Дети Великого Шторма. Трилогия - Осояну Наталия - Страница 104

Магуса вознаградили за покорность весьма неожиданным образом.

– Здесь уже много лет никто не бывал, – сказала Рейя. – Я даже решила, что про остров совсем забыли, но Шторм смилостивился. Вы ведь пришли, чтобы разгадать загадку Госпожи, так?

Крейн сжал кулак, и пламя с шипением погасло.

– Видимо, да, – ответил он в темноте.

Повинуясь неслышному приказу Рейи, древесный голем снова пришел в движение и с трудом оторвал от песка уже успевшие врасти в него руки и ноги; теперь он нес хозяйку и пятерых чужаков в глубину густого леса. Это путешествие им суждено было запомнить как одно из самых странных в своей жизни – безлунной ночью, в свете звезд, далеко от населенных людьми и магусами островов, далеко от оживленных портов, они приближались к цели, восседая на широком плече живого дерева.

Их осталось пятеро, потому что двум матросам Крейн велел сторожить лодку, взяв с собой только Грейди, – не будь внимание Эрдана приковано к Рейе, этот выбор удивил бы его очень сильно. Ну а Кузнечик так крепко вцепился в рукав Эсме, что проще было их обоих оставить на берегу, чем оторвать его.

– Я не застала Госпожу в живых. – Это прозвучало так, словно они могли рассчитывать на обратное. – Дед рассказывал, она была красивая…

– Дед рассказывал? – переспросил Кристобаль, и Эрдан невольно пожалел, что в темноте не может разглядеть его лица. – Э-э… Рейя, сколько тебе лет?

– Годы… – Она негромко рассмеялась. – Это так важно? Не знаю. Здесь время течет иначе, чем во всем остальном мире. Я живу по времени деревьев, а они ведь помнят, каким был мир без наших с тобой соплеменников.

Кристобаль ничего не сказал, и женщина прибавила с внезапной злостью:

– Мы принесли этой земле только горе!

– Расскажи о Госпоже… – попросила Эсме, робея.

Рейя не посмотрела в ее сторону и молчала так долго, словно ничего не услышала.

– Госпожа была прекрасна… добра… она умела любить и дарила свою любовь всем, кто мог ее принять. Но мир оказался слишком черствым и жестоким для любви, поэтому ее почти никто не понял… И все-таки она продолжала нести свою тяжелую ношу, даже когда за это пришлось заплатить страшную цену. – Она вздохнула. – Дед говорил, Госпожа отказалась от имени еще в юности, а вместе с ним оставила и прошлую жизнь…

– Ее звали Эльгой? – спросила целительница, но Рейя покачала головой и не ответила.

«Я храню загадку Госпожи, – сказала она еще на берегу. – Все, кто появляется на этом острове, пытаются ее разгадать, но пока что никто не сумел». Крейн тотчас же поинтересовался, может ли он попытать счастья, на что хранительница предложила сделать это прямо сейчас.

«Мой долг – всего лишь приветствовать вновь прибывших, – проговорила она усталым голосом. – А все остальное сделают другие…»

Но кто такие эти другие? Вскоре им предстояло все узнать самим.

Кроны деревьев колыхались вокруг, и в темноте их легко было перепутать с морскими волнами. Эрдан понимал теперь, отчего Эсме почудилось, что к ним приближается фрегат, – сознание древесного голема изредка касалось его, и это отдаленно напоминало связь с «Невестой ветра». Он вдруг осознал, что уже тоскует, хотя прошел всего-то день. Их узы окрепли за тридцать лет, проведенных в море… и ведь за это время они никогда не расставались надолго.

И никогда не ссорились.

«О-о, ты достойна своего капитана. Вы оба одинаково упрямы».

Он почти надеялся почувствовать возмущение «Невесты», даже приготовился к удару, но не получил никакого ответа, кроме удивленного взгляда Кристобаля. Оставалось лишь улыбнуться, приободрить встревоженного ученика – что он и сделал по привычке, мысленно:

«Нет, мне не плохо. Пока я жив, все хорошо…»

– Если вы не сумеете разгадать загадку, вас постигнет незавидная участь, – вдруг произнесла Рейя ровным голосом. – Еще не поздно отказаться.

– Мы справимся, – уверенно ответил Крейн.

