Двойник (СИ) - Ковальчук Олег Валентинович - Страница 33

— Попробую, — кивнул Владимир Викторович. — Я сам в военной контрразведке службу государю начинал, остались связи. Да и в разведке есть кое-какие зацепки. Не получится — я первый вам сообщу, а вы уж тогда и нашего начальника в известность поставьте. Но думаю, что все должно получится. Ради такого дела Звягинцев своих лучших агентов пошлет, возьмем всех под наблюдение, установим все связи. Идеально, если ещё и переписку отыщем.

У Мезинцева горели глаза. Приятно смотреть на человека наслаждающегося своей работой. А он прямо-таки горел. Хоть и звучали его заявления излишне оптимистично.

— А там все адреса, пароли и явки, а еще список шпионов, внедренных во все службы и структуры нашего аппарата, — грустно пошутил я.

Похоже, в этом мире не хватает ВЧК-ОГПУ-НКВД. Вот они раскрыли бы «заговор поляков», как Ежов в 1937 году.

— Мы с вами еще одну фотографию пропустили, — обратил мое внимание Мезинцев.

И впрямь, к обороту одной из фотографий, уже просмотренных нами, приклеился фотоснимок. Мужчина справа — породистый, с длинным носом, это французский посол. А кто слева? Увы, изображение было размыто. И посланника-то трудно узнать, а от его соседа осталась только рука, положенная на плечо француза.

— Похоже, что какой-то большой туз в нашей колоде, — предположил полковник.

— Похоже, — согласился я. — Рука лежит словно бы по-дружески, но скорее, по-хозяйски, или покровительствующее. Этакий патрон с клиентом.

— Пусть будет мистер Икс, — предложил Мезинцев и одобрительно кивнул моей наблюдательности. Хохотнув, добавил. — А если по-нашему, так господин «ха».

Да уж, и как на зло, самый интересный снимок и повреждён. Ну или он сейчас лишь кажется интересным…

— Давайте подытожим, — снова уселся на стул Мезинцев. — Оперативную разработку на фотографа я быстро обеспечу. Что касаемо французского посла и Сангушко, я постараюсь обеспечить самостоятельно, но на крайний пойду с челобитной к его высокопревосходительству, — он указал пальцем вверх.

Я лишь кивнул.

— Кстати, — вдруг вспомнил я. — У вас случаем в подчинении нет грамотного человека, который мог бы проверить ряд отчётов.

— Каких например? — уточнил полковник.

— Тех что готовит Сангушко, о расходах царского двора.

Мезинцев покачал головой.

— Боюсь что нет. Кстати, на вас ведь недавно покушение было, — добавил он. —Я материалы дела смотрел. Учитывая тот факт, что ваша прогулка была спонтанной, изначальной целью могли быть и не вы. Просто злоумышленники решили: А почему бы и нет.

— И к чему вы это? — спросил я.

— Против вас могут строить козни не только Сангушко и французы.

В Царское село возвращался погружённый в тяжёлые думы. После беседы с Мезинцевым, вопросов появилось ещё больше. Это он ещё не знает о том, что я не настоящий Александр. Хотя вопрос, почему Сангушко послал фотографа, тоже важен. Откуда он узнал о двойнике? Да и Кутепов тоже хорош, ишь что заявил: “Что князь решил выяснить, двойник вы или нет, в этом нет ничего необычного”. Какое вообще дело управляющему кабинетом его величества, каких двойников и для чего использует цесаревич. Будто жизнь царственной особы, достояние общественности.

Можно промолчать о том, что чинуши совсем распустились, но то что Кутепов на это сквозь пальцы смотрит, я запомню.

Чем хороши сотовые телефоны — увидел, что звонят с незнакомого номера, сработал спам фильтр. Или, например, с тобой жаждет поговорить человек, с которым ты не желаешь общаться, тогда можно просто не отвечать.

Со стационарными, дела обстоят хуже, тут приходится брать трубку, выслушивать, а уже потом решать, продолжать разговор или нет. Но на этот случай, у меня был Трофим.

Слуга был просто незаменим. Отвечал когда нужно, и если звонил кто-то нежелательный, сочинял красивую легенду о невозможности поговорить с его высочеством.

