Ледыш и недотрога. Вступление (СИ) - Коротаева Ольга - Страница 12

Эйфория накрыла и других участников спонтанно собранной группы.

— У нас так хорошо получилось, — восхищённо вспоминала Полина. — Ворона, ты такая крутая! Я знала, что ты хорошо играешь, но это нечто очешуительное!

— Скажешь тоже, — иронично фыркнула Руся, но выражение лица у девушки было довольным. — Впрочем, я ошибалась реже Минотавра. Можно по пальцам одной руки пересчитать, когда Горов попал в ноты.

— А чего я? — взвился парень и указал на Вику. — Она лажала, а я лишь подстраивался…

— Ой-ой, — прищурилась девушка. — Как удобно свалить с пустой головы на здоровую!

— С больной, ты хотела сказать? — растерялся Минотавр.

— Что хотела, то и сказала! — рассмеялась Вика. — У тебя голова на барабан похожа!

Они перебрасывались колкостями, подучивая друг над другом, толкались и хохотали. Я шла за ребятами и вдруг поняла, что не хочу возвращаться в столицу.

Виолетта

— Думаешь, мы сможем победить? — задала я вопрос, когда мы с Русей стояли на лестничной площадке. Повела плечом: — У нас неплохо получается, но…

— Я не упущу этот шанс, — сухо перебила Ворона. — Ты видела сумму выигрыша? Возможно, для тебя это мелочи, а для меня даже одна пятая часть приза — это возможность вырваться из ада, в котором живу.

Не прощаясь, ушла к себе. Когда за девушкой захлопнулась дверь, я вынула ключи и отперла замок. Но стоило войти в квартиру, которую мы снимали с мамой, как услышала голос отца. Вздрогнув, скользнула к кухне, откуда шёл звук. Сердце ликующе затрепетало.

«Он приехал за нами?»

С момента ареста это был первый раз, когда я обрадовалась встрече с отцом. В ужасный день, когда в дом явились те неприятные люди, мир для меня рухнул, оставив после себя море боли и горький пепел разочарования. Я не могла поверить, что папа, всегда подтянутый и строгий человек, преступник.

Сначала решила, что это ужасная ошибка, что вскоре всё прояснится, но не смогла расплатиться в кафе картой. Все наши счета арестовали и даже дом опечатали, не разрешили вернуться, чтобы взять одежду и косметику. Пришлось отправляться в гостиницу, где мы виделись в последний раз…

ту ночь я провела, ни на секунду не сомкнув глаз. Просматривала новости, от которых по спине прокатывались то волны жара, то колкие мурашки, и не верила ни единому слову. О чём пишут эти лживые люди? Мой папа не мог этого сделать. Только не он! Его точно подставили.

Звонила друзьям, но никто не ответил, а когда зашла в соцсеть, то обнаружила под своими постами сотни грубых и оскорбительных комментариев от незнакомых людей. Мама застала меня плачущей и отобрала смартфон. Выбросила его в окно и всучила взамен простенький кнопочный телефон.

Лишь тогда я поверила в происходящее, и часть меня будто умерла. Та, что безоговорочно верила отцу, что боготворила этого человека и считала его совершенством и лучшим мужчиной на земле. Неожиданно твёрдая опора моей жизни превратилась в зыбучий песок, и меня затягивали отчаяние и безысходность. Я даже поговорить о папе боялась, чтобы не стало ещё больнее.

Но теперь всё позади. Он приехал, и скоро мы вернёмся в столицу. Как я и думала, обвинения оказались ложными, и от этой мысли хотелось смеяться, танцевать и петь!

Петь?

«А как же конкурс?» — мелькнула мысль.

Тряхнула волосами: ребята и без меня справятся! Будет лучше, если я уеду — не понадобится делить приз ещё и на меня. Вороне нужно дочь увезти в другое место, а Ледату оплатить счета дедушки. Я никогда не вписывалась ни в их компанию, ни в жизнь провинциального городка. Лишь старалась не сдаться, но теперь всё встанет на свои места. Я переведусь в столичный ВУЗ, снова открою свои странички в соцсетях и буду идти к мечте — стану популярной певицей!

