Миллионер и я (СИ) - Тигиева Ирина - Страница 12

— Мне?

Я — само спокойствие. В этот момент любой, кто меня знает, уже начал бы бояться. Но ничего не подозревающий миллиардер продолжал, насвистывая, рыть себе могилу:

— Ну да. Мы с тобой вообще не были знакомы, когда оказались в одной постели. Он, конечно, об этом не знает, но с девушками, как ты, никогда нельзя быть уверенным...

— ...что она не переспит невесть с кем на собственной помолвке, пока будущий благоверный мирно похрапывает на катере официантки?

Никогда бы не вмешалась, но молча глотать оскорбления — не моё. Пусть узнает всю правду о будущей миссис Константинидис, а заодно и о себе — каким был кретином! Константинидис издал тихий звук, будто проглотил-таки жука, готового свить гнездо у него во рту, и неуверенно уточнил:

— Ты сейчас о ком?

— А о ком ты думаешь?

— Не смей... — угрожающе начал он, но я только умехнулась.

— Проверь сотовый «с-совершенства», которому так доверяешь. Не думаю, что у неё хватило ума удалить все порносообщения, которыми она обменивается... не с тобой.

— Да как ты... — лицо миллиардера посерело, кулаки сжались. — Откуда это знаешь?

— Говорила же: шаманский род. А ещё вещи, очевидные любому, у кого есть глаза. Но, наверное, владелец компаний по всему миру слишком занят оценкой сотрудников, партнёров и чужих парней — где ему заметить, что сам женится на мара... мойке, на 50% состоящей из силикона!

— Замолчи! — рыкнул он, шарахнув по песку кулаком. — Говоришь всё это из ревности, потому что подумала, будто Эвелина...

— Может соблазнить Тео? У него аллергия на пластик! Но мне жаль недоумка, готового связать жизнь с созданным в лаборатории монстром, на котором всякий может поставить клеймо хозяина!

Константинидис замерцал глазами — точно Тор из «Мстителей»! — и, мне  показалось, с трудом подавил желание закопать меня в песок.

— Не смей больше говорить гадости ни про меня, ни про мою невесту! — не голос, а грозный рык. — Я не потерплю подобного тона ни от кого, тем более от девицы, прыгающей в постель первого...

Приближающийся гул, на который я не сразу обратила внимание, заглушил гневную тираду, и нас захлестнула волна песка. На пляж опускался вертолёт — вот что значит попасть в переделку вместе с одним из представителей элиты! Я зашлась в кашле в унисон с Константинидисом, зажмурившись в попытке хотя бы защитить глаза. А когда снова их открыла, к нам уже подбегали санитары, с-совершенная Эвелина и мой Адонис.

— Клио! — подскочил он ко мне. — Иисус, ты ранена! Всё из-за этого... — и яростно глянул на Константинидиса, возле которого причитала Эвелина.

А тот будто не замечал ничего вокруг, кроме с-совершенной избранницы, и я пожалела, что заговорила с ним о её неверности. Этот идиот полностью заслуживает своё «счастье»! Надеюсь только, больше никогда с ним не столкнусь ни на острове, ни вообще на этом свете.

— Я чуть с ума не сошёл! — Тео чмокнул меня в лоб прежде чем санитары его оттеснили. — Чудо, что ты жива!

— Настоящее чудо! — поддакнула Эвелина, трогательно стряхивая белоснежным платочком пыль с лица возлюбленного. — Теперь вы оба просто обязаны прийти на нашу свадьбу! Правда, милый?

— Ни в коем случае!

— Обойдёмся!

Фразы вырвались у нас с Константинидисом одновременно, и мы, не сговариваясь, обменялись враждебными взглядами. Это наверняка не укрылось от Тео, одним глазом следившего, как меня грузят на носилки, а другим — за тем, как ведёт себя Константинидис. Эвелина же всплеснула руками.

— Почему, милый? Мы с Тео очень сдружились, пока искали вас — общее горе действительно сближает!

— Вот как? — я скосила ехидный взгляд на Адониса, но тот только закатил глаза.

— У меня чуть сердце не выскочило, когда Тео сообщил, что вы сорвались со скалы! — продолжала щебетать Эвелина. — Только представила, как...

— Довольно, — сурово прервал возлюбленную Константинидис, властно отмахнулся от пытавшегося подобраться к нему санитара и направился к вертолёту.

