Код Рембрандта (СИ) - Пасхов Рутра - Страница 16

– Если верить врачу, то да… какой смысл ему сочинять? Именно так. Кстати, он тоже был впечатлен.

– Ну и?

– Он стал подыгрывать. Ответил: «О да, очень понимаю. Даже представляю эту сцену». Правда, по признанию этого экспериментатора, все же не сдержался, залился смехом.

– Вы уж извините, но без смеха и я такое слушать не могу. Что дальше?

– Дальше? – властитель кибернетических границ был немного недоволен. – Она продолжала свой рассказ: «

Он оказался в неловкой ситуации и все же вышел из нее с успехом благодаря своему гибкому уму. И не только уму. Как бы то ни было, благодаря этому случаю мир рано или поздно увидит его суперновшество».

– М-да. Чего-то странно все это.

– Там все серьезно.

– Серьезно?

– О да, серьезнее не бывает. Конечно, скепсис имеет право быть. Медик стал внимательнее изучать ее рассказ. По его словам, он еле удержался, чтобы не вспылить после того, как она заявила: «Вы просили рассказать, что они делали, вот они секс и сделали».

– Чем все закончилось?

– Как врач говорит, после такого заявления он стал серьезен, не ухмылялся, почесал висок, подумал и… отправил ее в палату. Как он считал, мало того что эксперимент не получился, так и сам теперь выглядел смешно, повелся на это. Ведь друг тоже был медработник, такого же профиля, коллега. Он-то спросил бы о результатах. Хотя можно было спросить и самому, но зародились сомнения, не будет ли не этичным узнавать о таких подробностях проведенного вечера. Следующий день врач все обдумывал, стоит ли ему разузнавать все у товарища… получалось, если это неправда, то какая-то издевка над другом… После обеда женщина сама подошла и задала вопрос, поинтересовался ли он у своего друга, так ли все было или нет. Медик не стал сочинять басни, признался, что стесняется такое спрашивать, отмахнулся от нее и отправил в палату. Провидица же не уходила, все приставала, почти требовала, чтобы он разузнал у коллеги подробности. В итоге, хоть тот и вспылил немного, повысил голос, врачебная этика вернула его в рамки приличий, он обещал спросить и отправил ее опять в палату. Через какое-то время она опять подошла и спросила, узнал он или нет. Врач чуть ли не накричал на нее и снова еле удержал себя, ответил: «Узнал». Но отказался рассказывать детали. «Не думаете же вы, что я настолько бестактный, чтобы выспрашивать подробности любовного вечера», – объяснился он. Тогда женщина проявила эмоции, крикнула, выпучив глаза: «Вы врете, вы не звонили! Я знаю точно, все было так, как я описала».

По его словам, врач максимально спокойно смотрел на нее, ждал, когда успокоится. Она, поняв свою оплошность, виновато отведя взгляд, еще раз попросила спросить, сказав «пожалуйста». А когда он попытался слегка ее пожурить, она неожиданно заявила: «Я не психически больная, я вполне адекватная! Другие психиатры докажут, я совершенно нормальная! я подам на вас в суд! И вообще на всю систему, которая меня упекла сюда, помимо моей воли».

– Едрить твою налево. И?

– Врач, конечно, не глупый, он знал, у нее все остальные параметры психики были действительно в пределах нормы. Она действительно была вполне адекватная, поэтому чуть позже, когда ее медсестры вежливо уговорили пройти в палату, все же решил позвонить своему другу. Чтобы правильно подойти к расспросам, объяснил товарищу, почему он это делает, до этого тоже в двух словах обрисовал ситуацию. После приблизился к интимной теме. Благодаря своему веселому нраву, прозван он был друзьями шухерным балагуром; друга никак не смутила тема. Он сам рассказал особенности вечера, правда, сцены 18+ немного завуалировал, из чего стало ясно, что в рассказе провидицы есть некоторые элементы правды. «Неужели она именно так все описала?» – поинтересовался все же друг. «Не выдумал же я такое, не установил же у тебя скрытую камеру, да и мысли читать не могу», – был ответ. «Хм, камеру? А это идея», – откликнулся друг.

Тот ответил: «Ты знаешь, я теперь начинаю верить в некоторые невероятные утверждения».

