Связано с любовью (СИ) - Брай Марьяна - Страница 21

Женщина пригласила меня внутрь, и я обомлела – все, что выше головы было окутано густым паром. Работали несколько прядильных станков, и звуки, похожие на выдохи какого-то неведомого огромного чудища раздавались тут и там.

Я плохо понимала устройство механизмов, не разбиралась во всех этих валах, что натужно вращались благодаря одному только пару. Но результат всего этого действа – тонкие нити, которые после машины проходили между пальцев прядильщиц, словно нити паутины тянулись из одного угла в другой.

Намотка в тугие овальные коконы тоже не обходилась без человеческих пальцев, тонко чувствующих натяжение и толщину. Миссис Корнелиус терпеливо ждала, когда я рассмотрю все детали производства. Когда я посмотрела на нее, увидела, как она улыбается:

– Нравится?

– Очень, миссис Корнелиус, так кто вы здесь, управляющая? – я помнила о том, что обычные люди не могут держать мануфактуру, а по логике, у них и денег не хватит на то, чтобы обеспечить оплату аренды, зарплаты такому количеству людей, да и обеспечить цеха заказами. Да и ее смех на мое заявление о владении целым производством…

– Да, милая. Мистер Корнелиус скончался больше года назад, а коли я все время работала здесь прядильщицей, а дела мужа знала, как свои пять пальцев, знаешь почему? – в ее глазах горел огонек, что можно было назвать горделивостью.

– Почему же? - я понимала, что женщина, по сути, всегда была здесь управляющим, а ее муж просто следовал ее советам, но решила, что пусть она сама расскажет мне о своей уникальности.

– Потому что мой муж не знал даже точного размера для пряжи, не знал ни одного заказчика по имени, да что там, он не понимал – почему у нас больше заказов, нежели в других прядильных цехах, - этот тип женщин я всегда идентифицировала как «мужик в юбке», но это не значит, что они мне не нравились, а даже наоборот.

– И вы вели все дела сами, привлекали заказчиков, находили новые варианты, правильно? – я сделала удивленное лицо.

– Да, милая, потому что женщина нужна не только для того, чтобы рожать детей и вытирать сопли пьяным мужьям. Ну, тебе этого не понять до тех пор, пока не выйдешь замуж, - она вдруг осеклась. – Ты ведь еще не замужем, или успела найти жениха после смерти отца?

– Нет, миссис…

– Называй меня Леова, - перебила меня женщина, взяла под руку, и повела в угол, туда, где к стене крепились деревянные ячейки, размером, наверное, метр на метр. Этот стеллаж занимала как готовая уже, упакованная продукция, так и туго свернутые в серую бумагу валы непряденой шерсти.

– А я Розалин, но все зовут меня Рузи. Миссис… Леова, у меня к вам есть несколько вопросов, - продолжила я, рассматривая стеллажи

– Говори, дочке Барнабара я помогу чем смогу – уж больно хорошим человеком он был, хоть и хитрым, - она сощурила один глаз, и я снова вспомнила про Крупскую, и улыбнулась.

– Я собираюсь продолжить дело отца, Леова. Для этого я и приехала – чтобы поговорить с человеком, которому отец доверял в деле прядения больше всего – я нашла его записки.

– Ух, - она округлила глаза, и я поняла, что этого она ожидала менее всего. – Это не женская работа, да и вообще, не дело для юной леди.

– А вы? У вас работа еще сложнее, нежели та, что запланировала я.

– Это да, милая, только вот, я же всю свою жизнь в прядильне – сначала с матерью, потом с мужем… а ты и не знаешь всего.

– Я научусь, - я поняла, что, если я хочу добиться своего, нужно воззвать к той самой горделивости, что была для этой сильной женщины и топливом для ее работоспособности, и основой всей жизни. По-другому она просто не умела, но, как и я, должна была уважать подобных женщин. – Ведь вы смогли, а значит и я, коли смогу стать как вы, научусь всему.

– Это да, - она глубоко вздохнула, поманила за собой к столу, куда только что молодая девушка принесла дымящийся чайник. – Идем, я угощу чаем дочку Барнабара Элистера – самого хитрого купца в Лефате.

