Имперская жена (СИ) - Семенова Лика - Страница 52

За стеклами стремительно темнело, чернота раскрасилась мешаниной огней. От гула и мелькания уже начинала болеть голова. Я сейчас же, вернувшись, расскажу о визите старика управляющему. У него наверняка есть возможность связаться с Рэем. Я расскажу мужу все, прямо сейчас. Все до единого слова. Больше не хочу умирать от бесконечного страха. Хочу домой. И даже странное слово «дом», смысл которого, казалось, я утратила, сейчас заиграло по-новому. Мой дом. И я не позволю этому отвратительному злому старику гнать меня из него.

Я нажала кнопку селектора:

— Пилот, возвращаемся.

Ответа не последовало.

Я вновь тронула кнопку. Раздался знакомый тонкий писк. Я повторила свой приказ:

— Пилот. Правьте домой.

Вновь молчание. Я снова нажала, но приборного писка уже не было. Корвет дернулся, прибавляя скорость, меня вдавило в сиденье, и я заметила, как на стекла опускаются глухие светонепроницаемые заслонки. А через пару мгновений заслонка в салоне отсекла коммуникационную панель.

От страха меня едва не выворачивало. Его было слишком много сегодня. Слишком много, чтобы все это было правдой. Слишком много, чтобы в полной мере прочувствовать всю остроту. Будто забило все рецепторы, заблокировало. Лишь распирало изнутри, лихорадило. В висках пульсировало. Я изо всех сил искала происходящему внятное объяснение. Любое.

Неужели старик предусмотрел даже это? Я снова и снова видела перед глазами его улыбающееся лицо. Совсем рядом. Снова и снова чувствовала руку на плече. И вздрагивала, будто пыталась скинуть ее. То, что предлагал Максим Тенал, было немыслимо. Невозможно! Противоестественно! По крайней мере, для меня. Но я вспомнила крошечную пульсирующую точку на том ожерелье… Это подло, но так просто. Это так по-имперски. Я даже замотала головой, гнала эту мысль. Я бы смирилась, если бы меня с самого начала поставили перед фактом, но не теперь. Мой муж — единственный, кто имеет на это право.

Я нервно вытащила серьги из ушей — единственное скромное украшение, которое надевала в последние дни. Разложила на ладони, внимательно осмотрела. Кажется, чисто. Серьги были слишком невзрачны и дешевы, чтобы старик обратил на них внимание. Но это мало что меняло. Судя по всему, подсунуть можно куда угодно. И наверняка это далеко не единственный способ… Я уже поняла, что считаться с сыном Максим Тенал не намерен. Да и поручиться за своего мужа я не могла. Лишь домыслы, фантазии и хилые надежды, за которые теперь отчаянно хотелось цепляться.

Корвет сделал крутой вираж, и к горлу подкатила тошнота. Я не могла понять, сколько времени прошло, чувствовала лишь скорость. И полное бессилие.  Я пыталась представить, что со мной может быть, и от этого становилось еще невыносимее. Им нужен наследник. Судя по всему, любым способом. Важна лишь моя чистая кровь — и ничего больше. Меня могут продержать запертой, где угодно. До тех пор, пока… Я даже мысленно не хотела это озвучивать. Если такой исход устроит Императора — Рэй ничего не сможет сделать.  И захочет ли? Отец наверняка найдет способ на него повлиять. Так же, как сейчас нашел способ отдалить его. И я сама собственными руками вырыла себе яму.

Судно резко сбрасывало скорость. Рывками. Будто ухалось в бездну. И внутри все замирало. Наконец, не самое мягкое короткое приземление, и гул двигателей сменился шипением, а позже совсем затих. И меня облепила тишина.  Я опустила на лицо вуаль, сама не понимала зачем. Старик прекрасно знает мое лицо — мне нечего скрывать.

От страха заболел живот. Я сжалась в самом дальнем углу сиденья, подальше от двери. Содрогнулась, когда она щелкнула и с характерным звуком поехала в сторону. Огни салона медленно затухали, и в корвет вползала серая муть, сквозь которую виднелся мужской силуэт. Будто в дыму. Слишком низкорослый для высокородного, слишком широкоплечий. Вальдорец?

Незнакомец заглянул в салон:

— Выходи, давай!

Я лишь отшатнулась, вжалась в сиденье.

— Выходи, говорю, приехали. Или особое приглашение надо? Кланяться тебе здесь никто не будет.

