена - Страница 14

— Господин… Лион! — воскликнула Элис, взмахнув рукой, отчего нападавшие стебли вмиг усохли, рассыпавшись по земле безжизненными серыми лоскутками. Вместе с еще десятком соседствующих с ними кустиков роз.

Ведьма бросилась к нему. Первым порывом Лиона было пуститься наутек — кто его знает, что на уме у этой рыжей затейницы, однако он вовремя напомнил себе, что Первому мечу королевства негоже от ведьмы бегать, и остался стоять, смирившись с неизбежностью новой лавины «прости-прости» от Элис.

Ведьма вмиг оказалась рядом, и окутавший ее цветочный аромат перебил даже запах крови. Она протянула руку и положила теплую, мягкую ладошку на раненую щеку Лиона. В глазах Элис стояли слезы, однако она не торопилась извиняться, упрямо сжимая слабо подрагивающие губы. Ах, да — он же сам вчера запретил ей просить у него прощение. Лион, словно загипнотизированный, смотрел в глаза ведьмы, не делая попыток отстраниться от ее руки.

Нахмурившись, Элис медленно провела большим пальцем по свежему порезу, однако вместо неизбежной боли от прикосновения к ране, Лион ощутил приятное тепло и слабое покалывание. Губы ведьмы едва различимо шевелились: она беззвучно читала заклинание. По спине Лиона поползли предательские мурашки: вот сейчас она ошибется, и его голова разлетится на части, словно переспевший арбуз, упавший на землю…

Но спустя несколько мгновений его голова все еще была на месте, а покалывание прекратилось. Элис закончила читать заклинание, и теперь просто смотрела в его глаза, не убирая руки со щеки. Лион мысленно облегченно выдохнул, однако совсем расслабляться не спешил.

Подняв руку, он накрыл ладонью ее пальчики и осторожно сдвинул их в сторону, ощупывая скулу. Раны не было. И даже намека на царапину. А он уж было подумал, что у него останется шрам.

— Лион… Ваше лицо… мне так жаль! — пролепетала ведьма.

— Элис… — хрипло проговорил Лион.

— Да? — взволнованно вздохнула она.

— Не могла бы ты убрать руку? — поинтересовался он.

Элис тут же одернула ладонь и спрятала ее за спину, словно опасаясь, что она вдруг решит не подчиниться. Теперь Лиону стало намного спокойнее. Ему снова посчастливилось остаться невредимым после колдовства ведьмы.

— Тебе, кажется, уже пора на занятия, — заметил Лион.

— Да, конечно… — немного расстроенно кивнула она, пряча взгляд. — Я как раз заканчивала…

— Отличная работа, — на всякий случай похвалил Лион, но, глянув на спасенные розовые кусты, умолк.

Бутоны, что минуту назад сияли первозданной красотой, вдруг стали чудовищно-огромными. Даже утолстившимся стеблям не удавалось удержать видоизменившиеся головки — они прогнулись к земле под тяжестью цветков. Кроме того шипастые лозы разрослись во все стороны, и матушкин розарий превратился в непроходимые колючие джунгли.

— Думаю, на сегодня лучше закругляться, продолжишь завтра, — предложил Лион.

— Конечно, господин, — Элис опустила голову и прошмыгнула мимо, направившись в сторону поместья.

Лион последовал за ней. Однако, даже не дойдя до конца парка, ведьма остановилась и повернулась к нему:

— Я могу исцелить ваши шрамы! Те, что на спине!

— Мои шрамы… — удивленно повторил Лион. Выходит, ему не показалось: Элис наблюдала за его тренировкой! — Спасибо, конечно, но я, пожалуй, откажусь. Они дороги мне как память.

— А, — вздохнула Элис и, развернувшись, вновь зашагала к поместью.

Ее плечи поникли, а руки сжались в кулачки. Лион вдруг подумал, что она всегда напряжена, когда он рядом. Ведь пока Элис не увидела его в розарии, у нее прекрасно выходило колдовать, она выглядела спокойной и уверенной, а стоило ему появиться — и магия вновь подвела ее. Быть может, дело не в ней, а в нем?

***

Лион довел Элис до поместья. Она уже немного успокоилась, придумав, как можно все исправить с несчастными розами, пострадавшими из-за очередной вспышки магического потока. Единственное, что ее тревожило — новый провал в попытке обуздать расшалившееся сердце, так и норовившее выпрыгнуть из груди всякий раз при виде Лиона.

