Личная игрушка мажора (СИ) - Адри Дарина - Страница 5

Наверное, девять из десяти девчонок с радостью запрыгнули бы в его машину. Но я как раз та самая десятая, которую никогда не интересовали эти дорогие и пафосные штуки, в приложение к которым шли наглые и беспринципные парни.

— Ага, — хмыкаю я и обхожу его, протискиваясь вплотную к стене. — Прямо так и послушалась.

Он даже пропускает, и я чувствую, что некоторое время смотрит мне вслед. Солнышко пригревает, и я все больше хочу спать. Даже присутствие этого мажора не сильно бодрит. Ну, ничего, доберусь до Мишки и там вздремну.

Я расслабляюсь, посчитав, что расстояния в несколько шагов между мажором и мной достаточно. И зря.

Бесшумным, молниеносным движением, мажор догоняет меня, хватает за руку и прижимает всем телом к своей машине.

— Ты что какая дерзкая, летящая? — говорит он, перехватывая меня за запястья. — Мама хорошим манерам не научила?

Упоминание мамы бьет по нервам, как по оголенным проводам. Во мне будто снова лопается пузырь терпения. Считал, что я до этого была дерзкой. Ну, конечно!

Адреналин бьет мне в голову, подпитывая мое тело и выжимая последние крупицы сил.

— Мне кажется, это у тебя с воспитанием проблемы, — прищурившись, выдаю ему в лицо. — Не я хватаю малознакомого человека за руки, а ты. Не говоря уж о том, что ты нагло вторгаешься в мое личное пространство.

— Сама от своей заумной речи не заснула? — ухмыляется он. — Поехали ко мне.

— Да пошел ты, — я дергаюсь, пытаясь вырваться. Ни фига.

— Нет, я лучше поеду. С тобой. Что ты хочешь? Шмотки? — он бросает немного брезгливый взгляд на мой трикотажный топик и клетчатую рубашку поверх него. — Может, телефон?

— Совсем с ума сошел?

Я искренне офигеваю от его предложений. Я что, так похожа на ту, которая готова пойти переспать за подарки? Мне, конечно, нужны деньги. Но не таким же способом!

От этого обидного предложения сбивается дыхание и становится горько во рту. Не хватало еще расплакаться тут перед ним.

В глазах мажора от моей реакции вспыхивает огонек азарта и заинтересованности. Он еще пристальнее рассматривает меня, останавливая взгляд на губах.

— Принципиальная? Или цену набиваешь?

— Отпусти меня, — пытаюсь пнуть его в голень, но он вовремя блокирует мою ногу. Понял, блин. — Не пойду я с тобой. Ни за какие коврижки. И вообще, у меня парень есть.

При упоминании парня мажор стискивает зубы и недобро прищуривается:

— Знаешь, а я уверен, что твой парень еще тот придурок.

— Ты ничего о нем не знаешь, — выпаливаю я. — Не надо по себе судить.

— А хочешь эксперимент? Я предложу твоему парню пять кусков за то, что пересплю с тобой. Разочек, — его красивые четко очерченные губы расплываются в противной усмешке. — А потом верну.

— Он тебе эти деньги знаешь куда засунет? — выплевываю я.

— Думаешь такая недоступная? — он отступает и отпускает.

Я глубоко вздыхаю, делаю шаг и чуть не падаю оттого, что кружится голова и темнеет в глазах.

Мажор подхватывает меня, не давая растянуться на асфальте, и запихивает в машину. Я в ужасе пытаюсь вывернуться из его крепких рук и понимаю, что до этого он просто игрался. Он даже не прилагал ни малейших усилий, чтобы меня удержать.

С легкостью усадив меня на сидение своей дорогущей тачки, он быстро обходит ее и садится за руль. Я успеваю только открыть дверь, как он, перегнувшись через меня, очень быстро ее захлопывает обратно.

Голова кружится и слегка мутит. Часто дышу и пытаюсь обмахиваться.

— Держи, — он впихивает мне в руку бутылку с водой. — Пей. После первой смены бывает.

Он заводит машину. Раздается приятный низкий рокот. Протяжный и даже немного мелодичный. Наполненный силой и мощью. Никогда не слышала у машин такого голоса. Даже заслушиваюсь.

— Куда тебя везти? — мрачно спрашивает мажор, быстро трогаясь с места.

Я называю адрес Мишки, отпиваю воду и действительно становится немного легче.

