Нимфоманка для альфы (СИ) - Блэк Айза - Страница 20

- Больше чем ты сама себя осуждаешь и презираешь, этого сделать никто не может, - в радужных глазах заиграли разноцветные всполохи. Она заговаривает мне зубы, а сама колдует. Хочет пробить броню, залезть в душу. Выпотрошить меня морально. Раздавить. – А выбраться? – улыбается, - Неужели ты действительно этого хочешь?

- О, ты даже себе не представляешь насколько!

- Опасайся своих желаний, Жасмин. Ведь они могут исполниться, - достала из кармана какой-то камень, мутно-серый. И в ее руках, он стал излучать сияние, такое яркое, что, кажется, она держит в руках маленькое солнце. Это тепло проходит сквозь меня, окутывает. И мне не спрятаться. Я не могу пошевелиться. Только всеми силами пытаюсь оттолкнуть обманчиво-приятное прикосновение магии.

Когда ведьма убрала камень. Я лишь тогда смогла говорить. Она меня пугает все больше и больше. В ней таится угроза для меня. Мне надо на волю, как можно быстрее. Мне не выстоять против них.

- Очень надеюсь, Шайна, что мои желания исполнятся. Черная кровь заплатит за все, и вы все, что так боготворите его, наконец прозреете, - говорю, а внутри все закипает от ярости.

- Полагаю, что именно к тебе первой придет долгожданное прозрение, - отбросила назад копну своих светлых блестящих волос. – Скоро тебе принесут завтрак. Одежду найдешь в шкафу. Поторопись, пора приступать к твоим обязанностям.

- Каким еще обязанностям? – выкрикнула ей вслед. Но она уже выпорхнула из комнаты.

Что еще этот монстр придумал для меня? Очередные унижения. От бессилия хочется выть. В стае у Девида, я себя тоже в какой-то степени ощущала пленницей. Страдание сопровождали меня ежедневно. И ожидание. Беспросветное. Гремучее. Жуткое. Когда они выполнят свои обещания.

Одна клетка сменилась другой. Но тут опасней. Если Девид решит, что я предала стаю, то… мне дальше незачем жить.

Отправляюсь в ванную комнату. Принимаю душ. Тело все еще выкручивает от адского желания. И ломка усиливается, как только вспоминаю его. Мой извечный кошмар. И не будет нам на земле покоя, пока кто-то из нас не перестанет дышать.

Пока мылась, решила действовать. Надо осмотреться по сторонам. Хоть немного усыпить их бдительность и снова пробраться к Чарльзу. Он знает, как и что тут устроено. Так он и советовал изначально. Но все летит под откос, когда я встречаю серебристо-черный взгляд.

Когда вышла из ванной, на столе стоял завтрак. Омлет с беконом и картошка фри. Мое любимое блюдо. Он помнит все. Ничего не забыл. Как же все паршиво.

Я голодна. Мне нужны силы. Потому принимаюсь за еду. От вкуса любимого блюда непрошеные слезы льются по щекам. Ненависть ходит рядом с тоской и сожалением.

В шкафу я и правда нашла одежду. Облачилась в черные штаны и темно-синий гольф. Постаралась максимально все закрыть. Никаких вызывающих нарядов.

- Здравствуй, супруга, - в белой рубашке и светлых джинсах он выглядит шикарно. Невольно залюбовалась, прежде чем успела себя одернуть. – Как спалось?

- Отлично! – выпалила, вздернув подбородок. Еще издевается мразь!

- Заметно, - показывает ряд белоснежных зубов, - Особенно эти сексуальные круги под глазами, припухшие веки.

- Разлука с любимым дается непросто. Еще и муж, пусть и фиктивный, омерзительное, тошнотворное чудовище, - дернулся, словно получил пощечину. А я ликую. Хоть так удалось зацепить. Пусть не думает, что убиваюсь по нему.

- Привыкай, другого у тебя не будет, - в словах чую приближение грозы.

- Пусть к тебе Марика привыкает. Пусть сделает мне милость и избавит от твоего общества, - говорю, а самой тошно от своих слов. Снова перед глазами картинки их совокуплений.

- Не завидуй ей. От тебя неудовлетворенностью за версту несет, - ноздри раздуваются, втягивает запах.

- Это лишь физиология. И та дрянь, что ты во мне оставил. А душа и сердце молчат, и никогда не откликнутся на твой зов!

- О чем ты говоришь, Жасмин? Тот булыжник у себя в груди ты называешь сердцем? А душа твоя давно покоится под толстым слоем плесени, - смотрит на меня с сожалением и яростью. - Следуй за мной. Слишком ты сегодня болтлива.

