Попаданец в Warhammer (СИ) - Бобков Владислав Андреевич - Страница 45

По некоторым признакам Стас начал подозревать, что часть коридоров может перемещаться и сдвигаться, изменяя планировку помещений и коридоров, дабы ещё сильнее запутать возможных нападающих.

Чем ближе они подходили к Золотому трону, тем сильнее становилось ощущение давления. Воздух превращался в тягучий кисель, который требовалось вдыхать с усилием, а свет иной раз начинал искриться, будто что-то его меняло.

Как Ордынцев начал подозревать, будь он обычным человеком, то ещё не факт, что вообще бы сумел приблизиться к трону. Даже пассивное ощущение могущество Императора было слишком большим для человеческой души.

До прихода во дворец Стасу уже рассказали, как он должен вести себя внутри. Инструктаж растянулся аж на два дня, так как учителя хотели полностью удостовериться, что их ученик понял всю важность этой встречи.

В конце концов, если бы Ордынцев сделал хотя бы намёк на подозрительное действие, кустодии имели законное основание убить его на месте.

Святой, лорд Терры или хоть вернувшийся из мертвых Малкадор — кустодии убили бы любого, кто хотя бы подумал об убийстве правителя Империума.

Наконец, они дошли до цели его сегодняшнего визита. Тяжелые, понятное дело, золотые ворота преграждали им путь, но они не были препятствием для понимания, кто находится за ними.

Смерив Стаса тяжелыми взглядами, ведущий кустодий сделал знак аквилы и ворота начали медленно открываться.

Вначале Ордынцев не понял столь медленного открытия створок, но когда в него ударил чистый поток психической мощи, он чуть было не сделал шаг назад.

Нет, энергия ничуть ему не вредила. Наоборот, он чувствовал, как его крылья наливаются силой, а тело невольно начинает испускать еле видимое свечение.

Чем-то это было похоже на нахождение возле Солнца, чей протуберанец высунулся сквозь открывшуюся дверь.

На открытие ворот потребовалось пол минуты и это время было полностью оправдано, чтобы Стас наконец-то смог приспособиться к давлению.

Как он подозревал, любой другой, кто осмеливался бы сюда войти, буквально обвешивался защитными артефактами, иначе очень быстро бы пал.

«Привести бы сюда тех крикунов, любящих кричать о «трупе на троне», — с юмором отметил Стас: «Было бы забавно посмотреть, как они будут корчиться на входе, не имея сил даже взглянуть на того, кого они так смело обзывали. Может быть Император и полумертв, но даже так он поистине ужасает».

Шагнувший вперёд кустодий дал знак продолжить ход и Стаса все же сделал свой последний шаг, войдя в святая святых, тронный зал Императора.

Это был внушительное, но, что странно, не сверхогромное помещение, каждая пядь которого была исписана барельефами и фресками, или имела нишу с какой-нибудь прекрасное статуей.

И в дальнем конце этого зала вверх шла длинная лестница, заканчивающаяся широченным золотым троном, к которому шли тысячи разнообразных трубок, кабелей и прочих столь сложных устройств, что Стас даже не знал, как их описать.

Это и было то, что поддерживало Императора в живых все эти тысячи лет.

Кустодий сделал знак остановиться, и Стас немедленно выполнил его приказ. Стоявшие вокруг Кустодии не только никуда не делись, наоборот, их число увеличилось. Они стояли плотной стеной вокруг Ордынцева, сжимая в руках тяжелые алебарды. Их глаза чуть ли не светились от напряжения, когда они следили за любым движением крылатой фигуры.

И хоть Стас стоял довольно далеко от трона, ему это ничуть не мешало видеть тело Императора и, наконец, в полной мере осознать, в насколько печальном состоянии оно находилось.

Прямо сейчас тело Императора больше напоминало скелет, чем живого человека. Череп лишился значительной части кожи, а грудь высохла так сильно, что на ней была видна каждая косточка. Одна рука была отрезана, а вторая напоминала скорее тростиночку. Вдоль груди же шел широкий разрез, сделанный клинком самого Хоруса.

Из-за проклятой магии богов хаоса он так и не закрылся, уродуя тело Императора.

В зале стояла гробовая тишина, пока Стас внимательно смотрел на Императора, но вечно так продолжаться не могло.

