Натурщица - Рой Олег - Страница 14

Уже во время обучения оказалось, что у Симы верный глаз и хороший вкус. Пригодились ее кропотливость, аккуратность, усидчивость и внимание к мелким деталям. Она ведь с юного возраста любила вырисовывать в блокнотиках какие-нибудь узоры, орнаменты или бабочек и птиц. Никогда не знаешь, что может пригодиться тебе в жизни…

Не отвлекаясь ни на что, она училась, практикуясь на соседках и квартирной хозяйке – первый раз бесплатно.

– Золотые у тебя руки, – ахали они. – А теперь, благодаря тебе, и у нас.

Экзамены она сдала великолепно.

Следующим этапом у «обновленной Симы» был переезд в другой район, о чем она заблаговременно предупредила хозяйку. Та, конечно, тоже была огорчена – дисциплинированные, скромные и аккуратные жильцы тоже попадаются не так уж часто. Но Сима уже все для себя решила. Да, привыкла, да, насиженное место, да, потеря клиентуры и да, жизнь практически с нуля.

В этот раз Сима подходила к выбору жилья более обстоятельно, а не с бухты-барахты, лишь бы куда-нибудь. И остановилась на Измайлово. Когда-то она рассматривала в интернете фото «далей Москвы», то есть «не центра». Куда, интересно, раньше смотрели ее глаза?! Вот же! Красотища немыслимая – Измайловский кремль, Измайловский парк, галерея «Измайлово», которую, как Сима узнала позже, москвичи почему-то предпочитали именовать «Вернисажем»…

Просматривая объявления, она наткнулась на свежее: «Срочно! Сдам комнату 19 метров! От собственника, в трехкомнатной квартире! Удобства все! Строго одной женщине без вредных привычек! Взрослой! На СМС не отвечаю! Звоните! Звоните долго, могу не услышать! Коммунальные платежи входят в стоимость, кроме счетчиков!»

Обилие восклицательных знаков и почти приказной тон объявления подивили Симу. «Интересно, кто это так написал, – подумала она. – Военный, что ли? Глухой…»

Присмотревшись к цене, Сима ахнула. Сколько?! Не может быть, это почти даром, да еще коммуналка включена…

Она немедленно позвонила.

И ей немедленно ответили, вопреки предупреждению о глухоте.

– В услугах риелторов не нуждаюсь, – неприветливо раздалось из трубки.

Сима не сразу определила, что это за тембр – высокий мужской или низкий женский.

– Я… э… не риелтор, я по объявлению, – не очень уверенно объяснила она.

– Что вы мямлите! – еще менее приветливо рявкнула трубка – несомненно, голос женский! Но Сима почему-то улыбнулась, вместо того чтобы испугаться или расстроиться:

– Подумала, что ошибка, очень низкая цена…

– Так вам нужна комната или нет?!

– Нужна, конечно, нужна! – радостно закричала Сима. – Когда можно посмотреть?!

В трубке ворчливо продиктовали адрес и рекомендовали поторапливаться. И Сима поторопилась.

Дверь ей открыла удивительная дама – сухонькая, в темно-лиловом длинном халате, с волнистым каре белоснежной седины и цепким внимательным взором. Необыкновенной строгой красоты и прямой осанки, несмотря на ее более чем преклонный возраст. Возможно, ей было около семидесяти или чуть больше.

– Куришь? – без предисловий спросила она.

– Ох… нет, – помотала головой несколько обомлевшая и бесповоротно проникнувшаяся ее обликом Сима.

– Тогда не буду тебя травить, потом покурю, – решила та и пригласила: – Проходи в кухню.

Сима смущенно улыбнулась и повиновалась. Почему-то лиловая дама нравилась ей все больше.

– Ты откуда приехала? – с ног до головы окинула ее взглядом хозяйка квартиры.

– Я жила в Выхино, а сейчас… – заторопилась Сима.

– Я не о том спрашиваю, – прервала дама. – Ты в Москву ОТКУДА?

– Из деревни Каменка, – призналась Сима и, как загипнотизированная, полезла в свою сумочку за паспортом. Словно правду из нее выудили, направив ей в глаза мощный прожектор.

Прожектором были глаза лиловой дамы. Та пошуршала листочками паспорта, удовлетворенно кивнула: «Разведена», отдала документ обратно и протянула руку для пожатия:

– Ну, и будем знакомы тогда. Полина Андреевна.