Мы пили чай с какими-то ароматными, хорошо подобранными травами, она рассказывала мне о том, как отец познакомился с ней, и как в первый день она чуть не окунула его в чан с кипятком, потому что он оформил заказ таким образом, что ей пришлось снять с работы все заказы и взяться за его заказ.

Леова рассказала о том, сколько шерсти он привозил в сезон, и о том, что большую часть он хранил у нее до момента, когда сезон закончится, и цех будет прясть его необязательный заказ по более низкой цене. Он платил ей небольшой «откат» за хранение шерсти, а она представляла ее хозяину, как отложенную потому что машины пока заняты, в общем, и в этом мире были «леваки».

Чего она никогда не делала – не работала мимо кассы, и это заставляло ее уважать, потому что воровство у хозяина, когда провести обман легко, на самом деле, подлость. Доверие и профессионализм – это две вещи, которыми она гордилась.

Я ехала домой довольная своей поездкой. Кроме тонкости работы в прядильном цехе, она рассказывала мне о тех местах, где отец закупал шерсть, а какие обходил стороной, потому что халатная работа стригалей, да и безобразно грязная шерсть дадут плохой результат. Она знала о местах закупа потому, что давала отцу деньги на покупку шерсти от себя. Этого никто не знал, она добавляла ему оплату за прядение, за окраску, а потом, когда он продавал и ее долю, оставляла ему процент, таким образом, она, по сути, тоже была купцом.

Все, что мне оставалось до момента запуска, это покупка шерсти, и поиск мест, куда отец продавал готовые клубки. Наверно, это были самые сложные пункты в моем поиске, но настроения это не портило, потому что требовало лишь одного – моей активности. С этим у меня всегда было нормально, а если прибавить еще и молодое, сильное тело…

– Мисс, мисс, я уже начала переживать, - встретила меня Клара сразу от порога тревожным голосом.

– Все хорошо, Клара, как дома дела? Как мама? – я прошла сразу в комнату, чтобы снять с себя платки и платье, переодеться в легкое домашнее.

– Кроме того, что она костерит меня на чем свет стоит, все хорошо. Но я знаю, что делать с подобными – три капельки настойки, что прописал доктор, и вся ее активность испаряется. Сегодня она попросила свою вышивку и даже начала работать с ней. Я старалась – хвалила ее, так что, пока у нее руки заняты, значит и голова немного отдохнет, - выдохнула она, провожая меня на кухню.

– Вы уже ужинали? – я окинула взглядом чистую кухню и заметила на плите две кастрюльки.

– Да, и для вас оставила рагу. Как вы и сказали, мясо мелко порубила, чтобы она не заметила, сказала, что там капуста и много лука. Съела все подчистую!

– Ну и отлично, Клара. У меня есть одна просьба – если вдруг где-то в доме найдешь много разноцветных клубков, скажи мне. Отец привозил их домой, а я так и не видела, где они могут лежать. Те, белые, из которых я сделала плед, были в чулане, но там точно больше нет.

– Мисс Рузи, да, я нашла их. Мыла пол в прихожей, и передвигала те три сундука, что стояли возле стены. Так вот, там такая красота, что, когда я открыла, чуть душа не отошла! – бросив все, она потянула меня за руку в прихожую, распахнула ближний к нам сундук.

Клара очень точно описала свое состояние! Даже у меня, видевшей огромное разнообразие ниток в том, моем прошлом мире, отвалилась челюсть. Казалось, что столько цветов не существует в природе! Здесь были все оттенки синего и зеленого, красного. Нежные, словно созданные специально для детских вещей, и глубокие, насыщенные цвета. Я запустила руку в сундук, вынула три тугих кокона. Лиловый, пудровый и светло бирюзовый. К каждому нитками была примотана бумажка.

Это было именно то, о чем мне рассказывал проныра Джошуа – мастер из красильни. Это были пробы цвета, что мой отец делал с их мастером. Я аккуратно вынула бумажку из лилового клубка. Там аккуратными, словно печатными буквами было написано: «Цвет неба перед закатом после грозы, когда лучи солнца, отражаясь от воды, подсвечивают облако снизу». Дальше было процентное соотношение красок, воды, и закрепителя.