Начисто - Резник Юлия - Страница 35
- Предыдущая
- 35/41
- Следующая
– Ну, чего молчишь? – вытирает губы.
А я не знаю, что сказать. Понимаю только, что от моих слов сейчас многое зависит. Я-то пыталась до него достучаться и, видно, изначально выбрала неправильную тактику. Лишь только больше расшатав его и так нестабильное состояние.
– Нужна или нет, я не в курсе. Но знаешь, что не вызывает сомнений? Вот так, – касаюсь разбитого, начавшего опухать лица пальцами, – ты меня совершенно точно не вернешь.
Впрочем, вряд ли Игорь меня услышал, ведь в этот самый момент у него зазвонил телефон.
– Ч-черт. Рейсы отменяют.
– Включи свет, – прошу я.
– Нет света. Провода на въезде оборвало.
Похоже, это мой шанс! Игнорируя головокружение, осторожно встаю. Уснула я на ковре перед камином, а телефон, если мне не изменяет память, бросила на диване.
– Куда?!
– Позвоню в аварийку.
Приковав меня к себе недобрым медвежьим взглядом, Игорь качает головой. Я пячусь – он подходит.
– На дворе буря. Никто не станет сейчас ничего чинить.
Наверное, он прав. Да и… А кто сюда вообще доедет? Даже если я вызову полицию, сумеют ли они пробраться в поселок до того, как случится непоправимое? Метет так, что света белого не видно.
Лопатки касаются обшитой вагонкой стены. Я в западне. Мой кошмар меня настигает. Знакомый парфюм сейчас как будто совершенно иначе пахнет – хищно, неумолимо. Молотов упирается ладонями по обе стороны от моего лица и прижимается к моему лбу своим.
– Помнишь, как я тебя впервые увидел? Ты тогда еще была похожа на казашку. – Смеется.
– Я и сейчас на нее похожа.
– Не-а. – Игорь медленно ведет языком, слизывая с моих разбитых губ кровь. – На фоне по-детски пухлых щек твои глаза казались узкими, как щелочки. Сейчас же совершенно другое дело. Ты удивительно похорошела за эти годы.
Есть что-то психоделическое в том, чтобы вот так ни о чем разговаривать, в момент, когда над тобой вершится насилие. Сводящее тебя с ума.
– Не трогай меня, Игорь. Я не хочу. Не надо, – без особой надежды на успех, толкаю его в грудь. Но во мне сорок пять килограмм, а в нем больше сотни. С таким же успехом я могла попытаться сдвинуть со своего пути гору. – Не трогай. После него невыносимо… Не могу. Просто не могу.
– Ах да. Я и забыл, что ты до сих пор пребываешь в заблуждении, будто нужна кому-то кроме меня.
– Я нужна. – Мой голос дрожит.
– Дыму? Вот ты наивная. Знаешь, что ему на самом деле нужно? Отомстить мне. Забрав самое дорогое. – Игорь ощупывает мою опухшую скулу пальцами. – Ты же знаешь, что ты бесценна? Не можешь не знать…
Из-за страха, что меня скручивает, мысли путаются. О чем он вообще? Я ни черта не понимаю. Стоит только мозгу ухватиться за какую-то здравую мысль, как все опять исчезает в накатывающих волнах паники.
– За что отомстить? Что ты ему сделал?
– Ка-а-ак? Разве Дым не рассказывал? Или вам не до разговоров было, Яся-я-я? – рука с лица соскальзывает на затылок и больно дергает за волосы.
– Мне больно! Игорь, блядь, перестань!
– Как же так? Он даже не пожаловался на меня, такого-сякого? Серьезно? Я-то думал, ты на это повелась. Пожалела несчастного. А он что, вообще ничего тебе не сказал? Серьезно? Наверное, выжидал, когда твой мозг окончательно стечет в трусики.
– Ты бредишь.
– Я? Брежу?! – Молотов отходит и сгибается пополам от приступа злого лающего смеха. – То есть тебя реально не смущает тот факт, что из всех женщин на планете Дым случайно, – пальцы безумца сгибаются, обозначая кавычки, – подкатил к женщине того, кого он всей душой ненавидит? Очнись! – очередной толчок и удар затылком о стену. – Он только и думает о том, как бы мне отомстить!
– За что? – хриплю.
– За то, что сел на восемь лет, а я выкрутился.
– То есть ты его подставил? Как?
Господи, до чего трудно концентрироваться! Голова гудит. В висках ломит. Не удивлюсь, если у меня сотрясение, жаль, не это самое страшное! Потому что если Молотов прав, я не знаю, как жить. Для чего жить? Кому тогда верить?