Пожатие было крепким.

– А я Сима, – робея, как новобранец перед генералом, пролепетала та, вскользь отметив профессиональным оком, что рука чистая, но необихоженная. И пообещала себе, что сегодня же предложит Полине Андреевне сделать ей маникюр. Бесплатно, конечно…

– Дети есть?

Сима отрицательно помотала головой.

– У меня из-за раннего аборта тоже нет, – заметила спокойно Полина Андреевна. – А сейчас уж тоже без шансов.

Сима неожиданно для себя издала смешок и осеклась, потому что это с ее стороны было верхом неприличия. Но громов и молний не последовало.

– А ты хочешь детей?

Полина Андреевна расстреливала ее вопросами, как следователь, но Симе почему-то не было неприятно или страшно. Было как-то… азартно. Ей нравилось отвечать лиловой даме со всей откровенностью, как под сывороткой правды.

– Хочу… – после паузы прошептала Сима, чувствуя, что краснеет.

– Ну, будут еще, – прикрыв глаза и помолчав секунду, спокойно сказала Полина Андреевна. – Не бойся, я не экстрасенс. Просто по моим прогнозам все сбывается.

Сима сглотнула. Она, конечно, не произнесла вслух, что давно поставила на себе крест, а ни в какую магию не верит. Хотя назвала про себя Полину Андреевну лиловой дамой – это прозвище ей очень шло.

– Ну, чудненько, – снова кивнула Полина Андреевна, разглядывая ее, будто так и нужно. – Теперь, почему такая дешевая комната. Я хоть и крепкий орешек, однако ж раскалываюсь потихоньку. Поэтому иногда помощь нужна. В уборке особенно. Не очень-то я уже могу раскорячиться полы помыть. И готовить терпеть не могу. Ем я немного, но привыкла к хорошим продуктам. Не набегаешься. Я уж год отсюда никуда не выхожу. Да и не очень тоже побегаешь в восемьдесят-то с лишним лет.

– Вам восемьдесят?! – вполне искренне поразилась Сима.

– Восемьдесят пять, – без тени кокетства уточнила дама. – Была у меня жиличка, Антоновна, я ее Антоновкой звала… а теперь вот я одна осталась, уже две недели как. И только сегодня дала объявление, а ты уж и прилетела. Если берешь на себя помощь по хозяйству, уживемся.

– Беру! А предшественница моя где? – полюбопытствовала Сима и рискнула пошутить: – Не ужились?

– Померла она, – коротко ответила Полина Андреевна, но, увидев моментально округлившиеся Симины глаза, утешила: – Не переживай так, не здесь это было. Она в свои шестьдесят похлипче меня оказалась – поехала к себе в деревню сына-алкаша навестить, и там ее инфаркт прихватил. Там и похоронили десять дней назад. А алкаш этот жив. Он и позвонил. Деньги какие-то требовал. Я его, как понимаешь, послала куда подальше. Ладно, идем комнату смотреть.

На самом деле Сима была бы готова перебраться сюда, даже если б ей сдали какой-нибудь чулан. Но комната – как и вся квартира – ей действительно понравилась. Дом старый, потолки высоченные, окна большие – комната вся залита светом. И мебель. Старая, не такая, как сейчас делают, а «с душой». Шкаф пузатый, этажерка резная, кровать с высоким изголовьем. Даже большое старинное зеркало имелось. И картины на стенах – настоящие, маслом. Два пейзажа и натюрморт с сиренью в стеклянной вазе.

– О чем задумалась-то? – поинтересовалась хозяйка. – Решай уже, остаешься или…

– Остаюсь! – борясь с желанием встать по стойке «смирно», отрапортовала Сима. – Давайте подписывать договор.

– А на кой он нам черт? – искренне удивилась «крепкий орешек». – Вон там, в прихожей, ключница деревянная, там комплект ключей. Перевози вещички. Да, если ключи посеешь, сама делать будешь.

– Постараюсь не потерять! – пообещала Сима, поспешно вытащила из сумочки деньги за первый месяц, положила их на стол и убежала за вещами.

На этот раз у нее снова было два чемодана, только свой старый она отдала квартирной хозяйке для дачи, а себе купила еще один новый, более вместительный. И содержимое их было куда солиднее. Впрочем, половину чемодана занимали профессиональные принадлежности.