– Что он имел в виду?

– Он же психиатр, причем практикующий в самой гуще контингента. Он ведь такое повидал за свою карьеру.

– Ну-ну. И что дальше?

– Сказал после этого своему другу, а заодно, получается, и мне: «Было нечто подобное, но я не верю в эти чудеса и сверхъестественное. Я не верю в волшебные возможности этой пациентки. Мне кажется, она нас разыгрывает. А может, они. Возможно, она каким-то образом знакома с твоей подружкой… или они созвонились и решили нас разыграть, над нами поприкалываться». «А я вот так уже не думаю», – был ответ, после чего медик попросить рассказать коллеге подробности из рассказа пациентки. Откровение вызвало молчание на той стороне. «Хм, – наконец послышалось в эфире, – если верить твоей пациентке, этой слуге оракула, заговор раскрыт». Веселые нотки сопровождали ответ друга, что весьма удовлетворило предложившего ему такой эксперимент.

«Слово “заговор” тут, может, не совсем подходит», – был ответ, и я с ним согласен.

– А тот?

– Тот настаивал на своем. Сказал в своей манере, немножко с юмором: «Как же, как же, очень даже. Думай, как проверить, связывалась ли она с ней или еще с кем-нибудь». «Вряд ли, – задумчиво ответил коллега. – Во-первых, мы не даем им доступ к телефону, их аппараты изымаем при поступлении, а стационарный и вовсе вынесен за границы доступа в бокс. А то, знаешь, были такие случаи, возьмут и позвонят в полицию или еще куда, сообщат о своем расследовании величайшего преступления, а то и был случай о заложенной бомбе».

Мы взаимно ухмыльнулись.

– Да уж, весело им. И все же как? Допуск к аппарату точно никому не давали? – решил уточнить я.

Молчание было ответом. После собеседник пояснил:

– Я, конечно, поинтересовался, звонил ли кто-нибудь из бокса, провел маленькое расследование, – никто не звонил.

Молчание повторилось.

– И медперсонал подтвердил – никто не имел доступа к телефону. Тем более все можно проверить. Как-то неудобно было выказывать сомнение, но я врача пару раз переспросил, мог ли персонал тайно пронести аппарат. Он говорит, что все подсиживают друг друга, пишут доносы и городят клевету. Так что такой случай уже был бы использован для удаления конкурента.

– Конкурента? Как так?

– Медучреждение исследовательское, многие работают над научной диссертацией. Ведь там не только такие эксперименты и опыты ставятся.

– О, что-то интересное.

– Об этом потом. Прошу прощения, но я же не от нечего делать этим случаем заинтересовался. И они тоже, между прочим. Все это началось очень давно и не в этом центре. Этот центр создали, уже имея базу.

– О чем вы?

– Так, – он вздохнул, сел, – тогда я должен рассекретить кое-что.

– О, слушаю.

– Был такой эксперимент. Сам он не очень засекречен, а вот результаты очень даже.

– Слушаю, – с интересом произнес я и поудобнее устроился в кресле.

– В общем, дело было так: подводная лодка погрузилась в открытом море; в одной из ее кают находился человек. Оставаясь один, в определенные часы он садился на стол, на котором было разбросано множество бумажных карточек. На каждой из них была нарисована одна из пяти фигур: круг, звездочка, крест, три волнистые линии, треугольник. Разглядывая карточки, человек выбирал какую-либо одну. Затем он вкладывал карточку в конверт и запечатывал его, указывая дату и время. Капитан же запирал конверт в сейф. За много дней плавания в сейфе накопилась пачка конвертов. Другой человек находился в комнате одного из зданий на берегу. Здесь стояла тиражная машина с тысячами карточек, на которых были изображены те же пять фигур. Машина автоматически перемешивала карточки и в определенное время выбрасывала одну из них. Человек брал карточку и внимательно смотрел на нее, как бы пытаясь передать мысль о ней другому человеку, находящемуся на борту погруженной подводной лодки. Затем он запечатывал карточку в конверт, писал на нем дату, время и отдавал его другим людям, которые запирали конверт в сейф. Когда лодка возвратилась из плавания, специальная комиссия разложила конверты так, что рядом оказались те, которые помечены одной датой и часом, а затем вскрыла их и сличила карточки.