- О, мой супруг придумал мне очередное наказание? – выхожу из комнаты. – И что же меня ждет? Клетка? Пытки? До чего додумался твой извращенный мозг?

- Увидишь, - идет, не оборачиваясь, быстрым шагом. Плетусь за ним следом.

Мысленно готовлю себя к худшему. Я обязана продержаться. Чтобы он мне не приготовил. Отгоняю страх. Хочется вонзить нож в широкую спину, а в следующий миг меня пронзает желание прижаться и ощутить его тепло. Закутаться в него, как в покрывало, и убежать от тревог. Глупости. Как вообще подобные желания еще рождаются в моей голове?

Он открыл дверь в большой зал. Светлое просторное помещение. Тут много оборотней. Некоторые в волчьем облике. Также замечаю несколько волчиц. Сначала рассматриваю присутствующих, не понимаю, зачем я тут. А потом медленно, холодной липкой отравой приходит осознание. Нет. Не надо. Лучше и дальше лежать прикованной к постели. Пусть развлекается с кем хочет на моих глазах, только не это!

- Узнала, Жасмин? – нависает надо мной. Смотрит, как от ужаса округляются мои глаза.

Молчу. Не могу произнести ни слова. Отхожу к стене. Вжимаюсь в нее. Хочу провалиться. Исчезнуть. Только бы не видеть в глазах оборотней вселенской печали.

- Это те волки, которых ты предала. Не всех твои дружки убили. Некоторые выжили. Но, как видишь, с последствиями. Тед ослеп, его краски мира теперь поглотила тьма. Саймон и Курт остались в облике волков. Фред больше не может ходить. А вот и вдовы, жизни их истинных унесли твои деяния. Дети остались без отцов. Посмотри, Жасмин, на творение рук своих, - он говорит вкрадчиво, спокойно, а я от каждого слова сгораю в муках сожаления. Одно дело знать. Жить с этим грузом вины. Другое видеть все собственными глазами.

Оборотни сидят безмолвно. Только смотрят. А в их глазах – отпечаток пережитых страданий. Лучше бы кричали, обзывали, били, чем вот эти взгляды.

- Стая, братья мои. Мне никогда не искупить перед вами вину. Никогда не замолить грехов. Вы вверили мне жизни, а я недоглядел. Не уберег вас. Всю жизнь я буду искупать свой грех, - он поклонился им.

- Ты не виноват, Черная кровь. Никто из нас тебя не осуждает, - говорит слепой Тед. – Ты наш альфа. Мы уважаем и чтим тебя. Мы присягнули в верности. Будем преданы тебе до могилы.

Слова волка встречают одобрение. Они действительно смотрят на него с уважением. Даже оставшись калеками, потеряв мужей, они сохранили ему верность.

- Я привел вам предательницу. Вы приняли ее в стаю. Относились с почтением, как к моей паре. Она же отплатила вам за любовь подлостью. Теперь же она будет прислуживать вам. Выполнять поручения. Помогать. При любом неповиновении немедленно уведомите меня, и я приму меры.

- Даймонд, нет! – вырвался отчаянный возглас.

- Даймонда ты похоронила, - переводит взгляд на меня, тяжелый, мрачный, наполненный болью, тоской. – Сейчас ты подойдешь по очереди к каждому и от начала до конца выслушаешь их истории. Узнаешь, как им живется в искалеченном теле. Как волчицы справляются без своих половин. А потом, будешь служить им. Их приказ – для тебя закон.

Он поворачивается и уходит. А я так и стою, вжавшись в стену. Лучше бы они меня разорвали. Но нет, они смотрят, и каждый взгляд вскрывает старые раны. Я не смогу этого выдержать. Это выше моих сил.

- Подойди ближе, Жасмин, - Тед протянул руку, глядя куда-то поверх моей головы.

Дико больно смотреть. Я помню его другим. Сильным, быстрым, смешным, веселым, а сейчас в невидящих глазах читается мудрость и давит груз прошлого. Он молод, красив, но даже голос изменился. Стал взрослее, и в каждом слове грусть.

О небеса, как мне жаль. Мне вечно расплачиваться за это. Что я могу сделать, подойти и сказать: «Простите!» - это ничтожно мало. Любые слова сейчас прозвучат кощунственно. Сожаление обгладывает меня до костей. А я веду себя как последняя трусиха. Не могу им ничего сказать. Оправдываться – еще страшнее.