Миллионер и я (СИ) - Тигиева Ирина - Страница 15

— Деточка... — снова охнула хозяйка.

Но Константинидис ничуть не расстроился, послал мне воздушный поцелуй и потрусил восвояси. А старики наконец поставили меня на здровую ногу, сунули в руки костыли и хором зацокали языками.

— Что всё-таки произошло? — кирье Йоргос первым подал голос. — Жених он тебе или...

— Нет! — выпалила я. — Только через мой... через его труп! Вероломный гад! Мерзавец!

И, продолжая шипеть ругательства на всех языках, которые знала, поковыляла к дому.

— Увижу ещё раз — убью! — прорычала напоследок и перешагнула через порог.

[1] Цикудья — крепкий спиртной напиток, любимый жителями острова Крит.

[2] Кавлиара му (греч.) — желанная моя.

Смеркалось. Закатное небо отражалось в море, и катерок скользил по воде, словно по расплавленной меди. Совершенно невероятное зрелище... оставившее меня в этот раз совершенно равнодушной. Вцепившись в костыли, я, не отрываясь, смотрела вперёд — на очертания приближающегося Санторини.

После катастрофического сватовства Константинидиса прошло три дня. Три дня моего отчаяния, молчания Тео и роскошных букетов от назойливого «жениха». Кирье Йоргос и его жена только руками всплёскивали при виде роз, орхидей... и других образчиков флоры, названий которых я даже не знала. К каждому букету прилагалась карточка того же цвета, что и цветы, с одним и тем же текстом: «Позвони мне!» и номер телефона. Вот и сегодня утром доставили целую охапку нежно-лиловых цветов с длинными стеблями и лепестками, похожими на эльфийские уши. И снова карточка на бледно-лиловой бумаге всё с тем же призывом. Букет, как и все предыдущие, сразу перекочевал в комнату кирии Алексины. Она так возмущалась, когда я швырнула в мусор первый букет — как можно выбрасывать такую красоту?! — что я тут же вытащила цветы обратно и отдала ей. А вот карточки все без исключения летели в мусорный бак, не миновала эта участь и последнюю...

— Почти на месте, Клио, — кирье Йоргос повернулся от руля и смерил меня внимательным взглядом. — Уверена, что стоит это делать?

Я молча кивнула и отвернулась, сделав вид, что наблюдаю за кружащей над волнами чайкой. Все эти дни я безуспешно пыталась достучаться до Тео. Звонила, посылала сообщения и снова звонила — никакого результата. Даже позвонила Веронике, и девушка сказала, что молодой хозяин торчит в ресторане чуть не сутки напролёт, молчалив, совсем не смеётся и выглядит довольно плохо. Обо мне не заговаривал, но по всему видно, что сильно переживает. Тогда я и решила нанести ему визит и, наконец, объясниться. Кирье Йоргос, до сих пор молча наблюдавший за моими страданиями, вызвался отвезти меня на Санторини. И вот мы здесь...

— Осторожно, Клио, — старик помог мне выбраться на причал и подал костыли. — Вот так... Ну, дочка, удачи!

— Спасибо дядя Йоргос, — поблагодарила я и похромала по направлению к ресторану.

Вообще, могла уже обойтись без костылей, но дорога узкая и крутая, и я решила не рисковать, тем более что от волнения едва держалась на ногах. Вот и ресторан. Окна, гостеприимно светящиеся в сгустившихся сумерках, порог, занятые столики... Тео, как всегда суетился за стойкой, но сейчас, мне показалось, делал это как-то вяло. Я двинулась прямо к нему, и он, увидев меня, опрокинул уже наполненный бокал. Тут же тихо выругался и нырнул за стойку подобрать осколки.

— Осторожно, Тео, не порежься! — к Адонису подскочила Ханна. — Давай лучше я!

Но тут увидела меня и слегка изменилась в лице.

— Ясу, Ханна, — невозмутимо приветствовала её я. — Принесёшь мне воды? Со льдом и газом, пожалуйста.

Мерзавка застыла на месте, с вызовом вскинув подбородок, но Тео, уже поднявшийся из-за стойки, строго глянул на неё и бросил:

— Ты слышала? — и, едва Ханна нехотя удалилась, повернулся ко мне. — Зачем ты здесь, Клио?

