Страницы боли (ЛП) - Деннинг Трой - Страница 55

- Кровь танар’ри – лучшее чистящее стредство во всей Мультивселенной, - вытерев клинок, Карфуд забрал бурдюк у Джейк и передал его обратно Потерявшему Память Герою. - Пей. Будет больно.

- Почему? – спросил трассонец.

Проигнорировав вопрос, Карфуд жестом велел Джейк сесть в середине прохода.

- Тифлинг, будешь держать трассонца – и не вздумай его кусать.

Потерявший Память Герой начал догадываться о том, что было у демона на уме.

- Карфуд, я не собираюсь…

Демон развернулся к нему.

- Разве я не поклялся, что не причиню тебе вреда?

- Да, но…

- Предупреждаю, если ты войдешь в логово Шебы хромым, то больше оттуда не выйдешь, - Карфуд издал долгий вздох и, успокоившись, сделал шаг назад. – Но выбор за тобой. Я не стану тебя принуждать.

Обдумав слова демона, Потерявший Память Герой поднял бурдюк и начал пить.

- Отлично, - Карфуд повернулся к Серебряному Ветру. – Ты готов?

Бариаур кивнул и, опустившись рядом с Джейк на колени, принялся доставать компоненты для исцеляющих заклинаний.

- Могу я чем-то помочь? – Тессали бросил мрачный взгляд на свои культи и добавил. – Раньше я был целителем.

Карфуд смотрел на эльфа несколько мгновений, а затем жестом подозвал его к себе.

- Окажи мне честь, постой рядом. Мне может потребоваться твой совет.

Слова демона звучали практически сострадательно. Если бы он не являлся танар’ри, Потерявший Память Герой мог бы поклясться, что он пытается приободрить Тессали. Но, учитывая, от кого исходила эта реплика, происходящее трассонца лишь озадачило – и встревожило.

- Карфуд, я уверен, что ты знаешь…

- Пей, трассонец! – глаза Карфуда вспыхнули, словно пламя кузни. – Не волнуйся насчет Тессали. Если он сможет помочь, это пойдет ему на пользу.

- Разумеется, - эльф подошел к демону. – Буду рад сделать то немногое, что в моих силах.

Подняв бурдюк, Потерявший Память Герой сделал еще один глоток. От выпитого его голова уже наполнилась сладкими облаками, но не столь густыми, чтобы одурманить его так, как одурманила эльфа лесть демона. Карфуд опустился на колени. Дождавшись Тессали, он схватил превращенную в кирпич ногу трассонца и без колебаний опустил меч.

Потерявший Память Герой не ожидал, что будет больно – по крайней мере, настолько – но он в жизни так не ошибался. Еще до того, как кирпичная ступня со стуком упала на мостовую, по его ноге до самого сердца прокатилась волна жестокой боли, столь обездвиживающей и сильной, что он даже не смог выплеснуть ее в крике. Он заметил, что в его плечи впиваются когти Джейк, осознал, что его собственные ногти вонзились в землю, и заорал, требуя еще вина.

Подняв бурдюк, Серебряный Ветер поднес его к его губам. Потерявший Память Герой сделал долгий глоток, и в этот миг Карфуд схватил Тессали за лодыжку и, резким движением свалив эльфа на землю, поднял над его ногой выкованный из звездного металла клинок.

Потерявший Память Герой отбросил бурдюк в сторону.

- Нет!

Голова Карфуда повернулась назад.

- Тебе нужна нога!

- Не… не чья-то же! – вырвавшись из хватки Джейк, трассонец сел… и чуть не потерял сознание, увидев сочащуюся из обрубка мутную жижу. – Не его!

- Но от эльфа в логове Шебы не будет никакого проку! – возразил Карфуд. – Сражаться он не может. Творить заклинания тоже. Он даже оружие наше нести неспособен.

Тессали, неподвижно лежавший на земле, ничего не сказал.

- Я ее… не приму! - трассонец протянул демону руку, демонстрируя татуировку. – Я… лучше… умру, - на этот раз Джейк не стала напоминать Потерявшему Память Герою, что он уже мертв. Подавшись вперед, она коснулась губами шеи трассонца и прошептала.

- Мы умрем вместе, Зоомби.

- Это не понадобится, - отпустив свою перепуганную жертву, Карфуд потянулся к заплечному мешку и достал из бокового кармана почерневшую ладонь. – Сгодится и она.

- Рука? – задохнулся от удивления Серебряный Ветер.

