Плащ и галстук (СИ) - Мамбурин Харитон Байконурович - Страница 29

И мужики становятся козлами, да. Фигня это всё, прямо вам доложу. Жил в прошлой жизни в питерской коммуналке, причем, в довольно хорошей, ни о каких тараканах там и алкашах слыхом не слыхивали. Такое вполне достойное сожительство на восемь комнат, все друг с другом здороваются. Не рай на земле, отнюдь, но… прилично. И суть моих воспоминаний в том, что четыре хаты из восьми снимали приезжие дамочки, весьма, кстати, вкусного внешнего вида и возраста… гм, опять — не суть. А она, зараза такая, в том, что эти дамочки коммунальные ничем, в принципе, от мужиков не отличались! С утра на работу, вечером с работы, готовят жрать, не кричат, не плачут, не капризничают. Отличные соседки, это я сейчас без обиняков говорю. Нормальные люди.

А стоит только начать с кем-то общаться поплотнее — всё, сливайте воду. Жалобы, стоны, хотелки, желалки, чего бы сожрать, чтобы похудеть, мужикабы. Сплошное нытье, капризы и стенания. Слышь, милая, да я теперь к соседке, с которой четыре раза «привет» друг другу сказали за три года, лучше отношусь!

Вывод? Одинокая женщина, женственно борющаяся с холодным ужасным миром — нормальна. Вот как Окалина. Она женщина? Да. Борется? Еще как. Жалуется? Нет! Хорошая женщина Нелла Аркадьевна. Большая, опытная. Циничная властная сука, беспощадная и суровая, но в её-то годы это скорее плюс, чем минус.

Придя домой, я отгородился непоколебимым газетным барьером от двух негодующе пыхтящих девушек и… забыл про их существование напрочь. Пока мы хреном груши околачивали на Черном море, жизнь на земном шарике кипела, бурлила и временами переливалась через край.

Англия разорвала дипломатические отношения с Германией, Испанией, Францией и Австрией. Все четыре страны выдвинули британцам ультиматум о возвращении беженцев-неосапиантов, были посланы. По-английски, но, видимо, очень обидно. От обиды они не нашли ничего лучше, чем внести групповое предложение о изменении Устава Организации Объединенных Наций о выводе неосапиантов из Пакта по правам человека. В течение трех дней после этого скандального заявления во всех четырех странах неизвестные неосапианты-террористы уничтожали порты и гавани. Прямой материальный ущерб, либо изменение подводного ландшафта до полной непригодности к проходу судов.

Вой раздался на весь земной шар. Все обвиняли всех, звучали требования, ультиматумы, разражались скандалы. На улицах свирепствовали как «охотники на ведьм», так и простые граждане, обвинившие во всем как раз этих «охотников». Газеты в открытую говорили о вероятности гражданской войны во Франции. И, при этом, все заявления СССР о воскрешении организации «Стигма» просто-напросто не принимались всерьез. Точнее, не так — как только наши или китайцы пытались сделать заявление, как выступающих просто повергал вал требований, просьб и жалоб часто даже противоречивого характера. Румыния и Венгрия с какого-то перепугу хотели получить гарантии собственной безопасности от «большого брата», турки предлагали союз, сами что-то мутя с африканскими странами, прибалты, как всегда, копошились, пытаясь, как всегда, получить что-то за ничего…

Одно было ясно — творится невообразимый бардак. Анти-неогенная истерия европейцев постоянно подпитывалась широко освещаемыми случаями самообороны неосапиантов, выдаваемыми за зверское массовое убийство. При этом даже самый последний Йоганн из самой глухой немецкой деревни понимал, что, отказавшись от неосов, страна поставит себя в позу пьющего оленя перед теми, кто сохранит столь могущественных индивидов. А они, как раз, в своем большинстве и живут в СССР и Китае. Уже звучали робкие возгласы, что во всем виноваты две сверхдержавы.

