Райдзин. Проект «Цербер» (СИ) - Извольский Сергей - Страница 24

— Три минуты. Если не появляется, уходим, — произнес Соколов напутственно, потянув на себя боковую дверь.

Я конечно мог поспорить, но пока не стал — три минуты ведь еще не прошло. Вышел из машины и оглядываясь, пошел по заброшенному двору в сторону плотины. Остановился на открытом пространстве, поднял руку привлекая внимание. Наоми оказалась рядом неожиданно и совершенно неслышно. Словно из воздуха материализовалась, только серебряный росчерк на периферии взора мелькнул.

Сестра была сейчас не совсем в человеческой форме — лицо едва заметно искажено, в нем проглядывают хищные черты; глаза необычно крупные, желто-зеленые, с черным вертикальным зрачком.

По-прежнему босая, в обтягивающем платье убитой в палате женщины — которое было синим, а на Наоми стало серебряным. Внимательно осмотрев меня, обходя, и даже похоже обнюхав, сестричка-оборотень коснулась маски, после чего посмотрела с вопросом.

— Ты пришел за мной, — едва слышно сказала она, почти без вопросительной интонации.

— Да. Меня арестовала Дефензива, но освободили эти люди, — показал я на карету скорой помощи, которая выключив фары стояла в тени раскидистого дерева на обочине.

Говорить приходилось громко, непривычно громко, вдвое-втрое сильнее от обычного, настолько маска голос глушила.

— Кто они? — спросила Наоми.

— Я их не знаю. Сами они говорят, что из русской армии и готовы эвакуировать нас в Россию. Ты поедешь со мной?

Желтое сияние глаз сестрички-кицуне приглушилось, зрачки из вертикальных стали человеческой формы.

— А ты меня возьмешь? — негромко, и даже вроде как с боязнью и смущением спросила она.

— Конечно. Просто я не знаю, можно ли им верить. Если у тебя есть надежные друзья или место, где ты можешь…

— Мне некуда идти, — уже совсем тихо сказала девушка.

— Тогда пойдем.

Хотел было взять ее за руку, но передумал. Вспомнит еще, как «я» недавно удерживал ее в компании других, располосует рефлекторно.

— Пойдем, — еще раз повторил я.

Наоми, перетекая как вода, последовала за мной и юркнула в машину. В салоне она уже полностью вернула себе человеческий вид — вместе с эмоциями, и сейчас с интересом рассматривала бойцов эвакуировавшей нас команды. Матерые мужчины, что интересно, девушку заметно остерегались; ее прямые взгляды определенно заставляли их нервничать.

После того как мы выехали с заброшенной территории у Старой мельницы, ехали совсем недолго — всего несколько минут. После свернули на грунтовку в редком перелеске и пересели на спрятанный в лесу микроавтобус. С эмблемами, надо же, ветеринарной клиники в виде веселого зверя, похожего на Тигру из голливудского Винни-Пуха.

Когда поехали дальше, в машине так и было тихо. Никто нам ничего не говорил, а сам я не спрашивал — смысла нет. Даже если нас в какую-нибудь новую задницу везут, правды все равно никто не скажет.

У меня конечно роились множественные вопросы, но думаю задавать их стоит точно не вывезшим нас из города бойцам. Кроме того, надо бы мне продумать стратегию поведения — собственно то, что я буду говорить или отвечать на вопросы, которые мне вскоре зададут. Помогает факт того, что потерял память, но все же стоит прикинуть, какие каверзные для себя вопросы могу услышать.

Наоми, сидевшая рядом, вдруг навалилась на меня. Я повернулся — девушка спала, прикорнув на моем плече. Судя по всему, серьезно устала — под глазами синяки, щеки впалые. Похоже, у нее просто кончились силы после трансформаций.

Не думаю, что смена облика туда-сюда проходит бесследно. Ведь, как учил нас кот Матроскин: «Чтобы продать что-нибудь ненужное, надо сначала купить что-нибудь ненужное». Энергия не берется из воздуха, и похоже Наоми сегодня прилично похудела, как бы даже не до истощения. Она ведь тоже, получается, совсем недавно как оборотень инициировалась, двух дней не прошло.

