Удача новичка (СИ) - Зимин Дмитрий - Страница 46

— Уходи, малыш, — я издал протестующее блеяние, но он меня не слушал. — Даст Бог, свидимся.

Обхватив за плечи, Лука Брази троекратно клюнул меня в обе щеки, а потом...

Сильным толчком отправил в оконное стекло.

Всё произошло так быстро, что я не успел моргнуть. Но мозг, фиксируя каждое слово, каждый жест, вплоть до незначительных деталей, растянул это в длинную мучительную фугу — словно кадры в испортившемся видеомагнитофоне.

На короткий миг я завис, ощущая спиной холод оконного стекла, его хрупкую твёрдость.

А потом оно взорвалось осколками, и в их ледяном вихре я рухнул на перила балкона.

— Аргх... Твою мать, — по спине словно врезали стальным штырём.

Дыхание вырывалось изо рта короткими белыми облачками — сквозь которые я разглядел узкую, как штрих, фигуру с желтыми, обвисшими сосульками лохмами.

Вот фигура поднимает над головой длинную полосу блестящей стали...

Инстинктивно, каким-то задним умом я вдруг понял, что это меч. И траектория движения его лезвия неотвратимо пересекается с моей шеей...

Заорав благим матом, я упал на выложенный плитками пол балкона и покатился. Под ноги убийце...

То, что это не гость, зашедший на чашечку чая, было очевидно даже мне.

Убийца — им оказалась девица с бледным лицом, обрамлённым желтыми, как я уже говорил, повисшими сосульками волосами, — взвизгнула от неожиданности и тоже покатилась, сбитая моим категорическим отказом превращаться в малоаппетитный фарш.

Падая, я заметил длинные глаза с вертикальными зрачками — как у рыси. Бесцветные брови и ресницы... А ещё маленькие рожки, торчащие прямо изо лба.

Что-то слишком часто в последнее время меня хотят убить, — пронеслось в голове.

Демоница вскочила первой.

Меча она не выпустила, и вновь замахнулась на меня.

Балкончик был маленьким — двоим едва разойтись. И деваться мне было некуда.

Убийца хладнокровно улыбнулась. А потом взмахнула мечом, и кусок балкона — бетонный угол с металлическим ограждением — срезало подчистую, словно он был сделан из сливочного масла.

Я прижался к стене рядом с разбитой балконной дверью.

Внутри тоже что-то происходило — я слышал шум потасовки, невнятные проклятия и грохот ломаемой мебели.

Всеми фибрами души я желал вернуться туда и помочь Луке Брази... Но острая кромка меча была уже буквально в сантиметре от моего горла.

— Стой! Подожди... — а что я мог ещё сделать? У вооруженного шашкой казака против танка и то больше шансов, чем у меня на этом балкончике. — Нам совсем необязательно враждовать...

Она не ответила. Лишь хладнокровно улыбнулась, обнажив острые клыки... и в этот миг из комнаты, прямо девице в лоб, ударил апельсин.

Он пронёсся мимо моего плеча, словно упитанная оранжевая пуля, и со всей дури влепился ей между глаз.

Удар был таким сильным, что девица покачнулась. А так как она стояла возле перил...

Не знаю, то-ли удар был слишком силён, то-ли девица выступала в весе пера — она начала падать.

Зрачки её глаз в панике расширились, став почти круглыми. Рука бесцельно хватала воздух... Если б она выпустила меч, то могла бы схватиться за перила, и поймать равновесие.

Но меча она не выпустила.

Так и сковырнулась вниз, с пятого этажа... В последний момент я опомнился, и попытался поймать её за кончики пальцев. Но было поздно.

А я развернулся к разбитому окну. Надо вернуться внутрь. Надо помочь Луке...

Но оттуда на меня надвигался следующий убийца — тоже с мечом, весь такой в чёрных тусклых доспехах.

