Дети Великого Шторма. Трилогия - Осояну Наталия - Страница 79

А потом раздался грохот – и далеко не сразу они поняли, что произошло. Из крепости обстреливали черный фрегат, хотя не было точно известно, что это враг. Эрдан считал, что излишняя подозрительность лучше излишней доверчивости, Лайра же очень бережно относился к потенциальным союзникам, и порой щепетильность его подводила. Но в этот раз все случилось по воле не Лайры, а другого человека – и, похоже, удалось избежать беды. Даже закрыв глаза, Эрдан чувствовал, как опасность удаляется: черный фрегат не стал ждать второго залпа, а развернулся и ушел. Вскоре над затихшей набережной прозвучал робкий голосок одинокой скрипки, ему ответил сирринг – и через некоторое время веселье возобновилось, хотя было уже не таким безудержным, как прежде.

– Ну вот, испортили праздник, – сказал Крейн с усмешкой, завидев Эрдана. Камэ по-прежнему держалась за его руку.

– Почему они… – Эрдан осекся. – Так это твоих рук дело! Как только мы вошли в порт, ты отправил Джа-Джинни в крепость! Он их предупредил о черном фрегате, верно? Передал твой приказ действовать не так, как принято?

Магус кивнул. К ним подошли Умберто и Эсме.

– Но ведь ты не поверил в историю с пушками…

– Я решил поберечься, – ответил Крейн. – Так или иначе, намерения у чужака явно недобрые, но убедить в этом градоначальника было бы непросто. Поэтому я написал не одно письмо Лайре, а два – и второе Джа-Джинни отнес начальнику гарнизона. Там был всего один приказ: стрелять по черному фрегату, как только он появится. Ответственность я взял на себя, воспользовавшись тем, что наша с Лайрой так называемая дружба – факт, известный всем и каждому.

– Мило! – хмыкнул Эрдан. – Отчего же ты не рассказал об этом Нами?

Музыканты, придя в себя, заиграли тихую мелодию.

– А каковы были шансы, что черный появится здесь, да еще и так быстро? – с иронией поинтересовался магус. – Теперь-то я окончательно уверен, что на борту у него одни безумцы. Ладно, все хорошо, и мы в безопасности… По крайней мере до завтрашнего утра. Эсме, ты подаришь мне этот танец?

Она растерялась от неожиданности, но отвергнуть протянутую руку капитана не посмела. Их взгляды встретились, и Эрдану показалось, что между целительницей и магусом проскочила искра. «Что это? Извинение за случившееся в Кеттеке?..»

Крейн увлек девушку за собой туда, где медленно кружились пары. Умберто вознамерился последовать их примеру и взглянул на Камэ, но Паучок предугадала его просьбу.

– Нет, – сказала она тихо, но уверенно. – У меня еще кружится голова после джейги.

Умберто пожал плечами и пригласил какую-то миловидную горожанку.

Камэ посмотрела на Эрдана.

– Когда-то давно мне попалось на оборотной стороне одной карты странное стихотворение, – произнесла она. – Его и стихотворением-то трудно назвать – всего три строчки и рифмы никакой. Но если вдуматься, то становится как-то не по себе… Сейчас вспомню. Вот:

Эрдан ощутил смутное беспокойство – сродни тому, что вызвало у него приближение черного фрегата. Камэ была права: от этих строк веяло тревогой и неизбежной бедой… А еще они врезались в память так, что он теперь ни за что не сможет их забыть.

«Лучше бы ты молчала…»

– Да, иногда это лучше, – усмехнулась женщина, и Эрдан помрачнел – он не заметил, что произнес эти слова вслух. – Но не всегда получается.

Фонари догорали один за другим, зато звезды сияли все ярче. Над площадью витала грустная мелодия, совсем не похожая на шальную джейгу, – казалось, после шторма наступило затишье. Все больше пар присоединялись к танцующим, некоторые целовались; Эрдан потерял из виду Крейна с целительницей и решил отправиться на корабль.

– Ты останешься? – спросил он Камэ, которая обнимала себя за плечи, хотя было не холодно. Картограф его не услышала. – Ты остаешься здесь?

– Да, – сказала она негромко, и по тону голоса Эрдан почувствовал – его вопрос поняли неверно. – В вашем путешествии для меня места нет.

