Подвиг без героя (СИ) - Валентеева Ольга - Страница 1

Город утопал в огнях. Я смотрел на него и думал о том, как много может спрятать ночь. Даже сейчас в отблесках пламени не видно грязи, мусора, чужих пороков, нищеты. Все слишком благопристойно под покровом мрака. И от этого тянуло плеваться.

Я глотнул горькое пойло, прищурился, катая по языку его вкус. Редкостная дрянь, но когда у тебя в кармане дыра, выбирать не приходится, а свои средства я спустил очень давно. Вот и довольствуюсь третьесортной выпивкой, сидя за уличным столом дешевого трактира. Подрабатываю здесь вышибалой по вечерам, за это и наливают. Но сегодня у меня выходной. Сегодня праздник. Люди жгут костры во славу героя Эридана Ферсона. Кто он такой и что сделал для мира? Да ничегошеньки! Разве что возглавлял королевские войска в последней войне, сошелся в поединке с королем соседней державы и победил. Убил нечестивца, покусившегося на родную землю. Но и сам был тяжело ранен, а после исчез. Поговаривают, его забрала в свои чертоги богиня Рат. Великая и прекрасная. Во всяком случае, герой пропал, но король не забыл, кому обязан победой, и в годовщину великой битвы вот уже третий год горят огни, а трубадуры прославляют подвиги Ферсона.

Я сплюнул на землю, за что тут же получил увесистый подзатыльник от Кло, которая тут следила за порядком.

- Не свинячь, - рявкнула она.

- Прости, цыпа, - пьяно рассмеялся я, ущипнув ее за филейную часть. Сама она была дурнушкой, а вот филей хорош! Загляденье. И что греха таить? Порою мы с Кло коротали ночки вместе. Я ведь тоже не воплощение бога Рада. А Кло ничего, терпит и дает погреться под крылышком.

Пойло снова полилось в горло. Сегодня мне хочется пить. Пить до тех пор, пока не упаду замертво. Костры злят, и я, пошатываясь, иду в главный зал, стараясь никого не облить остатками выпивки. У большого камина греется щуплый трубадур. Лютня лежит рядом на поцарапанной полке. Будет петь, бр-р-р. Посетителей в честь праздника хватает, на дверях щеголяет выбитым зубом рыжий Пес. Зуб, кстати, выбил я, чтобы руки не распускал, Кло девушка честная. Иногда.

Большинство гостей разместились за длинными столами и пили бурду – кто лучше, кто хуже. Кому на что хватало денег. В углу на лавочке притаился худосочный парнишка, прикрывший нос полой плаща. Уснул он там, что ли? Пара девиц надеялась найти себе ухажеров на вечер, которые заплатят за выпивку и все, что к ней прилагается. Если у мира есть дно, оно должно выглядеть именно так.

Трубадуришка прокашлялся и потянулся за лютней, тронул струны и запел гимн во славу Эридана. Тьфу!

- Эй, ты! – крикнул я на третьем куплете. – Смени песню!

Парнишка глянул на меня недобро, но запел другую. И тоже о подвигах великого героя – война была не единственным из них. Все, как положено – не успел родиться, а уже спас мир и далее, и прочее.

- Смени песню! – снова потребовал я.

- Не мешай слушать, а? – обернулся ко мне какой-то мужик.

- Да разве это пение? Овцы, и те блеют более складно. Веселую давай!

- И не подумаю, - резко ответил трубадур. – Не нравится – ступай прочь, оборванец.

Я-то, конечно, оборванец, но оскорблять себя никому не позволю! Поэтому залпом допил пойло, оставшееся в кружке, и опустил ее на голову смертника. Трубадур сдавленно охнул и осел на пол, а я переломил через колено его лютню и бросил рядом с ним.

- Получил? – поинтересовался сипло.

- Ты чего натворил? – как-то жалобно всхлипнул он, а затем зарычал и кинулся на меня.

Я его, конечно, отшвырнул, но как-то неудачно, сбив один из столов. А за ним сидели выпивохи, их пойло пролилось, а уж этого они простить не могли. Навалились на меня толпой – впятером. Одним я выбил двери, другого отправил в свободный полет под ближайший стол, третьего ударил лбами с четвертым, пятого слегка придушил, и тот сам уполз.

- Еще желающие есть? – обернулся к притихшим посетителям.

Но вместо них ко мне подбежал сам хозяин трактира, маленький и круглый Поль по прозвищу Пупс.