Покинув окрестности Познани, мы пару часов ехали по стране — как я видел по карте, выбирая для этого второстепенные дороги. И только на третий час пути наконец выехали на трассу, на Гданьск — как увидел на одном из указателей.

По хорошей дороге гнали с приличной скоростью, направляясь, судя по указателям, в сторону границы. Меня понемногу начал волновать вопрос, как мы будем преодолевать контрольно-пропускные пункты. — но бойцы Соколова спокойны, как и сам ротмистр, так что переживал не сильно.

Объяснение пришло довольно скоро, когда микроавтобус съехал на проселок и проехав пару километров встал на краю поля. Сопровождающие нас бойцы вышли из машины. Выходить — судя по жесту Соколова, следовало и нам, но Наоми никак не желала просыпаться, что-то бормоча сквозь сон. Я похоже правильно понял, что у нее просто силы кончились. Кое-как стянул девушку с сиденья, держа под мышки вытащил на улицу, здесь взял на руки. Держать не тяжело — легкая совсем, как пушинка.

Вдруг вспомнилось, как на мне недавно сидела светловолосая дознавательница. Ее нижние и верхние девяносто я так легко бы на руках не подержал. Эх, если в других обстоятельствах общаться, очень, наверное, приятная девушка… Была приятная девушка.

Хлопнула за спиной дверь, воцарилась тишина — только остывающий двигатель потрескивает. На улице спокойная летняя ночь, предрассветный час. Так тихо, что аж в ушах звенит от тишины. Сквозь этот звон сначала я ощутил едва слышный, но при этом объемный, густой я бы даже сказал гул, постепенно наливающийся силой. И вдруг увидел прямо перед собой на фоне поля размытое пятно.

Меня никак не переставали удивлять технологии этого мира. Вот и сейчас едва удерживая на месте готовящийся упасть подбородок наблюдал, как мутно-размытое пятно видоизменяется. Пелена невидимости, сопровождаемая синими змейками искр, быстро сползала с большой летающей машины, незаметно приземлившейся совсем неподалеку от нас.

Перед нами оказался массивный военно-транспортный конвертоплан. В моем мире машины такого типа почти не используют, а если используют — то только винтовые. Эта же выглядела совершенно непривычно — обводы как в фантастических фильмах, двигатели вроде как реактивные, при этом совершенно бесшумные.

Это уже техномагия какая-то.

Задняя аппарель конвертоплана опускалась — рыкнув двигателем, микроавтобус сминая высокую траву проехал по полю и заехал в грузовой отсек. Стоящие на обочине бойцы забежали следом, крепя машину тросами, после чего внутрь зашел я с Наоми на руках, и последним ротмистр Соколовым. Едва грузовая аппарель закрылась как я почувствовал, что конвертоплан быстро набирает высоту — в этот момент ротмистр меня предусмотрительно поддержал.

Вот и проблема с пересечением границы решена — подумал я.

Летели мы долго. Больше трех часов, после чего приземлились на дозаправку. Но иллюминаторов в грузопассажирском отсеке не было, а размять ноги из машины нас никто не выпускал. «Не стоит рисковать возможной идентификацией», как загадочно ответил Соколов, так что куда садились для дозаправки, я даже не увидел. Скрасило происходящее то, что пока машина находилась на земле, с меня сняли маску, покормили сухпайком и вдоволь напоили.

Когда я жадно глотал воду, ротмистр Соколов вдруг что-то понял — ближе к концу литровой бутылки, и сообщил мне что конструкция намордника позволяет пить, не снимая маску. Ну, лучше поздно чем никогда — погасил я вспыхнувшее было раздражение.

Наоми так и спала. Проспала она и второй перелет после дозаправки — находясь даже не во сне, а в полубеспамятстве. Ее действительно прибило откатом усталости после превращений — что подтвердил Соколов, когда я спросил все ли с ней в порядке. Ротмистр сообщил, что ситуация вполне рядовая, и когда будем на месте, целители девушке помогут. Так и сказал: «целители».

Я попробовал уточнить, но Соколов вежливо, но твердо попросил меня сохранять молчание и спокойствие. Похоже, сильно много разговаривать ему со мной не положено, на что он и намекнул ненавязчиво. Сообщив еще, что по прибытии на место назначения я все узнаю от уполномоченных людей.