Секретарь Ада (СИ) - Блум Хельга - Страница 30

- Как-то слишком сложно, не находишь? – мой желудок заурчал, соглашаясь. – Может, просто поедим бульон с мацой? Без всего этого, – я махнула рукой в сторону духовки.

- Ну, если тебе так не терпится, - недовольно поджал губы повар и выключил духовку.***

После обеда я вызвалась помыть посуду, пока Михаил неторопливо убирал остатки нашего ужина со стола и прикидывал, что еще есть в холодильнике.

- Здесь же есть карри.

- Это.. – замялась я. – Это не для нас. То есть не для еды. То есть, оно испорчено. Ну, не то чтобы испорчено, но может испортиться. В смысле, я не была уверена, что оно не испортилось, - под спокойным внимательным взглядом Михаила я все больше и больше терялась, начиная лепетать полную ерунду. – Его приготовил Лео, - выдохнула я.

- И ты подумала, что бывший может тебя отравить? – предположил ангел.

- Нет! Господи, конечно, нет! Лео бы никогда… - пылко взвилась я, но вдруг осеклась, заметив смешинки в глазах собеседника. – Просто мне...

- Тебе больно.

- Мне больно, - уныло признала я. – Отношения были разорваны мною, но это не значит, что мне не больно. Да, основной удар пришелся на Лео и от этого мне еще хуже, ведь я поступила плохо с очень, очень хорошим человеком. Но если бы я не сделала этого, было бы еще хуже. Лео достоин большего, чем женщина, которая за годы отношений даже не удосужилась познакомить его с семьей. Почему правильные поступки порой такие трудные? – по-детски всхлипнув, спросила я.

- А иначе как бы люди понимали, что они правильные?

- Тоже верно, - слабо рассмеялась я и сменила тему: - Расскажи мне еще что-нибудь о Жанне. Всегда было интересно, какой она была.

- Не думала, познакомиться?

- Думала, но пропуск в райские кущи так просто не получишь. Особенно если ты Темпль. Вход, где отбывают свое посмертие люди, для нас заказан.

- Могла попросить, я бы тебе выписал пропуск.

- Нет, уж, - отмахнулась я. – Лучше рассказывай!

Михаил рассказал мне о Жанне Д’Арк и о других людях и нелюдях, с которыми ему приходилось сталкиваться до того, как обязанности архангела и разочарование поглотили его полностью. Я даже не могу вспомнить, когда смеялась столько, сколько в тот вечер. Ангел оказался потрясающим рассказчиком с его выразительным глубоким голосом и чуть суховатым саркастичным юмором.

Когда я в очередной раз украдкой зевнула, Михаил твердо объявил, что с историями на сегодня покончено, но, если я хорошенько попрошу, он продолжит завтра. Постелив ему в гостиной, я отправилась в постель, где еще долго думала о сегодняшнем вечере и о том, не показалось ли мне, что в поведении ангела я увидела нечто большее, чем дружеские отношения двух коллег. Не показалось ли мне? И есть ли в этом что-то большее, чем простое вожделение?

С этими мыслями я и уснула, на середине фантазии о том, как бы было славно, если бы ангел действительно любил меня.

Следующий день прошел в домашней тихой атмосфере. Мы готовили и ели вместе, обменивались историями и читали вслух, играли в откопанные в недрах кладовки настольные игры и просто молчали, сидя у камина.

Дверь не открывалась. Родня тоже молчала.

- Почему вы просто не предоставите мне возможность жить своей жизнью? – в очередном приступе злости вопрошала я. – Нельзя просто запирать людей, когда вам вздумается! И чего вы этим добиваетесь? Хотите, чтобы мы начали есть друг друга от голода и безумия, в которое мы рано или поздно погрузимся, потому что изоляция плохо сказывается на человеческой психике?!

Ангел тоже пытался выпустить нас из клетки, в которую превратился дом, но безуспешно. Каждая новая попытка заставляла его мрачнеть все больше и больше, хотя мне кажется, дело скорее в уязвленном самолюбии, чем в том, что ему действительно нестерпимо хотелось выбраться отсюда. Как ни странно, он казался вполне довольным жизнью, готовя блюда разных кухонь мира и разных эпох, знакомясь с человеческой художественной литературой или просто беседуя со мной.

- Нет, так продолжаться не может! – жестко заявила я на третий день во время завтрака. – Моя семья то ли сошла с ума, то ли просто барахлит, как старый телевизор.