Какой-то "Ассасин крид", — раздраженно подумал я. — Сто пудов эти ребята не с Земли...

Лица этого убийцы я не видел — до самых глаз оно было затянуто чёрным платком. На голове — капюшон. В общем и целом, вы должны представлять, о чём я говорю...

Мечом он размахивал, как рьяная домохозяйка выбивалкой для ковров. Только свист стоял.

За его спиной я увидел могучую фигуру консильери — он как раз пристраивал на плече гранатомёт. Широкий раструб был направлен в спину убийце. Прямо за которым стоял я...

Поймав мой взгляд, куча влажного белья добродушно подмигнула.

Собрав все силы в единый порыв, я прыгнул и уцепился за карниз над головой.

Снаряд из РПГ пронёсся подо мной, превратив ассасина в кучку вороньих перьев, а я уцепился за кусок лепнины и подтянувшись, взобрался на следующий балкон.

— С ним всё будет в порядке, — бормотал я себе под нос, а руки и ноги делали своё дело: уносили меня подальше от этого страшного места. — Убийцам нужен принц, мать его, Максимилиан — сомневаюсь, что я — это он, но они в этом уверены... Так что, если я уберусь подальше, они оставят Луку в покое. Или... Он сделает так, что у них не останется выбора.

Я лез, карабкался, подтягивался и прыгал.

Попутно я осознавал, что снаряд, выпущенный из РПГ в центре Москвы, привлечёт к себе БЕЗДНУ внимания.

Вот прямо сейчас к гостинице на всех парах мчатся ЧС-ники, полиция и скорая. А ещё в нашем городе есть такая штука, как ФСБ... Ведь они, бедолаги, решат, что в гостинице орудует террорист!

А в Москве из первых рук знают, как бороться с терроризмом.

Эх, Лука Брази, Лука Брази!.. давненько ты не бывал в первопрестольной, иначе бы знал: лучше спокойно, с полной ответственностью, дать перерезать себе горло, чем стрелять из РПГ в центре Москвы.

Но что сделано — то сделано.

Во всяком случае, они его арестуют. Это избавит Луку от ассасинов — тоже плюс. А я придумаю, как его вытащить.

В конце концов, у меня имеется несколько тонн золота.

И тут нога моя сорвалась и поехала по скользкому шиферу. Крыша была мокрой: с неба сеялась противная морось. Она была как раз той температуры, когда осадки вот-вот преодолеют порог дождя и станут твёрдой ледяной крупкой, которая так красиво сверкает на солнце, но так предательски скользит под каблуком...

Но поскользнулся я не из-за этого.

Думая о Луке Брази, я вдруг сообразил: без него я не знаю, как вернуться в Сан-Инферно. Он был моим обратным билетом, а значит, все те хвалёные тонны золота для его выкупа у ФСБ — для меня попросту не существуют...

Упав животом на край крыши, я что было сил вцепился пальцами в щербинки на шифере. Ноги болтались в воздухе. Я пытался нашарить какую-нибудь опору, но безуспешно.

Пальцы постепенно скользили к краю, рубашка промокла. Пуговицы больно врезались в живот...

Он в порядке, — думал я, миллиметр за миллиметром сползая в холодную пропасть. — Он далеко не дурак, этот Порфирий Игнатьич Бессмертный. Побывал в сотне измерений, и знает, как вести себя в каждом. Он сдастся ФСБ... Тем самым избавив себя от ассасинов, и дав мне возможность уйти.

Моя первейшая обязанность — выжить и вытащить его из тюрьмы.

Чтобы он, в свою очередь, вытащил меня в Сан-Инферно.

Я не горжусь последней мыслью. Но знаете что? Она придала мне сил. Мысль, что без консильери я не увижу девочек, никогда не помирюсь с Зебриной и не поцелую Кассандру — дала мне тот самый воспитательный подзатыльник, такой необходимый, когда болтаешься в двадцати метрах над асфальтом.