Я не шелохнулась. Хотелось спросить, кто он такой, но губы не слушались, я не смогла их даже разомкнуть.

Тот подался вперед, ухватил меня за руку, дернул, выволакивая из корвета. Я не успела опомниться, оглядеться, как на глаза, прямо поверх вуали, легла непроницаемая повязка.

— Не советую дергаться. Иначе руки завяжу.

Я кивнула. Чужая рука легла на предплечье, снова дернула.

— Пошли! И без фокусов.

Сопротивляться было бессмысленно. Под ногами ощущалась твердая ровная почва, попадались мелкие камни. Казалось, мы шли целую вечность, в молчании. А я лишь прислушивалась, пытаясь хоть что-то понять. По шороху шагов различала, что провожатый не один.

Вскоре меня облепил влажный удушливый запах. Плотный, едкий. Заползал в нос сквозь накидку, оседал в горле так, что хотелось откашляться. Никогда не ощущала такой странной вони, даже не могла с чем-то сравнить. Идти стало труднее. Казалось, мы обходили валуны, спускались в низины и карабкались на пригорки. Вслепую пробираться становилось просто невозможно. Я запиналась, падала. Провожатый то и дело дергал меня за руку, и в итоге просто закинул себе на плечо.

Меня перегнуло пополам, кровь приливала к голове. Я цеплялась за край его темадитовой куртки, боясь упасть и удариться головой. Он держал меня за ноги обеими руками. Одна обхватывала под коленом, а другая забиралась выше и выше под платье. По бедру, мяла зад. Этих движений явно не требовалось, чтобы удержать меня. Я дернулась, но незнакомец лишь сильнее сжал пальцы.

Я потянулась руками к повязке намереваясь содрать ее, увидеть хоть что-то, но тут же почувствовала, как чужая рука перехватила запястье. Мне нажали в центр ладони до такой болезненной ломоты, что я застонала.

— Сказали не рыпаться — вот и будь паинькой. Тут тебе не дворец.

Другой голос. Этот казался мелодичнее и моложе. Впрочем, какая разница.

Меня затрясло, словно мой носильщик перескакивал с валуна на валун. Я снова изо всех сил вцепилась в край его куртки. Вскоре раздался угрожающий гул и скрип железа, и по отражению звуков и почти стеклянной плотности воздуху я поняла, что он вошел в помещение. Раздалось шипение двери. Меня поставили на ноги, но тут же обхватили запястья и завели за спину.

Страх был таким сильным, что я его почти не осознавала. Я просто вязла в нем. Страх замедлял движения, сковывал мысли. Страх отуплял. Казалось, я должна была истошно визжать, вырываться, но стояла истуканом. Будто сквозь марево болезни почувствовала касание к шее ледяного острия. Нож сложно с чем-то спутать. Животный инстинкт вмиг различает опасность.

Старик не намеревался сохранять мне жизнь… Даже на время.

Острие проскребло плашмя с отвратительным ползущим звуком, и дыхание застряло в горле. Смешок раздался прямо за спиной:

— Шея, как у куренка! — тот, второй.

— Зато какие нежные ляжки… И задница хороша.

— Уверен, что и остальное не подкачало.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Сейчас проверим!

Я в какой-то детской запальчивости отчаянно надеялась, что все не так поняла. Да куда там! Неправильно понять было просто невозможно. Я слышала дыхание в затылок, по-прежнему чувствовала на шее холодный металл. Одно неосторожное движение может попросту оборвать мою жизнь. А жить хотелось. Настолько, что шумело в ушах. И эта вынужденная слепота, которая лишь все усугубляла, делала мое положение еще невыносимее. Жизненно важно было оглядеться, чтобы хотя бы оценить обстановку.

По ощущениям незнакомцев было двое. И это не добавляло оптимизма. Я прекрасно понимала, что редкая женщина физически справится с мужчиной. Про двоих и думать нечего. Кажется, единственное, что я могла — говорить. Вселить смятение, напугать, что-то наобещать. Но как подобрать слова? Так, чтобы не разозлить, не вынудить заткнуть мне рот. И что можно наобещать, если им уже наверняка обещано? Не думаю, что старик поскупился. Но если им позволено трогать меня — значит, меня уже списали со счетов. Что бы Максим Тенал не думал обо мне — я законная жена его сына. Он никогда не вернет меня, после того, как эти… Значит, это конец.