Больше, чем танец (СИ) - Биглова Алла - Страница 17

Ну, уж нет! Не стану игрушкой в его руках! Пусть даже в столь желанных.

Нет! Даже не буду об этом думать! После секундного удовольствия я испытаю муки и угрызения совести, в разы сильнее, чем сейчас. Мне и так стыдно, что я почти голая перед чужим будущим мужем!

Некоторое время мы молча сидели в разных углах дивана, пытливо всматриваясь в друг друга. Мой партнёр по танцам, видимо, потерял дар речи. Я не видела, что можно ещё сказать. Все слова были сказаны раньше. Несколько лет назад.

Ситуацию спас зазвонивший телефон, лежащий на журнальном столике. Парень нехотя встал и ответил:

– Да, Люба? Да, всё хорошо.Репетируем…

Презрительно фыркнула, оделась, пытаясь забыть минуту позора, и, не дослушав этот разговор, умчалась в коридор, где накинула куртку и выскочила в облако мерзкой погоды.

Куда угодно, лишь бы подальше.

По «счастливому» совпадению, мамы не оказалось дома. Впервые не стала её осуждать: она молодая, красивая, имеет право встречаться с кем и когда захочет. Она же не я: не пристаёт к парню, который давным-давно и накрепко занят. Поморщилась от осознания своей ничтожности.

Захотелось разрыдаться от безысходности: слишком хотела Виктора, и сейчас испытывала дикую неудовлетворённость, а мы всего лишь пару раз поцеловались! Не справедливо! А что было бы, если бы переспали?

Застонала, поняв, что не смогу этого выдержать.

Моё чаепитие со снедающими меня мыслями прервал звонок в дверь. Нахмурилась. Кого это принесло так поздно?!

Не стала даже включать свет в коридоре. Недолго думая, распахнула дверь на всю ширь и тут же пожалела. На пороге стоял Виктор. Он дьявольски улыбался, в его глазах горели нехорошие страстные огоньки. Ойкнула: не ожидала такого позднего визитёра.

Виктор не терял времени даром, втолкнул меня в квартиру и захлопнул за собой дверь.

– Что ты здесь… – «делаешь» потерялось на языке, потому что мой рот заткнули поцелуем, нагло прижав к холодной стене. Отрезвило ли это меня? Отнюдь, только сильнее увлекло в пучину бесконечных эмоций.

У меня не было сил сопротивляться: слишком чувственно, слишком возбуждающе, слишком яростно. Целуя, Виктор иногда покусывал губы, и это полностью сбивало с толку и сводило с ума.

Я сама не заметила, как начала отвечать на поцелуи, отвечать на его порой грубые ласки. Дьявол! Как чертовски мне всегда нравилась его настойчивость, решительность, непоколебимость. Если он решил, переубедить его было не реально.

Возможно, именно поэтому мы никогда не были и не будем вместе.

Но прошу этой ночью (этой-этой ночью)…

Вскоре мы оказались в моей спальне: всё это время Виктор не выпускал меня из цепких объятий, видимо, боясь, что начну вырываться. А мне даже и не хотелось: устала говорить нет, устала отрицать только всё усиливающееся желание.

Одежда отлетела куда-то в сторону вместе с гордостью и обидой. Пусть они придут после вместе со стыдом и сожалением, сейчас только настоящее наслаждение, которое я не хочу ничем испортить.

Боже, как приятны и горячи его поцелуи, как обжигают его ласки! Его губы на моей коже вызывали судорожное желание. Почувствовала настоящее удовлетворение, когда он молча, без лишних слов вошёл в меня…

~~~

Вскрикнула, резко сев на кровати. Пот градом стекал с моего лба. Долго не могла понять ни где я, ни что происходит. Сидела обескураженная, молча пялясь в одну точку.

В коридоре послышались шаги. Напряглась, насупившись и испугавшись. Дверь распахнулась, на пороге стояла мама:

– Наденька, всё хорошо?

Щурясь от света, промычала, медленно осознавая произошедшее. Виктор проник в мою голову, в подсознание, заставив мечтать о нём. Чувства не прошли, полыхало в теле всё сильнее. Теперь я грежу о нём во сне!

Это всего лишь сон! Прерванный на самом приятном моменте! Боже, почему я всё ощущала на себе? Как будто это было в реальности. Взаправду. Не понарошку.

– Приснился кошмар, – устало вздохнула. – Это всё нервы перед главным выступлением.

– Открывающая пара? – понимающе кивнула мама. Её глаза были наполнены заботой и теплом. Боже, как тяжело ей врать! Не могла же признаться, что хочу чужого мужчину! – Пошли, будем пить чай с ромашкой. Тоже страдаю от бессонницы.

Глубоко вздохнула: с мамой спорить бесполезно. И уж лучше успокоительные травы, чем снотворное.

Полчаса провели вместе на кухне, попивая зелье и наслаждаясь обществом друг друга. Мы пили чай и заедали печеньками, болтая, как лучшие подруги.

Вот только уснуть мне это не помогло: в кровать всё равно вернулась с давящими мыслями, мучаясь удушающей бессонницей.

А ещё я честно боялась, что мне приснится очередной секс с Виктором, если хоть на минуту закрою глаза.