В салоне невероятно приятно пахнет. Тут смешивается запах самого мажора, чего-то более острого и натуральной кожи сидений. Все чисто и отполировано. На зеркале мотается небольшая подвеска в виде дракончика.

Среди всего этого я в потрепанных джинсах и застиранной рубашке чувствую себя настолько инородным телом, что хочется выпрыгнуть прямо сейчас, на ходу.

Я мельком позволяю себе бросить взгляд на мажора. Он не отрываясь смотрит на дорогу, выруливая на проспект. Серьезный и отрешенный. Такое ощущение, что он мыслями вообще не тут.

Вроде все хорошо. Едем куда надо, мажор не пристает. Но до самого конца поездки не могу расслабиться. В голове снова и снова крутятся его слова о Мишке. Да ну нет. Не будет он менять меня на деньги. Не будет же?

Мажор паркуется у подъезда Мишки и открывает центральный замок.

— Удачи с парнем, — говорит он, по-прежнему не глядя на меня.

— Спасибо, — неловко, смущаясь, говорю я и, открывая дверь, вылезаю из машины.

— Макс.

— Что? — непонимающе оглядываюсь я.

— Меня зовут Макс.

Дверь захлопывается, и он моментально рвет с места. Чувствую, будто виновата перед ним. Блин. Ерунда какая-то.

Поднимаюсь к квартире Мишки. Нажимаю дверной звонок. Потом снова. Он не открывает. Чисто интуитивно решаю повернуть ручку. Открыто.

Что за ерунда? Он никогда не забывал запираться. А тут мало того, что дрыхнет, как сурок, и не слышит ничего, так еще и дверь открыта.

Аккуратно прохожу внутрь. Меня встречают полумрак и тишина. А потом я замечаю дорожку из одежды, мужской и женской, которая тянется к спальне моего парня. Я механически иду по этим “следам”, понимая, что, может, лучше бы не надо.

Толкаю дверь в спальню и замираю на пороге. Внутри все обрывается. Вся моя уверенность в том, что я что-то понимаю в этом мире, летит к чертям.

На кровати голой попой кверху лежит Мишка, а его рука покоится на не менее голых верхних девяносто солистки. Той, из-за которой он уговорил меня уйти из группы. Теперь поняла почему.

Сначала накатывает непонимание. Как же так? Променять меня на нее? Закусываю губу и растерянно наблюдаю за этой картиной.

Мишка потягивается и закидывает ногу на солистку. Такое привычное движение, которое срывает все предохранители в моем уставшем мозгу.

Гнев тягучей лавой растекается в груди. Хочется визжать, ругаться, поколотить Мишку, выдрать все волосы солистке. Но потом эта лава будто затвердевает и покрывается ледяной коркой.

А как мажор-то прав оказался! Я, как наивная дурочка, Мишку защищала. Да почему “как”? Такая и есть.

Будет тебе “с добрым утром, любимый”.

Иду на кухню, набираю в любимую чашку Миши холодной воды и, вернувшись, выливаю на голову своему уже бывшему парню.

Получаю от этого просто невероятный кайф от того, как резко он вскакивает и смотрит на меня все еще нетрезвым взглядом. Что ж, хорошо они отметили концерт.

Вот я нашла утешение и понимание.

Часть воды все же попадает на голосистую солистку и та тоже подпрыгивает, ошарашенно глядя на меня.

— Ты что делаешь, дура? — восклицает Мишка и хватает подушку, чтобы защитить свое самое “ценное”. Наверное, думает, что я ему сейчас прям туда и заряжу. Хорошая идея.

Солистка, вяло двигаясь, подтягивает к себе покрывало и пытается понять, что происходит.

— Я всего лишь очень прозрачно намекаю, что теперь все знаю и ты можешь дальше иметь свою гостью, — с громким стуком ставлю чашку на тумбочку и выхожу из комнаты.

В ушах стучит, пальцы сами собой сжимаются в кулаки. Иду скорее на ощупь, зная, где и что у Мишки в квартире. Почти у двери он догоняет меня и хватает за запястье, разворачивая к себе.

— Ну погоди, заюш! — пытается сгладить ситуацию он, все еще прижимая к себе подушку. — Ты все не так поняла!

— Ну, конечно! Я же дура! — высвобождаю руку и выбегаю на лестничную площадку.

Он выбегает за мной в тот момент, когда дверь бабушки-соседки напротив распахивается, и слышится громкий: “Ох!”