На крыльце, едва не пританцовывая от нетерпения, их встречала герцогиня. Сегодня она выглядела иначе, чем в день знакомства. Строгое светло-коричневое платье с высоким воротником-стойкой и собранные в пучок волосы делали ее похожей на учительницу пансиона.

— О, вот вы где! Встала пораньше, чтобы сделать побольше? Умница Элиссана, уже прониклась духом поместья Дорсейнов! Хотя я до смерти ненавижу эти их ранние подъемы, если честно! Привет, сынок! — герцогиня бесцеремонно чмокнула сына в щеку и, схватив Элис за руку, потащила ее к двери. — Учитель по фортепиано прибудет к двенадцати, а пока займемся этикетом. А! Я приказала расчистить танцевальный зал, завтра приедет Фернандо — он лучший в королевстве танцор! Его обтягивающие леопардовые ласины приводят в восторг всех без исключения придворных дам!

— Мама! — возмутился Лион.

— Знаю-знаю, — отмахнулась герцогиня, — мы не будем говорить о его волшебных ягодицах при отце! А после фортепиано будет урок истории. Я пригласила учительницу из городского сиротского приюта, но пусть тебя это не смущает — она чудесная, талантливая девочка с добрым сердцем!

Элис обернулась, чтобы напоследок взглянуть на Лиона. Поджав губы и скрестив руки на груди, он остался стоять на крыльце, задумчиво любуясь красным дубом, что рос у самой дорожки. А после герцогиня впихнула ведьму в дом, и потащила в сторону, противоположную той, где располагался кабинет герцога.

По дороге госпожа Жозефина продолжала увлеченно рассказывать о будущих учителях Элис, не забывая уточнять, что в своем деле каждый из них — лучший из лучших. К тому моменту, как перед ведьмой распахнулась дверь учебного класса, ее уже немного трясло от волнения. Ее, уроженку Башни, будут обучать словно настоящую знатную барышню! Что будет, если она ошибется или — того хуже — проговорится?

— Садись за стол! — скомандовала герцогиня, впихивая застывшую в дверях Элис в просторный светлый класс.

Здесь пахло деревом и старыми книгами, а стены были выкрашены в бледно-голубой. Ближе к огромному, в полстены окну стоял внушительный стол из светлого дерева. Рабочая поверхность слегка клонилась к крепкому, гладкому стулу, а в специальных углублениях устроились баночка чернил, стакан с железными перьями и салфетки-промокашки. На стене напротив стола висела широкая темно-коричневая доска. Несмотря на свежую полировку, Элис сразу обратила внимание на слабые царапины от мела: когда-то на ней писал другой ученик.

Всю стену от двери до доски занимали учебные стеллажи, с множеством книг и закрытых полок, а в углу, недалеко от ученической парты разместился аккуратный учительский стол, на котором гордо поблескивал серебристый глобус на слегка наклоненной шпажке, и стул с мягкой обивкой. Единственной деталью, сильно выбивающейся из деревянно-серой обстановки классной комнаты, оказались пышные оранжевые шторы с веселыми желтыми кругами. Элис не сомневалась: своим появлением в обители знаний они обязаны госпоже Жозефине.

Ведьма прошла к парте и, осторожно отодвинув стул, уселась на свое место. Герцогиня обошла класс и, достав из ящика учительского стола тонкую указку, обернулась к воспитаннице и широко улыбнулась. Ее светлые глаза сверкнули предвкушением.

— Ну, что ж, приступим!

Так началась новая глава жизни Элис. Каждый день нес новые знания и новые знакомства. Наставники, которых герцогиня пригласила для своей воспитанницы, были удивительными и совершенно друг на друга не похожими.

Учитель фортепиано, господин Хель, оказался худым, седовласым и ужасно ранимым. Сперва он плакал от того, какая Элис неумеха, ведь она в жизни не видела настоящего фортепиано, а уже спустя неделю — от того, какая смышленая ученица ему досталась. А еще плакал, когда наигрывал вальс. И когда Элис сыграла свою первую песенку на десяти клавишах — тоже плакал. Однако, лишь только Элис выразила обеспокоенность чрезмерной слезливостью педагога, госпожа Жозефина заявила, что это — хороший знак.