- Кажется, это все, что у нас есть, - Карфуд передал конечность бариауру. – Полагаю, ты владеешь заклинанием увеличения?

ИМЯ

Во сне трассонец видит две обгоревшие руки с длинными черными ногтями, холодные и грубые, которые гладят его обнаженное тело – сначала щеки, потом шею, плечи и подмышки. Они спускаются вниз по животу до бедер и, обласкав место темных сплетений и еще более темных страстей, касаются ног – сначала колен, потом ступней и пальцев. Сыпящиеся с них черные ошметки обнажают пеструю розовую плоть; он ощущает, что там, где ладони дотрагиваются до него, кожа вздувается, источая гнилостный аромат, и на ней возникают продолговатые шипастые коконы. Увеличившись до размера дыни, эти коконы наливаются изумрудным и золотым, алым и черным и начинают ритмично пульсировать, словно сердца. Тяжесть сочащихся ихором оболочек настолько велика, что Потерявший Память Герой не в силах пошевелиться. Он не может сесть, чтобы взглянуть на себя, не может двинуть даже пальцем, чтобы стряхнуть с тела эти зловонные пузыри.

Прелесть снов в том, что они открывают нам истину, не давая понять, реальна она или нет – по крайней мере, насколько я слышала. Так ли это, я не знаю – если, конечно, мое существование само по себе не является бесконечным ночным кошмаром. Прошло так много времени с тех пор, как я позволяла себе уснуть, что я уже не помню, каково это – видеть сны или хотя бы просто отдыхать. Я всегда обязана оставаться настороже, ведь в любой момент один из богов может попытаться взять штурмом мои бастионы; я всегда должна наблюдать за теми, кто приходит и кто уходит, ведь каждый из них способен оказаться шпионом, который распахнет мои врата. Заснуть означает сдаться, ведь тогда враги явятся в Сигил и одержат надо мной победу.

Это верно и в отношении трассонца; пока он спит, отрешась от опьянения и боли, к нему пришла его погибель. Положив его голову себе на колени, она прильнула к нему, заключила в нежные объятья и, лаская, прижала к себе. Именно ее руки и видит он во сне. Своими легкими прикосновениями она один за другим делает видимыми коконы, медленно зреющие и наливающиеся тяжестью с того момента, как Потерявший Память Герой оказался в Сигиле.

В его сне запястья черных ладоней удлиняются, переходя в руки цвета слоновой кости и открывая взору плечи и тело обнаженной женщины. Груды тяжелых коконов мешают трассонцу разглядеть что-то еще, но и этого достаточно. Фигура этой женщины воистину божественна, кожа её подобна шелку, а звенящий голос сладок, словно переливы флейты.

Медленно к нему возвращается память. Ужасающий болевой шок, испытанный им, когда Карфуд отсек превращенную в кирпич ступню, невыносимое жжение, сопровождавшее процесс приращения почерневшей руки к лодыжке, захлестнувшую его волну агонии и скрытые тенью пальцы Джейк, что впивались в его плечи в попытках удержать на месте.

- Д… Джейк, - он пытается повернуть голову, чтобы взглянуть ей в лицо, но раздутые пульсирующие коконы мешают ему это сделать. И все же сквозь приглушающую пелену страданий и вина ему кажется, что ее кожа выглядит как-то непривычно. – Джейк? Это я, Зомби.

- Зомби? Не говори так, прошу! - этот женский голос знаком ему, но принадлежит он вовсе не тифлингу. – Ты вовсе не мертв, любовь моя.

Его винная женщина!

Она кладет ладонь на щеку трассонца. На ощупь её руки по-прежнему кажутся жесткими и шелушащимися. Ее колени смещаются. Она наклоняется к нему, и ее грудь сдавливает покрывающие его тело вздутые коконы.

Потерявший Память Герой видит перед собой узкое лицо с классическими чертами и орлиным носом, холодные и бесстрастные глаза – и обрамляющий голову ореол из множества разнообразных лезвий.

Он считает, что эта женщина – я.

Один из зеленых коконов, не выдержав давления, лопается; по груди трассонца расплескивается маслянистый изумрудный ихор, источающий горький запах. Там, где эта субстанция касается его кожи, он ощущает холодное жжение; ледяные иглы агонии впиваются в его плоть и постепенно проникают все глубже и глубже, неся болезненную слабость. Их движение столь медленно, что он успевает пережить страдание прежде, чем действительно чувствует его. Его ужас намного превосходит испытываемые им муки.