Комбо-Психо. Книга 2 (СИ) - Розин Юрий - Страница 29

Гном — маньяк-изобретатель. Как это было… по-фэнтезийному. Впрочем, вряд ли кто-нибудь другой в принципе обратил бы внимание на револьверы. В отличие от Земли, где дети, особенно мальчишки, ещё до того, как начинали говорить, уже понимали, что такое пистолет, в этом мире огнестрельного оружия не существовало как феномена.

Да, были большие пушки, наподобие тех, что я использовал против банды Роги, были фейерверки. Но для того, кто по-настоящему не разбирался в подобном и не был этим по-хорошему одержим, парочка странных железяк в лучшем случае представляла интерес чисто-эстетический. Так что и не было так удивительно, что в итоге револьверы попали к такому, как Зидгард.

И, на самом деле, это было даже неплохо. По крайней мере он не собирался начать шантажировать меня или пытаться получить за револьверы какие-то космические деньги.

А ещё у меня появилась мысль о том, что с его помощью смогу превратить свои револьверы в нечто более современное и удобное. Всё-таки, как бы мне ни нравилась классика старых вестернов, куда более практичными и мощными были модели пистолетов уже двадцатого и двадцать первого веков.

Проблема была только в том, что, в отличие от револьверов, конструкция которых была довольно примитивной, внутреннее устройство пистолета вроде ТТ или Глока я представлял очень условно, лишь на уровне теории. И на то, чтобы воспроизвести его на достаточно высоком уровне своими силами у меня ушли бы дни, а то и недели кропотливой работы. Всё-таки инженером или фанатом оружия в своей прошлой жизни я не был даже близко.

Потому, взвесив все “За” и “Против” подобного предприятия, я решил не заниматься перестраховкой. Перед лицом надвигающейся катастрофы о таком не было времени думать. Да и то, что благодаря мне у людей и других разумных рас появится ещё одно мощное оружие против Серых, могло быть неплохо.

А то, что потом это оружие они смогут направить друг против друга… ну, в отличие от создателя атомной бомбы, я считал, что само по себе изобретение чего-либо не делает тебя ответственным за то, для чего это изобретение потом будут использовать. В конце концов, убивает не оружие, а человек.

Так что на эту сделку с Зидгардом я согласился. А он, в свою очередь, когда услышал, что у меня есть ещё одна идея похожего оружия, которой я бы хотел с ним поделиться, пришёл в такой восторг, что даже полез ко мне обниматься и не отстал, пока я не позволил обхватить себя и постоять так несколько секунд.

В итоге из мастерской, которую Зидгард даже закрыл по такому поводу, я покинул уже после полудня, выжатый как лимон от бесконечных вопросов и восторгов гнома. Но при этом с моего лица на сходила широкая улыбка.

Работу над прототипом пистолета, перенесённую из моей головы на бумагу, Зидгард обещал закончить за несколько дней. Также он вернул мне мои револьверы и все пули, кроме тех что расстрелял и разобрал в исследовательских целях. А также в качестве извинения пообещал отныне и впредь на все работы, связанные с починкой или модификацией пистолетов, проводить совершенно бесплатно.

После всего того, что уже случилось со мной за последние два месяца, настолько хорошее завершение даже показалось странным. Но, немного подумав, я решил по этому поводу не заморачиваться. Как не могла быть в жизни человека сплошная белая полоса, так не могла быть и сплошная чёрная. Хорошие вещи тоже иногда случались без какого-либо подвоха.

Вернувшись в гостиницу, я застал только разлепившую глаза Джулию в ванной, за чисткой зубов. Это могло показаться малопривлекательным, но вот тот факт, что девушка только-только закончила мыться и теперь стояла перед зеркалом в одном не слишком длинном полотенчике, сильно менял дело.

К завтраку мы сподобились спуститься только минут через сорок.