- Ах, ты! Пьяная бестолочь! – истошно завопил он. – Никакой прибыли от тебя! Сплошные убытки! Все, с меня хватит. Забирай свои лохмотья, и чтобы я тебя больше здесь не видел!

Я сплюнул ему под ноги. Спорить не стал – не видел в этом смысла. Да и нашел себя не на ближайшей помойке, чтобы позволить какой-то мрази вытирать об меня ноги. Унижаться не стану, да и угол найду.

- Денни!

Бедняжка Кло прижала ладони к груди. Единственная, кто обо мне сожалел.

- Не плачь, я приду тебя утешить, - ударил ее пониже поясницы и потащился на второй этаж, чтобы десять минут спустя вернуться с худым вещевым мешком.

- Чтоб ты прогорел, - от души пожелал Пупсу. – И пойло у тебя отвратное.

Выхватил кружку у одного из выпивох, залпом осушил и пошел прочь. Туда, в ночь, полную костров и хвалебных песнопений. На самом деле мне некуда было идти. Родные забыли, как я выгляжу. Друзья? Тоже кончились. Были, да все вышли. Я сдавленно хохотнул, тряхнул мешком, запрокинул его на плечо. Сегодня посплю в парке, а утром найду другой трактир, где нужен вышибала.

- Простите, дейр.

Давненько ко мне вежливо не обращались. Я обернулся. Давешний мальчишка из трактира мялся с ноги на ногу. Мелкий, худосочный, волосенки темные по плечи, всклокоченные, глазищи темные. Хотя, кто их в темноте разберет? Такого ладонью прихлопнешь, и мокрого места не останется.

- Чего тебе, воробышек? – спросил я.

- Мне нужно с вами поговорить, дейр, - звонко ответил тот. Сколько ему? Хоть восемнадцать есть? Больно звонкий голосок.

- Купи мне выпить, и я весь твой, - хохотнул я.

- Хорошо, - покорно ответил парень. – Куда пойдем? Я не знаю города.

- А вон туда! – Я указал на один из самых благополучных – а значит, дорогих – трактиров на этой улице. Мой собеседник кивнул и направился туда, однако его и на порог не пустили, пока не показал блестящую серебряную монетку.

- А я с ним, - сообщил я вышибале, протискиваясь за странным мальцом. – Вина!

Это уже подавальщице, посмотревшей на меня, как на сброд. Ничего, мы быстро разберемся, кто тут продается, а кто покупается. Мы с парнем сели за столик в углу, подавальщица плюхнула передо мной деревянный кубок с вином, и я почувствовал себя почти благородным. Сделал глоток, но сначала дело, потом выпивка.

- Слушаю, - уже почти без хмеля в голосе сказал мальчонке.

- Я хочу предложить вам работу, - сказал он тихо.

- Ты? Мне? – Я рассмеялся. Хохотал, пока не заболели бока. – И что же за работа?

- Мне… нужен телохранитель. И… помощь. В одном деле.

- Тело… кто? – Я рассмеялся еще звонче. – Ты много о себе мнишь, воробышек. Где ты успел нажить врагов?

- Так получилось. – Он опустил голову. – Но мне и правда нужен охранник. Я готов платить… одну серебрушку в неделю.

- Две.

- У меня столько нет.

- Одну, плюс еда и крыша над головой.

- Идет.

- Вот и сторговались.

Я протянул мальчонке руку и пожал его худющую кисть.

- А теперь я допью это вино и отправлюсь спать, - сказал ему. – Утром расскажешь, кто покушается на твою душонку. Где наша комната?

- Не здесь. – Парень отвел взгляд. – Пей, и пойдем.

Меня просить не надо. Вино обожгло горло, и мы с неожиданным приятелем потянулись прочь. Миновали одну улицу, вторую. Повсюду пели и пили. Я вдруг заметил, как мой наниматель сжимает кулачки.

- Не любишь Ферсона? – спросил я.

- Да, - ответил тот и покраснел.

- Тогда сработаемся, я тоже его терпеть не могу. Как тебя зовут хоть, воробышек?

- Валь.

- Валь… Подходящее имечко. Ты что же это, путешествуешь один, Валь?

- Д-да, - сбивчиво сказал парень.

А птенец что-то недоговаривает… Я задумчиво хмыкнул. Кажется, я во что-то влип. Но, во-первых, был почти что пьян, а значит, соображал туго. А во-вторых, никогда не забирал назад однажды данного слова. Пообещал сохранить шкуру этого мальца целой? Значит, сохраню.