Фуга номер семь (СИ) - Литера Элина - Страница 12

Едва касаясь ступеней я взлетела по лестнице и четыре раза быстро ударила костяшками пальцев по дереву двери. Тук-тук-тук-тук. Теперь медленно досчитать до десяти и спускаться.

Я не сразу осознала, что дверь открылась, и силуэт Филиппа вырисовывается на фоне расцвеченной огнем камина стены. За два дня я настолько утвердилось в мысли, что погибший контрабандист и есть тенор Филипп, что сейчас я стояла и смотрела, не веря своим глазам.

— Незнакомка? Хм. Ты не желаешь войти?

Я переступила порог и остановилась. Мои планы на вечер были ясными и определенными: постучаться в пустую комнату, спуститься по лестнице, добрести до дома, раздеться и упасть в кровать, плакать и сокрушаться, какая я дура. Теперь я не знала, что делать.

— Что с тобой?

Филипп помог мне снять плащ с сапогами и подал горячее вино. Я обняла кружку руками и бездумно смотрела на огонь.

— Милая, что случилось?

Я отпила глоток и вернула кружку на табурет.

— Ты знаешь, что вчера арестовали трех контрабандистов?

— А четвертый упал в пропасть. Да, весь город гудел, что сцапали местную легенду, Пита и Фила.

— Именно. Погибшего звали Фил. Понимаешь?

Он шумно выдохнул, сгреб меня и посадил к себе на колени. Уткнувшись ему в плечо, я глухо жаловалась:

— Я думала, что это ты. Я думала, что это ты возил чернецы и драконовы семена. Что это ты лежишь на дне пропасти. — Я начала всхлипывать.

— Тш-ш-ш… Я живой. Я никогда не стал бы связываться с такой дрянью, поверь мне.

Я вздохнула. Мы оба храним тайны, мы нигде больше не можем узнать что-то один о другом. Нам остается только верить друг другу.

— Расскажи, что ты возишь?

— Снимешь маску — расскажу, — весело отозвался он. — Я никогда не возил ничего запрещенного, ничего такого, что не стали бы продавать честнейшие торговцы в открытой лавке напротив столичной мэрии. Милая, ты выглядишь так, что тебя хочется завернуть в одеяло и уложить спать, вместо… м… прочих времяпрепровождений.

От этого напоминания я резко выпрямилась и уперлась руками в его плечи.

— Что ты делал в борделе?

— Что?!

— Вот я и спрашиваю — что? Объяснишь?

— Я-то объясню. А ты объяснишь, как ты об этом узнала?

Хм. Об этом я не подумала. Взгляд Филиппа стал серьезным. Медленным шепотом он спросил:

— Что ты делала в "Дикой козочке"?

— Ничего я там не делала! Я просто знаю, что ты там был.

— Милая… — его взгляд стал напряженным, губы сжались в нитку, и после паузы он тихо спросил: — Кто ты? Чем ты зарабатываешь гольдены?

— О боги… Нет, я не работаю в "Дикой козочке", я не одна из девочек мадам… демоны, я не знаю, как ее зовут. Я никогда и никоим образом не продавала себя. — Он тихо выдохнул. — Теперь ты! — я уткнула палец ему в грудь.

— Я очень неудачлив в деньгах, поэтому подрабатываю в "Козочке" тапёром. Я только играю, продажные девицы мне неинтересны. В Длинночь подвизался в "Копыте", но обычно в "Козочке".

— Странно. Разве…

Он прервал меня поцелуем, а когда оторвался, сказал:

— У нас обоих есть тайны. Не спрашивай больше ничего, прошу тебя. Я все равно не смогу ответить, а ты начнешь придумывать невесть что.

— Я и так начну придумывать, — пожала я плечами.

— Полагаешь, у меня фантазия менее богатая? — рассмеялся он. — Сколько я ни всматривался в женщин на улицах Давенрока, я не видел никого, похожего на тебя. Ты появляешься раз в неделю в полночь и исчезаешь ранним утром. — Он провел пальцами по моей шее, плечу, спустился вниз. — Хм, а человек ли ты? Может быть, ты из тех существ, которые, как говорят, проскальзывают к нам из незримого мира?

— В таком случае я украла бы твою душу, зачем бы еще приходили фэйри?

— Ты ее украла, — прошептал Филипп и увлек меня в незримый мир.