— Я хочу поговорить. — Стас не пытался что-то придумать и сказал ровно то, что хотел.

Тишина вновь опустилась на зал, и, казалось, ничего не произойдет, как внезапно все почувствовали перемену. Сила, стоявшая вокруг, словно вода на дне океана, дрогнула, а затем двинулась вперёд, закрутившись вокруг Стаса настоящим водоворотом.

…

Стас моргнул и осознал себя стоявшим на уже знакомом бесконечном плато. Вот только на этот раз были серьезные перемены.

Не было ни костерка, ни старика. Все поле зрения Ордынцева занимало нечто поистине жуткое и в то же время притягательное.

Больше всего это было похоже на гигантский, постоянно сокращающийся и корчащийся зрачок исполинского золотого глаза, внутри которого раз за разом стрекотали тысячи золотых молний, среди которых метались и корчились десятки и сотни смутных, еле уловимых фигур.

Иногда эти образы становились четче и поворачивались к Стасу, но это длилось недолго, так как они почти сразу втягивались обратно в хаотическое месиво.

«Глаз» дрогнул его зрачок уставился прямо на маленькую по сравнению с ним фигурку человека.

— И КАК? — слова Императора ударили Стаса в грудь, словно самый настоящий удар. — ХОРОШО ЛИ Я ВЫГЛЯЖУ?

Ордынцев демонстративно оглядел представшее перед ним зрелище, после чего скривил лишь одну сторону рта.

— Как по мне… довольно хреново. — честно ответил он, на что получил довольно жуткий хохот, звучавший словно сотни голосов смеялись друг другу невпопад.

— И ТЫ ВСЁ ЕЩЁ УВЕРЕН, ЧТО Я ЛУЧШЕЕ, ЧТО МОЖЕТ ПОЛУЧИТЬ ИМПЕРИУМ?

— Согласись, это характеризует этот мир и Империум довольно жалким образом.

— Не могу с тобой не согласиться. — гигантский, хаотический зрачок треснул и разошелся в стороны, открывая вид на уже знакомый костерок. Стас сам не заметил, как оказался стоявшим возле все того же старика.

Хотя нет.

Ордынцев прищурился, разглядывая старого знакомого. Он заметно изменился. Куда-то пропали опущенные плечи, плащ, в который он был одет сменился удобной, но простой белой одеждой, наподобие брюк и рубашки. На пальцах же появились любопытные золотые перстни, чем-то напоминающие монетки.

— То зрелище было неправдой? — уточнил Стас, присаживаясь.

— Нет, это была чистая правда, — покачал головой старик, внимательно смотря на Стаса. — Но в то же время и не полной.

— Как я скучал по твоим загадкам, — закатил глаза Ордынцев. — Но я пришел сюда не за этим, — он быстро посторожел. — Забирай назад всю эту божественную хрень.

— Я не могу, — тяжело вздохнул старик. — Твоего старого тела, как и души, уже не существуют. Тебя не к чему возвращать. Теперь ты есть тот, кто есть.

— Тогда, когда я вернусь, то пошлю кустодес на три буквы и сделаю вид, что хочу посидеть вместе с тобой на троне. — немедленно ответил Стас.

— Тебе не понравится, — пошутила Тень Императора. — Сидение больно жесткое.

— Не попробуешь, не узнаешь.

— Стас, — старик отбросил всякий юмор и серьезно посмотрев на Ордынцева. — ты же сам понимаешь, что я должен попытаться. Это лучший шанс. Больше такого не будет.

— Лучший шанс? — эхом повторил мужчина. — Ты же и сам прекрасно знаешь, какое это всё дерьмо. Ты был в моей памяти, ты знаешь тоже, что и я. В этой вселенной нет надежды. Она была буквально была создана, как олицетворение, всего плохого, что есть в моей родной вселенной. А уж она тоже не образец доброты.

Стас нервно хлопнул себя по коленям, пытаясь как можно лучше объяснить обуревающие его мысли.

— Чтобы мы не пытались, это всё равно придёт к одному и тому же. Да, сейчас это может выглядеть удачно, но конец неминуем. И это трагичный конец.

— Так почему же ты боишься попытаться? — Император протянул руку и положил её на плечо вздрогнувшего Стаса. — Да, ты боишься разочароваться. Но если конец в любом случае будет тот же, почему тебе не сделать его более интересным?