— Наша свадьба в конце следуюшей недели, — Эвелина утешающе похлопала меня по руке, не сводя многообещающего взгляда с Тео. — Хочу, чтобы вы оба на ней были. А я обычно добиваюсь чего хочу.

Тео собрался возразить, но я его опередила. Отдёрнула руку от елозившей по запястью запечённой в солярии лапки и отрезала:

— Спасибо за настойчивое приглашение, но у нас другие планы. Вам желаем... гармоничной супружеской жизни!

— Знаю несколько секретов, — мурлыкнула Эвелина, продолжая таращиться на Тео.

Нахальная же стерва! Того и гляди наброситься на моего Адониса, прямо у меня на глазах — и спасателей не постыдится!

— Можно воды? — попросила я суетившегося рядом санитара.

И, когда он сунул мне бутылку, раскрутила её и с силой тряхнула так, что вода струёй брызнула на распалившуюся красотку. От её визга даже чайки замолчали — вода была холодной. Санитары, словно перепугавшись, торопливо покатили меня к вертолёту. А Тео, впрыгнув в вертушку вслед за носилками, наклонился и, даже не пытаясь скрыть довольную улыбку, шепнул:

— Что это было?

— Сам не догадываешься? Она всё время так на тебе висла?

— Ну, не совсем так, — Тео посмотрел на как раз вползшую в вертолёт Эвелину и, потянувшись к моим губам, шепнул:

— Но я стойко оборонялся...

За несколько секунд поцелуя я забыла и об Эвелине, и о Константинидисе, замершем в кресле и упорно делавшем вид, что нас с Тео нет, и о боли в лодыжке... Но потом — усиливающийся шум двигателя, свист разрезаемого винтами воздуха. Вертолёт затрясся, оторвался от земли, и я стиснула руку Тео.

— Не бойся. Не отпущу, пока не приземлимся, — улыбнулся он, покосился на Константинидиса, по-прежнему старавшегося держаться затылком к нам, и сжал мою руку крепче.

Очевидно, «сдружившаяся» с Адонисом Эвелина всё же не успела разрушить мой миф о том, что я — бывшая девушка миллиардера. Но Тео, наверняка не испытывавший восторга от того, что я провалилась в кроличью нору в компании Константинидиса, теперь, увидев наши взаимно испепеляющие взгляды, должен, наконец, поверить, что между нами нет даже симпатии. Пока не заживёт нога, я вряд ли буду часто на Санторини, а в конце недели у голубков свадьба. Потом они наверняка улетят далеко-далеко в свадебное путешествие, и больше не будет никакой опасности случайно наткнуться на мадам С-совершенство или на мсье Ид-диота. Какое счастье!

Всё-таки закат — волшебное зрелище, недаром сумерки — моё любимое время суток! Расположившись на пляже перед домиком, в котором снимала комнату, я лениво щурилась на оранжевый диск заходящего солнца, на морскую гладь, словно охваченную огнём, и ждала Тео. Со злосчастного похода к Скаросу, закончившегося травмой моей лодыжки прошло три дня. Вывих оказался не таким серьёзным, как я опасалась, но бандаж мне всё же наложили и запретили наступать на больную ногу хотя бы в течение недели — я неприязненно посмотрела на прислонённые к стене костыли. Теперь о том, чтобы просто сорваться и понестись на Санторини, можно было забыть. Но Тео, как истинный агори[1], навещал меня каждый день, принося всякие вкусности. Вот и сейчас вдалеке появилось маленькое быстро приближающееся тёмное пятнышко — его катер. Я грустно вздохнула, вспомнив о нашей так и не состоявшейся первой ночи. Тео явно хотел этого не меньше, чем я. Его поцелуи раз от раза становились жарче — я буквально плавилась, когда он ко мне прикасался, и никакой бандаж бы меня не остановил, но... Адонис оказался эстетом и перфекционистом.

— Всё должно быть идеально, — заявил он. — А с этим на твоей ноге я боюсь лишний раз к тебе притронуться. Вдруг забудусь и причиню твоей лодыжке ещё больший вред! С тем, как ты сводишь меня с ума, это очень возможно!

И я, расстаяв, согласилась. Что, в конце концов, стоит подождать ещё немного? Зато потом...