Желая устроить папе сюрприз, я осторожно заглянула на кухню.

Мама сидела за столом, боком ко мне, и держала в руках смартфон так, что мне был виден экран.

«Они разговаривают по видеосвязи», — расстроилась я.

Сделала шаг, чтобы поздороваться, но тут же приморозилась к месту, услышав голос отца:

— Если старик очнётся, то мы долго не увидимся.

— Но дорогой… — мама всхлипнула, не договорив.

— Потерпи ещё немного, — ласково попросил папа. — Мой адвокат договорился о справке, но врач… Этот жадный идиот вдруг отказался! Ничего, найдём другого, получим свидетельство, и показания этого человека вычеркнут из дела, а больше у них ничего на меня нет!

Сердце застучало, как сумасшедшее, голова закружилась. Я попятилась, не веря тому, что услышала. Неужели отец действительно виновен во всех жутких вещах, что ему приписывали? Хуже того, он подкупил врача, чтобы слова свидетеля не учли на суде?

«Если старик очнётся?»

Я опрометью бросилась в комнату и, едва дыша, упала на кровать.

«Нет, нет, — дрожа, обхватила себя руками. — Папа не мог навредить кому-то… Не верю!»

Но что, если отец действительно попытался убрать свидетеля? Сказанное им всю ночь не выходило у меня из головы. Я то вскакивала, собираясь расспросить обо всём маму, то падала обратно, страшась услышать что-то, чего не смогу принять. Ругала себя за трусость и жалела, что сознательно отгораживалась от новостей. Сейчас информационный вакуум, в котором я жила в последнее время, душил.

Я знала, что мама не откроет правды. Они с папой и дальше будут убеждать меня в том, что арест лишь недоразумение, а я всё поняла не правильно. Я не хотела снова услышать «Так надо», поэтому под утро решила:

— Нужно самой всё выяснить.

Открыла ноутбук и просматривала новости до тех пор, пока не заслезились глаза. Захлопнула крышку и потёрла пылающие веки. Ничего. Ни единого слова о Коршевых. Как ещё можно узнать правду? Позвонить знакомым? Нанять детектива? У меня и денег-то нет.

«Надо проветриться».

Несмотря на то, что солнце только-только показалось из-за горизонта, я собралась и, пока мама спала, выскользнула из квартиры. Понимала, что снова убегаю, но ничего не могла с собой поделать. Лишь мысль, что снова услышу ложь, причиняла боль.

На улице зябко поёжилась и пожалела, что не набросила куртку. Ветер гонял по мокрому после дождя асфальту яркие брызги осенних листьев, по небу плыли грязно-серые облака, и на их фоне небесная голубизна казалась ещё более пронзительной. Я прошла мимо нашей машины и направилась, куда глаза глядят.

Лицо защекотали капли, и я с удивлением глянула вверх. Пошёл дождь?

Оказывается, надежда ранила ещё сильнее. Я только-только сумела смириться с тем, что моя жизнь кончена, как мама обронила, что мы возвращаемся. На один день я стала собой прежней, беззаботной и доверчивой.

Через боль я поняла, почему избегала разговора об отце. Не хотела слышать ложь. Но и правды не желала…

И что теперь? Как глупо!

Пора уже повзрослеть.

Когда подняла глаза, поняла, что стою у жилища Троцкого. Яркие лучи солнца обрушивались на старенький вагончик золотистым водопадом, отражались от мутного стекла, рассыпались по желтеющим кустам. Становилось жарко. Сколько времени я здесь простояла? Как добралась? Всё это стало неважным, когда дверь со скрипом отворилась, и появился Ледыш.

Взгляды наши встретились, и я ощутила себя увереннее.

«Я стану такой же независимой, как и он», — приняла решение и подошла к удивлённому парню.

— Давай сделаем это. Возьмём первый приз!Читать вторую серию