Смысла в этих обвинениях я не видел, но, видимо, он был. Хотя, я в своей прошлой жизни до отвала наелся непродуманных и поспешных заявлений политиков, которые шли по всей планете одно за другим. Но там-то у меня информация была зверски обесценена, а тут?

А тут — нет. Но всё равно бардак страшный. В глазах рябит от передовиц. Там требуют, тут орут, здесь сочиняют чрезвычайную и уполномоченную комиссию, а вот неосапиант какой-то филлипинский высказался про неофобов, что они все говно и морды у них глупые, из-за чего к бедным филлипинцам тут же список предъяв накатали мама не горюй. И санкций. Жесть как она есть.

Нет, хорошо такое читать, сидя в ну очень защищенном городе, но, с другой стороны, зная, что есть уже целые толпы фанатиков, желающие снести этот город с лица земли… уже слегка ссыкотно. А вот почему не ссыкотно им? Попробуй обидь того же Афонова, он в своем скафандре для быстрого полета тебе столько экологических катастроф организует, что ахнешь. Этому парню с его обширнейшей практикой заболотить местность — как два пальца обоссать. А если его еще кто-то прикрывать будет, ууу…

Так что всё в этой жизни мне решительно непонятно. И информации мало очень, да. Интернет в очень зачаточном состоянии, его до сих пор рассматривают как обычную сеть, помогающую обмениваться специализированными данными.

— Так! — внезапно вырвал меня из раздумий возмущенный девичий вопль, — С меня хватит!

Газета оказалась выдрана из моих рук, а затем злая как коршун Кладышева зарядила мне пощечину.

— Идите в жопу, Вероника Израилевна.

— Что?!

Говорить такие обидные слова человеку, старше тебя более чем в два раза — это полностью противоречит советскому воспитанию. Только вот тссс…, но я постарше буду. И рос, жил, любил и работал далеко не в такой благостной и чистой среде. Да, несмотря на всю происходящую чернуху, я живу в Советском Союзе. Тут действительно улыбаешься второй раз в жизни встреченному участковому, тут ты можешь посидеть покурить на ступеньках с древней китайской старухой, можешь совершенно невозбранно похлопать по ляжке пятнадцатилетнюю девчонку… просто, потому что педофилы для граждан этой страны — страшный и дико редкий кошмар. Почти сказка.

— Замолчи, — осадил я надувающуюся мелюзгу холодным и презрительным тоном, разворачивая на стуле к Палатенцу, висящей в воздухе с разнесчастным обиженным видом, — Юля. У меня к тебе один вопрос и я хочу услышать правду. Если ты сейчас мне соврешь, то мы больше никогда не будем разговаривать. Я вычеркну тебя из своей жизни. Поняла? Хорошо. Итак… вот это… эта женщина советовала тебе меня доставать в «Лазурном берегу»? Шутить, строить пакости? Да или нет?

Вероника спала с лица. В принципе, еле слышное «да» от Юльки мне не требовалось, причем очень давно, но… как говорится — формальности необходимы.

— Я знал, что Окалина и Молоко в меру бессовестные, но был уверен, что они будут вести себя тише воды и ниже травы, — слова падали у меня изо рта как переохлажденные кубики гранита, — Формально они ничего не нарушили, да, прекратили меня доставать. Вместо этого, они подговорили тебя. Все эти приставания, игрища, соблазнение… теперь вот, влезла в мои с Юлькой отношения. Им даже убеждать особо не пришлось, да, товарищ Кладышева? Ведь «призраки» — это твои подопечные? Твой проект? Тебе просто раскрыли «секрет» как можно выжать из меня больше эмоций. И зеленый свет дали, да?

Причем, наверное, не просто так. Психиатр такого уровня этой мелкой стервы — прекрасный актив. Наверняка они еще до чего-то дошептались.

— Давно догадался? — скривила губы Кладышева.