Начисто - Резник Юлия - Страница 34

Первым делом, избавившись от общества Молотова, я позвонила Дыму:

– Клим, послушай. Игорь узнал, что мы с тобой общаемся.

– Твою мать, Яся! Я же просил не светиться.

– Это вышло случайно. Мы сидели в ресторане, я вышла в туалет, ты позвонил. А Молотов не придумал ничего лучше, как залезть ко мне в сумочку. Представляешь?! В общем, он увидел фото, которое я установила на твой контакт, и его понесло.

– Вы сидели в ресторане? – обдает холодом.

– Да! Только ты не накручивай себя, окей? Я специально его пригласила, чтобы предупредить о своем отказе. Думала, как умаслить…

– И как? Вышло? – щедро сдобрив голос сарказмом, интересуется Клим. Меня в ответ подмывает ответить в той же манере, но я держусь.

– Нет. В мой план не входило, что он узнает о тебе.

– Да уж.

Теперь голос Клима звучит устало и зло. И вроде понимаю, что эта злость не ко мне относится, но все равно неприятно. А еще очень и очень страшно.

– Он может как-то усугубить твое положение?

– Господи, ну о чем ты думаешь?

– А о чем мне думать? – всхлипываю.

– О себе. Тебе потребуется защита, Ясмин, а я здесь!

– Я тоже скоро там буду. Рядышком. Ты же видел, я арендовала дом…

– Зачем? – сипит.

– Чтобы быть поближе к тебе.

– И для этого ты хоронишь себя в глуши?! Ясмин, ты меня спросила? Мне нужны такие жертвы?! Смогу ли я их принять?

– Это не жертва. Мне очень жаль, если ты расцениваешь мой переезд так.

– А что же тогда?

– Необходимость. Жизненная необходимость. Подумай об этом, когда захочешь снова на меня вызвериться.

Обидно, просто до слез. Даже сейчас, когда я снова вспоминаю этот наш разговор, обидно. А тогда… тогда я чуть этой обидой не захлебнулась.

Адиль обнимает меня. Тычется носом в макушку:

– Все будет хорошо, систер.

– Будет. Но если вдруг почувствуешь, что тебя с подачи Молотова прессуют – сразу звони мне. Я знаю, как его угомонить, ладно?

– Ладно. Но что-то мне подсказывает, он не по мне будет бить.

– На что ты намекаешь?

– Мне не нравится, что ты будешь жить одна у черта на куличиках. Твой зэк не зря напрягся.

– В доме есть сигнализация. Но я не верю, что Молотов что-то сделает. Он по рукам связан.

– Прижала-таки мудака к ногтю?

Во взгляде брата мелькает сталь. Адиль мог быть каким угодно весельчаком, бабником и распиздяем, но при этом он всегда оставался настоящим мужчиной. Сильным, мужественным, опасным.

– Нет. Но перспективы очертила.

– Ладно. Давайте чай пить. У тебя самолет когда? Отвезу.

И как-то так, не без сопротивления, я все-таки начинаю жизнь заново. При мне три чемодана, ключи от дома и заблаговременно перегнанный из столицы Прадик. Для здешних условий – самая подходящая машина.

Первое время сплю на надувном матрасе. Но уже через несколько дней мне привозят кровать и большой плюшевый диван. Из плюсов в доме – небольшая сауна, примыкающая прямо к кухне. Днем я учусь готовить по найденным на ютьюбе роликам или работаю, а по вечерам сижу у камина с чашкой душистого чая или грею косточки в сауне.

«Привет. Чем занимаешься?»

«Медитирую на сидящие в духовке пирожки».

«Это какие-то новые техники медитации?» – смеющийся смайлик.

«Ага. Если пирожки все-таки подойдут как надо – передам тебе вместе с посылкой».

«Я растолстею и перестану тебе нравиться».

«Не дождешься. Кстати, мне пришло сообщение от МЧС. Обещают снежную бурю».

«Если боишься – пережди в городе».

«Я не боюсь. У меня есть еда и генератор, который я научилась запускать! Кто молодец, я тебя спрашиваю?»

«Моя девочка».

«Во-о-от!»

«Ясь, а если серьезно? Как ты вообще?»

Отпиваю вина. Теперь можно…

«Как? Да нормально. Живот немного болит. Начались месячные».

«Хорошо. Я немного волновался, после прошлого раза».

«Почему? Ты не хочешь детей?»