* * *

В Башню Магии о наших успехах мы доложили, голову Роги официальным органам сдали, револьверы мои снова были при мне, даже проблема с подозрительно себя ведущей в последние дни Джулией разрешилась. И теперь уже ничто не мешало нам вплотную заняться тем, ради чего, собственно, вся эта экспедиция и была запланирована.

Гробницей Лавея.

Вообще, после месяца комы я всерьёз переживал, что мы уже опоздали и захоронение главного фаната Бафомета уже нашли и разграбили. Однако, похоже, несмотря на то, что Лавей не смог достичь уровня архимага, свою смерть он обставил по высшему разряду.

Новости о том, что люди тут и там в травяном лесу натыкались на каменную арку с выгравированными большими буквами: “ЛАВЕЙ”, — продолжали поступать всё чаще и чаще. Но при этом ещё никому не удалось понять, как в эту гробницу попасть, ведь кроме самой арки больше ничего не появлялось. А спустя некоторое время после появления, по разным рассказам от нескольких минут до пары часов, арка и вовсе уходила под землю, будто её и не было. И никакими средствами понять, куда она исчезала, до сих пор не получалось.

У меня, как у наследника воспоминаний Бафомета, было неоспоримое преимущество перед другими искателями сокровищ. Но даже мне было очень сложно делать какие-то выводы, исходя из подобного описания. А Вегвизир, не подведший меня даже во время поисков тайника самого Бафомета, на этот раз отказывался нормально работать, постоянно выдавая новое направление на арку.

Единственное, что я знал точно: Лавей, подражая Бафомету, не признавал понятия “рандома”.

Заклинания можно было настроить так, чтобы они производили какие-то действия на основе относительной случайности.

К примеру, можно было устроить минное поле таким образом, чтобы заряды на нём взрывались не по команде и не от того, что кто-то наступил на триггерные зоны, а совершенно вразнобой. Или настроить портал на случайную точку выхода, в результате чего перемещение становилось практически невозможно отследить. Иногда подобные уловки могли быть действительно полезны, особенно когда требовалось сбить врага с толку.

Но Бафомет, педант, перфекционист и приверженец идеи абсолютного знания считал такие “рандомные” заклинания ущербными и никогда их не использовал. И Лавей, старавшийся во всём походить на своего кумира, тоже ни за что не стал бы прибегать к использованию элементов случайности при создании своей гробницы.

А это могло значить одно из двух. Первое: гробница была фальшивой, но в это мне после множества описаний арки от очевидцев верилось всё меньше. И второе: в появлениях арки была определённая последовательность, которую пока что просто никто не смог выявить.

Отталкиваясь от этой идеи мне в голову пришла только одна мысль о том, что можно сделать, чтобы отыскать вход в гробницу. И в следующие три дня после прибытия в поселение Пятиугольника мы с ребятами, разделившись на две группы, рыскали по этому и соседним лагерям, разыскивая тех, кому повезло наткнуться на арку и прося отметить её положение на карте.

Кому-то приходилось заплатить, кому-то пригрозить, кому-то хватало просто обещания обязательно найти гробницу. Но в итоге на столе в моей комнате лежала карта с более чем семьюдесятью булавочными отметками, на которых флажками были помечены даты появления арки. Разумеется, многие из них были очень неточными, точно определить своё положение в травяном лесу было крайне затруднительно.

И с первого взгляда по этой карте понять можно было лишь одно: арка появлялась лишь в определённой области, ограниченной где-то стапятидесятикилометровым кругом. За пределами этого круга арку не видели ни разу.

Однако, просидев над этой картой несколько часов и уже начав видеть галлюцинации с участием булавок и флагов, я, отступив на несколько шагов назад и глянув на расположение отметок сквозь сильно сощуренные веки, похоже, заметил ту самую последовательность.

Подскочив к карте, я принялся пододвигать булавки. Несильно, чтобы смещение оставалось примерно в рамках погрешности определения местоположения. Но, тем не менее, довольно скоро очень условный и пока что далёкий от завершения, но совершенно конкретный рисунок стал вырисовываться.