- Ты предлагаешь что-то конкретное? – поинтересовался ангел, поднимая взгляд от своего французского тоста.

- Да, предлагаю, - поглядывая по сторонам, ответила я. – Если некоторые личности не желают отпирать двери, придется действовать решительно и жестко. И как знать, куда заведет меня этот путь?

Мертвые Темпли угрозой не впечатлились и продолжали сохранять молчание. Ни одна занавеска не шевельнулась, ни одна дверца не заскрипела.

- Ладно. Я поднимусь на чердак.

- На чердак? – поднял бровь Михаил.

- На чердак, - подтвердила я. – И пусть у меня нет никаких способностей к магии, я рискну. Уж лучше так, чем ждать неизвестно чего, чем ждать, когда же вы наиграетесь, словно я ваша марионетка, а не самодостаточная взрослая женщина.

___________________________________________

* Здесь и выше речь идет о Винсенте Ван Гоге, искаженную цитату которого я и вложила в уста архангела Михаила. На самом деле слова Ван Гога звучат так: «…нахожу в своей работе нечто такое, чему могу посвятить душу и сердце, что вдохновляет меня и придает смысл моей жизни»

Глава 17. Чердак Темплей и магия

Возможно, всего лишь возможно, в глубине души я надеялась, что после этих слов двери отворятся и дом выпустит нас отсюда. Надежда эта оказалась беспочвенной.

- Наверняка это беспокойный мятежный дух Амели подстегивает все это безобразие, - проворчала я. – Это ее почерк.

- Темпль против Темпля? Сложная битва. Ты уверена, что готова связаться с магией?

- А что предлагаешь ты? Ты вообще хоть что-нибудь предлагаешь? – подбоченилась я.

- Ровным счетом ничего, - покачал головой он. – Я дал слово, что не буду ничего предпринимать.

- И кому же ты дал такое слово?

- Зеркалу в ванной.

- Они опять писали на запотевшем стекле? У меня там подружка однажды в обморок упала. Это была первая вечеринка с ночевкой в моем доме.

Вот поэтому Темплям так тяжело живется в обществе. Нам сложно контактировать с простыми смертными из-за магии и живого дома, в котором живут души предков.

- Я дал слово, что не буду пытаться выбраться, а они пообещали, что не причинят вреда нам.

- И ты поверил?

- Они не могут лгать.

И то верно. Вечно живые и вечно мертвые предки не могут солгать. Впрочем, могут недоговаривать.

- Они бестелесные особи, жившие черт знает когда! У них другое представление о вреде. Один из моих прадедов лишился ноги во время магического эксперимента и до конца своих дней был уверен, что эксперимент прошел более чем удачно, ведь он изобрел новое Взрывающееся зелье. А у двоюродной прабапрапрапрапрабабки четверо детей утонуло в одном и том же колодце, прежде чем она догадалась приделать к нему крышку.

- Не думал, что это такой уж сложный вывод.

- А еще семейные предания гласят, что она умела превращать солому в золото. Это было единственное в чем она была хороша. Правда, разбогатеть она на своем таланте не смогла, потому что пройдоха-сосед убедил ее менять золото на желтый песок. Дескать, песок не просто желтый, а золотой. Это специальное мелкое золото, которое ценится куда больше обычного. Так что если ты думаешь, что дом Темплей полон душ чрезвычайно разумных и здравомыслящих людей, то ты ошибся. Среди них всякие бывали. С них станется и уморить нас здесь голодом. В любом случае, так дальше жить нельзя! Мы просто должны взять и… Просто взять и воспользоваться магией.

Заупрямившийся Михаил твердо решил ждать и ничего не предпринимать. Я его не понимала. Мой ли это архангел Михаил? Ждать и ничего не предпринимать? Где он прятал ту свою часть, которая это предложила? Из какой дыры он выкопал эту субличность?

До самого вечера мы занимались своими делами. Привычно слонялись по квартире, готовили и ели, сыграли пару партий в шахматы и читали книги. А к вечеру отключили отопление. Камин в моем маленьком домике выполнял скорее декоративную функцию, чем реально грел помещение. Ну кому не понравится провести вечер у живого огня? Без отопления сразу стало неуютно, но я, покопавшись в кладовке, извлекла на свет бо.. на чей угодно свет старенький электрический обогреватель. Обогреватель был один и прогреть все комнаты не мог, но это все же лучше, чем ничего.