Сообщение прочитано, но отвечать Клим не торопится. Я напряженно растираю виски и залпом допиваю вино. Дура. Ох и дура. Ничему меня жизнь не учит. Не надо было спрашивать. Может, для него это больная тема. Впрочем, мог бы написать все, как есть. Что бы я – не поняла? Или он опасался, что я и от его ребенка избавлюсь? Где один, там и второй. Вдруг он такого мнения обо мне?

Сворачиваюсь на полу у камина улиткой. Гляжу на языки пламени. Может, зря это все? Зря я сюда приперлась? Может, я и впрямь ему не нужна? И поэтому Клим ворчит и чуть ли ни в каждом нашем разговоре намекает на то, что мне здесь нечего делать? Я-то списываю это на беспокойство обо мне, но ведь все может быть проще.

Мечусь. Засыпаю. Подхватываюсь. И вновь проваливаюсь в вязкий пьяный сон. И снится мне, что меня обнимают знакомые руки. Гладят. Привычное к ласкам тело откликается. Я тихонько вздыхаю.

– Клим…

Пальцы на ребрах сжимаются, впиваясь в кожу будто когтями. Боль сметает обрывки сна. Я открываю глаза. Огонь в камине давно погас. В окне серо. Такие здесь рассветы. Не знаю, почему мозг фиксирует настолько незначительные детали и упускает главное!

– Клим?

– Нет, Ясенька. Попробуй еще раз.

В затылке стынет. Я дергаюсь. Но добиваюсь лишь того, что хватка Молотова только усиливается.

– А дальше что, Игорь? Изнасилуешь меня? Или сразу убьешь?

– Ну что ты. Ты сама ко мне прибежишь, когда узнаешь правду. – Затылка касаются горячие ненавистные губы. Меня передергивает от отвращения.

– Не приду. Что бы ты ни сказал – не приду.

– Даже если это будет стоить ему жизни?

ГЛАВА 21

ГЛАВА 21

– Вставай, одевайся.

– Я никуда с тобой не поеду.

Дергаюсь в безуспешной попытке вырваться. Но Молотов весит едва ли не в три раза больше. Против него у меня нет ни одного шанса.

– Уйди! Убери от меня руки. Хочешь, чтобы я обратилась в полицию?! Какого черта ты творишь? Проникаешь в чужой дом. Пытаешься меня выкрасть. Ты в курсе, на сколько лет за это можно присесть?

– А ты, как я погляжу, стала большим спецом по уголовному кодексу? – хмыкает Игорь. Рывком перекатывает меня на спину и тихо, но так, что у меня мороз начинает бежать по коже, замечает: – Неужто правда хотела ему помочь?

– Я не собираюсь обсуждать с тобой свою жизнь!

– Вот и правильно. Мы потом это все обсудим. А сейчас нам нужно успеть на самолет, до того как начнется буря. Вставай!

Игорь резко поднимается с пола и дергает меня за руку. Я отчаянно сопротивляюсь, отбиваясь изо всех сил. Но Молотов не щадя протаскивает меня через комнату. Сдирая кожу, я проезжаю задницей по ковру и в пылу борьбы ударяюсь бедром о журнальный столик. От боли перед глазами взмывают разноцветные звезды.

– Ты делаешь мне больно!

– Слушайся меня, и больно не будет! – рычит в ответ Молотов и как-то безжизненно повторяет: – Нужно успеть в аэропорт. Дел много. Очень много дел…

Я никогда еще не видела его таким. Он будто не в себе. Глаза стеклянные.

– А в аэропорту ты тоже планируешь меня тащить за волосы?! Не боишься? Там куча ментов. Я же обращусь к первому встречному!

– Зачем?

Игорь моргает и наклоняет голову чуть набок, будто и впрямь не может понять.

– Затем, что я не хочу с тобой никуда ехать! Я ненавижу тебя, я тебя…

Он бьет меня наотмашь, так что, не успев договорить, я снова падаю на пол. Губа лопается, в ушах звенит. Кровь наполняет рот привкусом металла и соли. Мне страшно до прошивающей насквозь дрожи в позвоночнике. Так люто страшно! Одной частью себя я вроде бы понимаю, к чему идет. Другой – один черт не могу поверить, что мы с Молотовым до этого докатились.

– Отпусти, Игорь. Я же все равно с тобой не буду.

Молотов – ноль эмоций. Приглаживает всклоченные волосы, словно даже в этой ситуации он беспокоится о том, как выглядит.

– А с кем будешь? С Дымом? – оскаливается. – Какая же ты дура, Ясмин. Думаешь, ты ему нужна?

Стираю с уголка губ кровь, настороженно за ним наблюдая. Молотов подхватывает початую бутылку вина, залпом допивая остатки.