~~~

Не спала всю ночь. Фантазия рисовала красочные и пикантные подробности того, что бы случилось, задержись я хоть на секунду. На утро измена Виктора со мной уже не казалась чем-то неправильным. В конце концов, Любовь, несколько лет назад была моей близкой подругой и не подумала ни обо мне, ни о моих чувствах. Одёрнула себя: не хотелось чувствовать себя развратной девицей. Не хотелось стать хоть на секунду похожей на Любу. Не тот пример для подражания.

Лежала в кровати, пялясь в потолок, и ненавидела себя. Ненавидела за всё: за мысли о предательстве, за то, что вновь не смогла решиться и за весьма неуместные сейчас чувства к Виктору. Подумать только! Столько лет прошло, а пара минут наедине, несколько прикосновений, и мою крышу напрочь снесло. Даже пожалела, что Алексей не смог вызвать во мне ни грамма тех чувств, что вызывал Виктор.

Я бы с удовольствием так и пролежала весь день, но в двенадцать ко мне зашла мама и заставила позавтракать. К её чести – не стала допрашивать. Была благодарна ей за это. Не могла признаться себе, что думаю о Викторе больше, чем следовало бы, а уж маме и подавно не сказала о произошедшем.

Была уверена лишь в том, что хочу его. Что лишаюсь контроля в его присутствии. Сказать, что люблю, не могла. Он причинил мне слишком много боли за четыре года колледжа, а за четыре года вдали от него убедила себя, что чувства угасли.

И только сейчас поняла, насколько искусно лгала самой себе.

Так и пролежала в забытьи весь день, попеременно проваливаясь в дрёму и видя эротические сны. Они мне не нравились, но ничего не могла с собой поделать. Одна часть меня мурчала от удовольствия, вторая – ненавидела.

Семнадцать часов. Пять часов вечера. Через час репетиция. Накрылась одеялом с головой. Не смогу посмотреть Виктору в глаза, не смогу улыбнуться Любе.

Стыдно. И о чём я думала! Он чужой жених! ЧУЖОЙ.

Мама потревожила мой шаткий покой во второй раз за день. Понимала, что она беспокоится.

– С тобой всё хорошо? Не заболела?

Обычно вскакиваю ни свет, ни заря, весь день в движении, в танцах, а тут... просто валяюсь без сил.

– Всё хорошо, мам! Слегка переутомилась, – буркнула первое, что пришло в голову.

Переутомилась от поцелуев с… Мою мысль прервала трель телефона. Глубоко вздохнула, вылезла из-под одеяла и замерла, увидев на экране имя Виктора.

Боже! За что?!

Мама усмехнулась и покинула комнату. Иногда мне казалось, что она знает и понимает больше, чем говорит.

Досчитала до трёх, осознала, что в этот раз мне не снится, глубоко вздохнула и ответила.

– Ты готова? – вместо приветствия поинтересовался Виктор. Его голос прозвучал довольно-таки буднично, отчего моментально вспыхнула, как спичка. Неужели он и дальше планирует делать вид, что ничего не происходит?

Боже, где моя бита Харли Квинн! Сейчас как никогда понимала эту героиню. Какой смысл быть за добро, когда зло так привлекательно?

– К чему? – прошипела, ненавидя реакцию своего организма: приятное тепло от знакомого голоса само разлилось по телу. Сейчас  словно подхватила раздвоение личности, и обе нещадно делили меня меж собой.