Эрдан вспомнил их разговор в каюте, перед отплытием из Лейстеса. «Я буду защищать вас всех, чего бы это ни стоило, и мы вместе отыщем „Утреннюю звезду“, откроем все ее тайны».

– Значит, поэтому никто не знает об острове, кроме хранителей? Все неудачники платят за ошибки жизнью?

– Да, – просто ответила Рейя. – Я всего лишь хранительница, а есть еще Стражи. Вот они и… – Сообразив, что слишком много говорит, она умолкла.

Голем все так же целеустремленно продирался сквозь лес, когда Эрдан спросил:

– Если загадка будет разгадана, твоя служба закончится?

Она кивнула.

– Ты сможешь вернуться в мир, к людям? К магусам?

– Зачем? – она устало махнула рукой. – Мой дом здесь. Просто я буду знать, что последняя воля Госпожи выполнена… Мы на месте.

Голем остановился и тотчас же начал врастать в землю. Кругом простиралось море листвы, деревья колыхал ночной ветер, и Эрдану стало очень холодно – он огляделся и увидел бледные лица своих спутников. Даже Кристобаль слегка растерял уверенность, но ему не впервой было возрождаться из пепла.

– Спускайтесь, – проговорила Рейя. – Вас ждут.

Сама она не двинулась с места.

Внизу было совершенно темно и очень сыро; одного за другим их начал колотить озноб.

– Сейчас, – пробормотал Крейн и вытянул правую руку вперед. На кончиках пальцев замерцали огоньки, освещая странное место, где им предстояло разгадать загадку Двуликой госпожи.

Это была поляна, окруженная высокими неохватными деревьями, покрытыми от старости седым мхом. Кругом – ни единой живой души, кроме неосторожно прошуршавшей в ветвях не то белки, не то летучей мыши, явно очутившейся тут случайно. Тишина оказалась гнетущей, неприятной – если поддаться этому ощущению, понял корабел, то запросто сойдешь с ума. Он огляделся: со всех сторон их обступали деревья, над головой едва просвечивали сквозь густые кроны холодные звезды, но почему-то казалось, что они находятся в могиле. Должно быть, именно это чувство так сильно испугало Умберто, когда они с товарищами случайно обнаружили на безымянном острове склеп и изваяние Двуликой.

Кристобаль шагнул вперед и вдруг замер, уставившись себе под ноги. Эрдан невольно последовал его примеру и поначалу не понял, что именно остановило магуса, а потом осознал, что стоит не на земле, а на каменной плите, и такими плитами вымощена почти вся «поляна». Вслед за этим он разглядел и кое-что другое.

– Развалины, – сказал Кристобаль взволнованно. – Здесь когда-то был дом…

«Да, – беззвучно согласился корабел. – Здесь была богатая усадьба. Не дворец, но все-таки большой дом… наверное, красивый, полный света и веселых голосов… полный радости…» Он так подумал, хотя понимал, что сам себя обманывает: раз мир оказался слишком черствым и жестоким для любви, в этом доме не могло быть много радости. И самое главное – с тех пор миновало столько лет, что деревья раздробили прочный камень на осколки. Пройдет еще немного времени, и останется только память о той, что жила здесь когда-то давно.

– Дом Двуликой госпожи? – тихонько спросила Эсме.

– Вот именно! – послышалось в ответ, и слова эти произнес не человеческий голос.

Посреди поляны, бывшей когда-то внутренним двором, возникли два светящихся столба, чьи верхушки терялись в кронах деревьев. Один – золотистый, горевший так ярко, что глазам больно смотреть. Другой – словно сгусток мрака, хотя лишь ненамного темнее окружавшей их тьмы. Существа не имели лиц или глаз, но все-таки их взгляды пронзали, причиняя ощутимую боль.

«В год, когда звезды перестали падать с неба, явились к нам двое – ни к роду людскому, ни к морскому, ни к Основателям не принадлежали они. Был ликом черен один, а другой – светился золотом, точно полуденное солнце. Ростом оба превосходили прибрежные скалы. Рыдая, сказали двое: „Плачьте! Ибо не стало госпожи, а значит, грядет время Великого Шторма…“ А потом оба растворились в тумане, и больше их никто не видел…»

– Вы пришли, чтобы получить то, что хранится здесь?