— Сам как думаешь?

Он вздохнул и, махнув подскочившей Веронике, чтобы та стала за стойку вместо него, поманил меня за собой.

— Удачи! — шепнула Вероника, и я, сделав глубокий вдох, поковыляла вслед за Адонисом.

Он привёл меня в тот самый внутренний дворик, где произошла их первая встреча, а потом и потасовка с Константинидисом, и, остановившись в нескольких шагах от меня... просто стоял и смотрел, не произнося ни слова.

— Ты... не отвечал на мои звонки, — неуверенно начала я.

— Не отвечал, — согласился он.

— Но всё же меня не заблокировал. Значит...

— Это было бы по-детски. А я не ребёнок.

— Но ведёшь себя именно так! — не выдержала я.

— Я веду себя, как ребёнок? — и без того тёмные глаза моего агори стали совсем беспросветными. — Как тогда ведёшь себя ты?! Хотя бы раз с момента, как мы начали встречаться, сказала мне правду?

— Конечно! Всё время! Кроме... — я запнулась.

Как сказать, что миллиардер, которого Тео считает моим бывшим, на самом деле — не бывший, но считающий, что мы провели вместе ночь, которой вообще-то не было?

— Вот видишь, — по губам Тео пробежала горькая усмешка. — Ты всё ещё любишь его...

— Де не люблю я его и никогда не любила! Он — не мой бывший! Мы познакомились на праздновании его помолвки — он заснул в моём катере, почему-то решил, что мы провели вместе ночь, и...

— ...теперь, как человек честный, решил бросить невесту и жениться на тебе?

— Нет! То есть, да... В смысле, не поэтому. Эвелина ему изменила, он об этом узнал и захотел наказать всех...

— ...женившись на тебе?

— Да, на «первой встречной», как он это назвал. Вот и всё, — я с надеждой смотрела на Тео. — Понимаю, всё это...

— ...самая большая нелепость, какую я когда-либо слышал. Ты действительно считаешь меня настолько глупым или... отчаявшимся?

— Ни тем, ни другим! Тео, неужели не понимаешь? Я люблю тебя, с момента, как увидела! Почему ты не...

Лицо Адониса оставалось непроницаемым, глаза — холодными и колючими. Какие бы слова я ни произносила, они проходили мимо него...

— Значит, это — конец? — мой голос едва заметно дрогнул. — Ты больше не хочешь меня видеть, и...

— Хочу, — тихо проговорил он. — Но это пройдёт. Ты зацепила меня глубоко, Клио, но я с этим справлюсь. И так на самом деле лучше. Сейчас у меня хотя бы нет воспоминаний о нашей совместной ночи, о которой ты могла бы потом сказать, что её не было, как в случае с ним.

— Но с ним у меня действительно ничего не было! И не только с ним... ни с кем...

— Поэтому я никогда не встречаюсь с туристками, — будто не слышал меня Тео. — Для вас это — курортное развлечение, о котором можно просто забыть или сделать вид, что его не было.

— Как ты можешь так говорить... — я даже попятилась на своих костылях, но тут же остановилась и покачала головой. — А ведь он прав. С доверием у тебя проблемы. Кто-то из «туристок» когда-то обидел, и теперь ты клеймишь всех?

— Меня это до недавнего времени миновало, — с горечью возразил Тео. — Но были случаи с друзьями. Вы все и правда одинаковые.

— Это не так, — тоже с горечью отозвалась я. — И сейчас ты совершаешь ошибку. Может, когда-нибудь это поймёшь, может, нет. Но, надеюсь, рано или поздно найдёшь не туристку, а настоящую «миноянку», которой сможешь доверять. Сто кало![1] — и, резко развернувшись, застучала костылями к выходу.

Когда всем телом навалилась на дверь, вроде бы услышала, как Тео прошептал «Клио...», но... слишком поздно — я даже не обернулась. Переход, зал со столиками, мелькающая за стойкой Вероника. Девушка бросила на меня сияющий взгляд, но, увидев моё лицо, помрачнела, в глазах мелькнул вопрос. Не желая подходить к стойке, я лишь качнула головой и слабо вздрогнула, услышав ехидное: