Уже не новичок (СИ) - Зимин Дмитрий - Страница 7

— Носки, — я представил себе донью Карлотту, в шуршащем вечернем платье со шлейфом, и... с деревянным грибком в руке, на который натянута прохудившаяся пятка.

— Ну да, носки, — кивнула девчонка. — Прослойка между ногами и ботинками. Помогают избежать мозолей. Мама говорит, что на папе они БУКВАЛЬНО горят.

Что характерно: по мере удаления от родительского ока, словарный запас Зебрины стремительно увеличивался.

— Ясно... — я поглядел по сторонам. Коридор не изменился — словно мы вот уже полчаса шли по кругу. Те же гобелены, те же громадные рыцари в простенках и гигантские канделябры на стенах. — Ну а ты? Чем занимаешься? Что тебе интересно?

— А зачем тебе? — девчонка вдруг подозрительно застыла на месте.

— Ну знаешь... — я даже растерялся. — Так обычно поступают при знакомстве. Представляются, рассказывают о себе... Стараются найти что-то общее, какие-то точки соприкосновения.

Зебрина рассмеялась. Мальчишеское лицо с слишком острыми скулами сделалось симпатичным и лукавым, на коже яркими пятнышками выступили веснушки.

— А, так ты знаешь о женитьбе, — она весело махнула рукой. — Расслабься, чел.

— В смысле?..

Признаться, как раз о женитьбе я и не думал. Я что хочу сказать: ну кому придёт в голову выдавать замуж подростка? Или жениться, если уж на то пошло, на пятнадцатилетней девочке...

С тех пор, как я увидел Зебрину, так сказать, во плоти, об угрозе папы Коломбо устроить свадьбу, я забыл начисто. Она же ребенок!

Лет пять, а ещё лучше десять — это НОРМАЛЬНЫЙ срок для того, чтобы дочка подросла, повзрослела... А там — или я умру, или шах умрёт, или... ишак научится говорить.

— Да в прямом смысле — не бери. Он каждый месяц находит мне женихов. Да тут уже штук двадцать побывало...

— И... что с ними случилось? — спросил я осторожно. Всё-таки кое-какие опасения у меня остались. Я хочу сказать, не зря же на меня так упорно нагоняли страху. Вот его отголоски всё ещё и бродили у меня в голове.

— Я их съела, — заговорщицки прошептала девчонка мне на ухо. И подмигнула.

А я понял сразу две вещи: что ростом она уступала мне совсем чуть-чуть, и только из-за субтильного телосложения выглядела миниатюрной. А во-вторы — глаза у Зебрины были такие же, как у мамочки: с золотыми вертикальными зрачками и радужной, уж простите за тавтологию, радужкой.

— А, ну тогда всё в порядке, — я заставил себя улыбнуться и тоже дружески толкнул её. Руку прошило болью до самого плеча.

Крепкая оказалась девочка! Скала, а не ребёнок.

Я незаметно помассировал кисть ушибленной руки и светским тоном произнёс:

— Так значит, замуж ты не собираешься.

— Пока нет, — кивнула Зебрина и мы вновь пошли по длинному, нескончаемому коридору. — Понимаешь, это всё папуля. Вбил себе в голову, что меня пора пристроить. Ну и... Всё такое.

— Вот видишь! — я вытер далеко не воображаемый пот. — Одна точка соприкосновения у нас уже есть.

— Да ну? И какая?

— Ну видишь ли... я вообще-то не свободен, — выдав это признание, я покраснел. Уж не знаю, почему. Честно, не знаю.

— И кто она? — в глазах Зебрины был неподдельный интерес.

— Они, — скромно потупился я. — Все три — девушки моей мечты, — не знаю, зачем я всё это ей рассказываю?.. — Брюнетка, блондинка и... девушка с лиловыми волосами. На самом деле, она русалка. А ещё — ангел и демон.

Вот чёрт. Я хвастаюсь своими любовными похождениями перед подростком.

Тут, к моему облегчению, бесконечный коридор закончился.

И началась бесконечная лестница. Она ничем не уступала той, что была снаружи — в том смысле, что тоже спокойно выдержала бы конную дивизию или танковую бригаду... И мы начали по ней подниматься.

Лестница уходила ввысь и терялась где-то в сумерках, а я пожалел, что в этом измерении лифты как-то не прижились.

— Так значит, ты живёшь сразу с тремя девушками, — продолжила беседу Зебрина. — И как? Они до сих пор не передрались?

— Да нет, — интересно. А почему я сам об этом не подумал?

— Я бы не стала ни с кем делиться, — фыркнула девчонка. — Но я — другое дело. Единственная дочь могущественного папаши и всемогущей маменьки... Ну, ты понимаешь. Бремя избалованного ребёнка. Привыкла получать всё, что захочу, и ни в чём себе не отказывать. Правда, желаний со временем становится всё меньше. Неинтересно.

— Для подростка ты рассуждаешь весьма здраво, — похвалил я.

И чего они меня пугали?..

— А ты считаешь меня подростком?

— Пойми меня правильно, Зебрина: конечно, тебе ХОЧЕТСЯ казаться старше, чем ты есть. Зрелой, умудрённой опытом женщиной. И ты ОБЯЗАТЕЛЬНО ею станешь — когда-нибудь. А пока... Наслаждайся своей детской вседозволенностью. Поверь: это большое счастье, когда мама с папой любят тебя настолько, что готовы достать луну жареную с неба.

— А что такое луна?

— Э... Спутник планеты. Небесное тело. Ну, как Задница, только не такой горячий.

— Ладно, прекрати распинаться. Метафору я уловила.

За таким вежливым, ни к чему не обязывающим разговором, мы добрались до верхнего пролёта лестницы — этажей десять высотного дома, по моим прикидкам.

— Ну вот и солярий, — повела рукой Зебрина. — Наслаждайся.

— Ух ты, — только и мог сказать я. — Ух ты.

Помещение было громадным. Вероятно, оно занимало весь верхний этаж какой-то башни, потому что было круглым. Вместо потолка его накрывал купол из прозрачного, с лёгким серым отливом стекла — без швов, просто огромный стеклянный пузырь. В моём мире таких технологий точно нет.

В центре зала располагался бассейн, или фонтан — вода в нём по традиции была багровая — я так думаю, это из-за неба.

На самом деле, вода бесцветная, правильно? На Земле неповторимый бирюзовый оттенок ей придаёт небо, голубое и бездонное, как глаза Ариэль... А здесь оттенок глаз бешеного быка небу придаёт Зрачок Люцифера, а значит, вода и другие прозрачные субстанции приобретают багровый отлив.

На самом деле, к этому можно привыкнуть. Ну, почти. Особенно, если не видеть родную планету во сне...

Вокруг бассейна с багровой водой было расставлено несколько кресел и шезлонгов, на специальных полочках лежали толстые стопки пушистых полотенец — как на дорогом курорте в Турции, который я видел в рекламном буклете.

И я уже собирался — по совету Зебрины — расслабиться и плюхнуться в одно из кресел, когда прямо из центра бассейна показалась огромная и страшная голова...

Голова вспучилась из воды гигантским пузырём — словно там, в глубине, неожиданно пукнул исполин.

От неожиданности я подпрыгнул, а потом попытался отскочить подальше — из бассейна во все стороны полетели тучи брызг.

Пол мгновенно намок, и конечно же, я поскользнулся. Грохнулся на пятую точку и покатился — словно пол вдруг наклонился, и стал горкой.

Затормозить удалось у самого края бассейна — уперевшись ногами в бортик. Перевёл дух, и взглянув на торчащую из воды голову, решил, что подняться на ноги будет вполне безопасно.

Из-за спины всё это время доносилось здоровое жеребячье ржание. Как любого ребёнка, Зебрину страшно веселили страдания ближнего.

— Внимание! — вдруг, перекрывая все остальные звуки, взревела голова. На вид она была лысой и круглой, как бильярдный шар, с острыми тонкими ушами и бородой старика Хоттабыча. — Опасность! Опасность! Всем в укрытие! Атака начнётся через три... две... одну...

— Что здесь происходит? — рядом с бассейном материализовалась донья Карлотта. — Зебби! Ты опять шалишь?

— Вовсе нет, мамочка, — вредная девчонка выглядела, как сама невинность. Словно не она минуту назад ржала над моими страданиями. — Это всё Нигредо. Вылез ни с того ни с сего из бассейна, и...

— Нигредо! — прервала дочь донья Карлотта. — В чём дело?

— Опасность миновала, — с готовностью ответила голова. — Нападение предотвращено.

И с этими словами голова скрылась — точнее, растворилась, в воде.