Имелись здесь и свои минусы. Стоит учитывать что я совсем недавно занял место наследника, а вокруг меня уже вьются всевозможные интриганы. Тут недолго и параноиком стать, причём, вполне справедливо. Например, из поводов напрячься, мой камердинер знает, что звонил, скажем, полковник Мезинцев, или штабс-ротмистр Пегов. Он ведь может быть и не в моей команде, доносить, скажем, Кутепову, или кому похуже, типа Сангушко. А Трофим ведь может и разговор подслушать. Доверять слуге приходится, но о том, что после одного из таких вот разговоров фотографа Федышина нашли мёртвым, забыть я тоже не могу.

Но пока что у меня не так много людей в окружении, поэтому я как мог сохранял спокойствие.

— Ваше высочество, вас просит к телефону некий Алексей Андерсен, — сообщил Трофим, пребывающий в некой растерянности. — Сказал, что он ваш друг детства, что вы его хорошо знаете.

Андерсен. Алексей. Ну хоть не Ганс-Христиан.

Я задумался. Мой автоответчик Трофим сразу не сказал незнакомцу, что меня нет, соответственно нужно принять решение. Не знаю насколько этот Алексей был близок реальному Александру, но быть в изоляции тоже не дело.

— Трофим, скажи этому человеку, что его высочество сейчас возьмет трубку.

Камердинер ушел, а я потянул на себя свой картотечный ящик, свое, так сказать, ноу-хау. Впрочем, моей здесь была лишь идея, а воплощал ее наш загадочный узник Иван Иванович.

Если у меня есть такой полезный человек по фамилии Иванов, так почему бы не припахать? Я дал ему задачу составить указатель тех лиц, с которыми встречался наследник престола, или о которых он должен иметь хоть какое-то представление?

Задаче мой энциклопедист не удивился, даже не поинтересовался, зачем мне это. Спросил лишь: «Указатель должен идти в алфавитном порядке, или в тематическом»

Итак, что здесь у нас на букву «А»? В начале длинного ящика стояли карточки на трех императоров Александров. На Первого, на Второго, и на Третьего. Похоже Иванов излишне скрупулёзен. А, так я сам виноват. Поставил «железной маске» задачу: лица, с которыми встречался наследник престола, или о которых он должен иметь какое-то представление. Вот он и написал краткие исторические справки на моих «предков». Теперь перейдем к Алексеям. Итак, сразу же стоит «Алексей Андерсон». Что мы имеем? «Алексей Петрович Андерсон, сын действительного тайного советника Петра Прохор., и Настасьи Михайл., в девич. Рябушинской. 1920 г.р., бывш. студент СПб..И.У., в 1938 г. отчислен за непосещение. В 1933-34 гг. вместе с наследн. обучался перепл. делу».

Забавно. Судя по фамилии — выходцы из Шотландии. А мать — из рода староверов-миллионщиков

Какому делу он обучался вместе с наследником, то есть, со мной? Переплетному? И зачем наследникам престола заниматься переплетным делом? Я еще мог бы понять — фотографии, слесарному или столярному ремеслу, да вышивке гладью наконец. Не царское это дело книги переплетать, но остаётся лишь пожать плечами. Зато, идея удалась: Картотека великолепно показала себя! Кое-какую информацию получил и теперь уже можно смело входить в роль старого друга и готовиться к разговору.

— Да, Алексей, слушаю, — начал я разговор, обдумывая — как отреагировать, если на том конце провода (отсутствующего в этой реальности!) меня назовут Сашкой или Шуркой. Но мой «друг детства» был достаточно корректен.

— Ну здравствуй, дорогой друг! — раздался в трубке довольно приятный мужской голос. — Не знаю даже, как теперь и величать — по имени, как в прежние времена, или по имени и отчеству. Или титулу? Ты ведь птица совсем другого полёта.

Похоже, парень на том конце дружелюбно улыбался, чем располагал к себе.

— Думаю нам ни к чему официоз, для старых друзей я попросту — Александр.

— Тогда и я не Алексей Петрович, — хохотнул парень, — а просто Алексей, или как раньше — Леха.

— Нет, Алексей, боюсь, мы уже выросли из Лёх и Сашек, — ответил я.

На той стороне провода притихли, соображая. Видимо, я резковато ответил. Но с другой стороны, почему это должно быть плохо? Если у моего друга-переплетчика нет важных дел и он сейчас быстренько попрощается и впредь звонить по пустякам не станет, я только выиграю. А что он будет думать, меня беспокоит меньше всего.