– Тогда… – он чуть помедлил. – Удачи тебе.

В прошлый раз они оба думали, что расстаются навсегда, но судьбе было угодно устроить еще одну встречу – и вот она-то точно станет последней.

«Может, я не вернусь?» – подумал Эрдан и ощутил поразительное спокойствие.

Долгий путь…

Его этот путь может завести дальше, чем всех остальных. Камэ, очевидно, испытывала похожие чувства, потому что не стала сопротивляться внезапному порыву и крепко обняла его, но теперь это было уже не радостное объятие, как вчерашним утром, когда ее выловили из моря, а объятие печали.

Казалось, прошла целая вечность. Музыка стихла, парочки разбрелись по площади кто куда, а музыканты принялись подсчитывать выручку. Эрдан увидел капитана. Крейн и Эсме шли к ним. Того мимолетного чувства, чья искра проскользнула от магуса к целительнице совсем недавно, сейчас не ощущалось. Крейн выглядел задумчивым, Эсме – погруженной в мечты.

Капитан пригласил на танец целительницу. Что в этом особенного?..

– Мы отплываем завтра утром, – сказал магус, обращаясь к Камэ. – У тебя последняя возможность передумать.

– Приятно осознавать, что ты так во мне нуждаешься, – спокойно произнесла она. – Но мое решение не изменилось.

– Что ж… – Крейн без видимого сожаления пожал плечами. – Тогда нам лучше попрощаться сейчас, чтобы не устраивать завтра театральных представлений на пристани.

– Прощай, Кристобаль, – сказала картограф с печальной улыбкой. – Скажи… Она была красивая?

По лицу магуса пробежала тень.

– Кто? – спросил он ровным голосом.

– Не притворяйся, что не понимаешь. – Улыбка Камэ сделалась вымученной. – Она. Та, из-за которой ты сжег Лэйфир.

Эрдан замер. Нужно было уйти, дать им поговорить в одиночестве – этого требовала дружба с Кристобалем да и простая вежливость. Нужно было увести Эсме… Впрочем, поздно.

– Ты на нее очень похожа, – сказал магус.

Камэ вздрогнула, словно от удара, и мгновенно постарела лет на десять. Она отвернулась от Крейна, бросила на Эсме жгучий взгляд и как будто собралась сказать что-то язвительное, но передумала в последний момент и просто ушла – держа спину очень прямо, ступая уверенной походкой королевы.

Синяк под левым глазом Кристобаля получился отменный. Велин-целитель мог бы устранить его одним прикосновением руки, но магус так посмотрел на друга, что тот сразу же стушевался. Эрдан лишь усмехнулся при виде этого и украдкой помассировал ноющую руку: подумать только! Кто бы сказал месяц назад, что он врежет последнему из рода Фейра по физиономии и останется жив…

– Если опять начнешь размахивать руками, как ветряная мельница, – с чувством сказал мастер-корабел, сжимая кулак, – то получишь еще раз. И это будет повторяться до тех пор, пока твоя тупая голова не запомнит, что фрегатом управляет не движение, а мысль! Или тебя для этого нужно связать?

– Не надо, – хмуро ответил магус. – Я справлюсь.

А ведь он и в самом деле справлялся.

Юноша делал поразительные успехи. Он учился так быстро, что, похоже, и впрямь мог усвоить за несколько месяцев то, что в иную голову не вдолбишь за год или два. Дни, когда фрегат норовил заартачиться в ответ на любой приказ навигатора, прошли безвозвратно. Эрдан подумал, что совсем скоро – Кристобаль и не догадывается об этом – скажет своему ученику: «Ты свободен. Я передал тебе все свои знания…»

«Да ну? – глумливо поинтересовался внутренний голос. – И тебя ничего не смущает? Ты просто так отпустишь его, не убедившись, что все будет в порядке?»

Мастер-корабел нахмурился.

Все-таки блестящие успехи Кристобаля настораживали. Навигатор и фрегат ощущали чувства друг друга, но первый не переставал быть человеком, а второй – кораблем. Рыбокораблем. Пока Эрдан не заметил ничего столь уж необычного, но его не оставляла мысль, что каждый день обучения, каждое новое умение Кристобаля приближают… нечто. Какой-то порог, за которым этот юноша сделается иным. И обратной дороги не будет.