* * *

В эту ночь я почти не спала. За завтраком я попросила бодрящего взвара. Господин Сантр ухмыльнулся, но передал распоряжение. После десерта он попросил меня пройти в библиотеку, прежде чем отправляться в мэрию.

— Господин Леон, я понимаю, что у мужчины в вашем возрасте есть определенные желания. Но я хотел бы повторить вопрос, что вас связывает с той женщиной, которую иногда видят у ваших дверей?

— Я не собираюсь на ней жениться, и она об этом знает.

— Многие ли знают о ваших отношениях? Вы представляли ее кому-либо?

— Нет.

Он побарабанил пальцами по подлокотнику.

— Признаться, я собирался подыскать Оливии приличную партию в здешних краях, но пока у меня нет ни одной достойной кандидатуры, а девушка страдает взаперти. Пожалуй, я был слишком строг к бедняжке. Пустоголовые девицы из Давенрокского света ее не приняли. Возможно, она повела себя с ними не лучшим образом, но и у меня самого разрывается голова от их треска, стоит мне постоять рядом с этим "цветником" хоть пять минут. Она, действительно, талантлива, но этот талант для столичных гостиных или по крайней мере для Расфорда. Здесь ее не оценили и не поняли. Так что, я не могу винить Оливию в том, что она не нашла себе в Давенроке компании.

Я напряглась. Впервые слышу, чтобы Сантр так хвалил Оливию. Что она задумал? Ах Оливия, ах лиса. Хотела сделать вид, что я за ней ухаживаю, и удачно заронила эту мысль в голову дядюшке. Как бы Сантр не задумал нас поженить. В этом случае придется срочно бежать. Оставить Филиппу записку, где и как меня найти, и бежать.

Сантр пристально посмотрел на меня:

— Леон, я не прошу у вас ничего невозможного или предосудительного, но я был бы благодарен, если бы вы изредка составляли Оливии компанию в прогулках по городу. — Он усмехнулся. — Я прослежу, чтобы она была подобающе одета.

В этот момент я как никогда мечтала вернуться в Расфорд, найти место компаньонки и вести тихую, размеренную жизнь.

Леонора, вдохни и выдохни. В конце концов, ты сама собиралась подружиться с Оливией.

— Конечно, господин Сантр. Оливия — чудесная девушка, и мы с ней найдем, о чем побеседовать.

Сантр удовлетворенно кивнул, хлопнул рукой по подлокотнику и поднялся:

— А теперь за работу. Чую, что в одном из гарнизонов слишком много тратится на провизию.

Сантр, действительно, не требовал многого. Прогулку назначили на следующий день, и начальство мягко намекнуло, что клевать носом будет нехорошо.

Оливия была мила, хоть и несколько скована. Странно, почему ее обвиняли в том, что она вешалась кому-то на шею? Девушка совершенно не представляла, как прогуливаться с кавалером. Она надела пышную меховую шапочку, чтоб наша разница в росте — в ее пользу — не бросалась так в глаза. Поначалу она молчала, но в конце концов мы разговорились в книжной лавке, поспорив и призвав в свидетели владельца. Услышав предмет спора, тот рассмеялся, достал с полки новейшую энциклопедию, и мы обе оказались неправы.

Темы побега мы пока не касались. О своем возлюбленном она тоже не упоминала. Впрочем, вокруг было слишком много чужих ушей, никогда не знаешь, в кто услышит неосторожные слова.

Господин Сантр был столь предусмотрителен, что выдал мне "премию", и мы с Оливией посидели в ресторации, болтая как закадычные подружки. Я старалась обходить типично женские темы, но Оливия была достаточно тактична и сама не стала их затрагивать, в отличие от многих девиц, которые в первые же встречи способны обрушить на кавалера такие необходимые ему сведения, как цвет шляпок в этом сезоне или отличие арганских кружев от ригальских.

Мы великолепно провели время, и я искренне поблагодарила господина Сантра за такую возможность. Надеюсь, он не сделает из этого никаких далеко идущих выводов.

Похоже на то, что мы основательно подломили хребет крупной контрабанде, потому что следующие дни протекли достаточно спокойно. Интенданта одного из гарнизонов арестовали после наших с господином Сантром изысканий, его коллега из другого внезапно попросился в отставку по болезни. Господа Унис и Дувос подрались из-за молоденькой кокетки и щеголяли фингалами, один под левым глазом, другой под правым, но по словам господина Сантра, поскольку сделали они сие вне присутствия, ничем, кроме ежечасных насмешек, он их наказывать не вправе.