– Херову тучу лет назад у нас было общее дело. Ну, как? По документам оно было его, – оскаливается.
– Я не понимаю…
– Да что тут понимать? Бизнес Дыма по поставкам медоборудования был легальным – не прикопаться. И очень большим. Так что когда его захотели отжать, пришлось искать, до чего доебаться. Добрались и до нашей фирмы, которую мы давным-давно прикрыли. А там все было не очень-то гладко, как понимаешь. Тогда все работали как-то так. Но кого это волнует? Им нужен был повод – они его нашли.
Я зажмуриваясь, сама себя умоляя молчать.
– А что ж ты не помог ему?
– Ему нельзя было помочь! А самому подставиться – запросто.
– То есть ко всему ты еще и трус.
Истерика подкатывает к горлу и вырывается громким, безумным смехом. Нет, что бы там ни говорил Молотов, я не дура. Я гребаный камикадзе. Размажет ведь… И стоит мне только подумать об этом, как некая страшная сила отрывает меня от пола. Я такое раньше только в фильмах видела и не думала, что реально возможно поднять кого-то вверх, удерживая за шею на вытянутой руке. И вот же, только посмотрите! Болтаюсь где-то под потолком, а жизнь проносится перед глазами. Из-за нехватки кислорода пустеет голова. Теперь каждая мысль – будто на авансцене. Доводы за и против. Мои драгоценности – воспоминания. Нет-нет, разве они могут врать? Тогда все вообще неправда. Каждая минута, проведенная с Дымом.
Сознание меркнет. Но тут Молотов все же разжимает руку, и я, тряпкой осев на пол, захожусь в приступе кашля.
– Все равно твоей я не буду…
– Будешь. Как вернемся – сразу поедем в загс. И все наладится.
Этот мудак садится рядом со мной на пол и принимается ласково перебирать волосы.
– Я его люблю. – Сжимаюсь в комочек.
– Ты? Любишь? Сейчас его любят дубинкой. Хочешь посмотреть, Ясенька? Только сразу предупрежу – зрелище не для слабонервных.
Несколько тактов сердца я просто пытаюсь осознать, о чем он. Потом нахожу в себе силы подняться. Ну, как? Привстать, сгорбив плечи.
– Что ты имеешь в виду?
– Ты же не думала, что я спущу тебе это с рук? На что был расчет, а? Что в зоне я его не достану? Так это как раз проще простого. Вот уж не предполагал, что нам придется закреплять пройденный материал. Печально, что опыт с тем мальчиком… кем он был? Программистом, кажется? Ничему тебя не научит…
Я на заднице, перебирая за спиною руками, отползаю назад. А Молотов преспокойно достает телефон. Включает видео и сует мне под нос. На экране какая-то стремная комната. Незнакомые люди и… Клим. Пока это больше похоже на жестокую драку, но мы же в самом начале. А до конца я не смогу досмотреть. Иначе сойду с ума.
В звенящей тишине раздается хруст. Это я ломаюсь? Или его ломают?
– Хватит! – скулю я. – Дай команду, чтобы прекратили.
Но я-то понимаю… Я, мать его, понимаю, что поздно. Это не прямой эфир. Все, что происходит, мы видим в записи. А соответственно, с существенной задержкой. Сознание мутится. Реальность выцветает, как краски на старых картинах. Должно быть, именно так люди сходят с ума, не в силах пережить горе.
– Ну, кто так просит, Яся? А где же «любимый»? «Пожалуйста»…
С губ срывается вой.
– Пожалуйста, любимый, скажи, чтобы прекратили.
Но ведь поздно. Я знаю, что поздно. К чему тогда это унижение? А впрочем, какое мне дело? Все сгорит в выжигающей до пепла боли. Ничего не останется. Ни любви, ни обид. Ни даже меня.
Лапищи Молотова сжимаются на моей груди. Потирают соски подушечками пальцев.
– Не сейчас! Не так. Давай поднимемся в спальню. Но прежде ты сначала позвони, хорошо?
Я, покачиваясь, бреду вверх по лестнице. Ничего не слышу, ничего не ощущаю. Только боль, боль, боль… Отовсюду. Из всех щелей. И ощущение того, что он идет за мной, кажется, действительно с кем-то разговаривая по телефону.
Чудовище, которое я столько лет любила.
Прохожу в спальню. Откинутое на постели покрывало будто приглашает нас прилечь. Я же понимаю, что не могу. Просто не могу. Ведь у всего есть предел.
- Предыдущая
- 35/41
- Следующая