Плащ и галстук (СИ) - Мамбурин Харитон Байконурович - Страница 24

— Смена внешности — это очень редкая способность, Виктор Анатольевич, — наконец, сказал он, — А у нас тут еще и изменение внешних габаритов. Виртуозное владение нетипичными для человека органами и конечностями. В архивах КСИ нет упоминаний о подобном, понимаете?

— Расспросите парня, — пожал плечами я, — Может, он смог запомнить еще что-то.

— Это… сложный момент, — поморщился мой собеседник, — Василий Иннокентьевич, он… плохо это пережил. Очень плохо. Кстати, я бы попросил вас к нему зайти. Хотя бы… объяснить, почему он пока не может увидеть свою подругу. Та слишком большая, понимаете?

— Как его конечности?

— Почти отросли. Завтра уже сделает первые шаги. Не буду вас больше задерживать, Виктор Анатольевич. Это не последний наш разговор, но пока вы свободны. Зайдите к Данко.

— Хорошо.

Дерьмо случается, это аксиома. Просто, когда ты живешь своей маленькой жизнью обывателя, то с тобой случиться может только маленькое дерьмо. Ну ты же сам по себе маленький, да? Рак, невозможность ходить, инвалидность, потеря конечности, смерть, пожар, обнесли хату. Всякое такое. Бытовуха. То, что случается в жизни налево и направо. Так, большое личное горе, конечно... для тебя. Но большинству насрать.

Другое дело, когда ты — часть чего-то большего.

У нас всё шло хорошо. Всё лето. Лучше не бывает. Проблемные дети под строгой дисциплиной военных инструкторов, дурная молодежь в тренировках до седьмого пота, закрытая территория, контролируемые пьянки, гасимые в зародышах невеликие конфликты. Мы, черт побери, совершенно непрофильной командой умудрились выехать до победного конца. А может, потому и выехали, что непрофильной. У пионеров не было ощущения, что все пляшут вокруг них.

Кроме этого, нас прикрывали! Как нас прикрывали! Майор, пьяная вусмерть, закрывшаяся в купе со мной и Ниной Валерьевной, рассказала о том, сколько человек ежесуточно находилось на боевом посту, закрывая черноморскую территорию вокруг нас! Ограничители, зенитчики, ракетные войска, подлодка, два эсминца, самолеты… Всё это добро постоянно было готово отразить любую диверсионную операцию.

…а неизвестный враг организовал полноценную атаку по всем правилам военного времени. Морем, воздухом, ракетами, снарядами, людьми. Те десантники, которых я уронил с неба? Наши сбили еще ПЯТЬ самолетов, полных десанта. И это не считая самолетов-обманок, шедших первыми в качестве живого щита.

ПЯТЬ. До «Лазурного берега» добрались крохи посланных в атаку сил. Шесть малых подводных лодок неизвестной модификации, с установленными артиллерийскими надводными орудиями. Более трех десятков разношерстных самолетов. Около пяти сотен, по самым грубым прикидкам, нападающих. Никто не понимал, как вообще удалось скорректировать и устроить такую операцию, удержавшуюся в тайне буквально до самого её начала. До сих пор не было ясно, как за сплошную линию обороны проникло несколько неосапиантов. Никто не понимал, как враги вообще могли провалиться, потому что если брошено столько ресурсов, то ежу понятно — разведка у них должна была быть на уровне!

Но её не было. Некто неизвестный просто скомкал огромную силу и бросил её на убой. Ради него, этого самого убоя. Некоторые взятые в плен люди, большей частью африканские наёмники, клялись и божились до самого конца, что им ставили только одну цель — вырезать всё живое в конечной точке. Даже я понял, что эта огромная акция должна была быть лишь отвлечением внимания от той меняющей облик твари, что пыталась утащить Васю…, может, не так, может, целей было несколько, но всё пошло по одному сценарию, выводы слишком очевидны.

Парень не захотел меня видеть. Было немного обидно, так как Вася Колунов куда сильнее сдружился с привычными ко всему «коморскими», чем со звездными ребятишками, а с Викусиком они вообще стали не разлей вода… но, видимо, со мной недостаточно, чтобы поделиться страхами. Не умею я общаться с детьми. Рыбачить — рыбачили, но говорить? Ему двенадцать, мне девятнадцать… Что я ему расскажу? О жизни в сиротском доме? Так он и сам прекрасно знает, каково это.

Данко оказался сиротой. Может, настоящим, как я, может и искусственным, то есть изъятым у родителей, но, как оказалось, отталкивающая внешность и психическое отторжение — не единственные вещи, которые могут отталкивать людей. Горящая голова? Тоже. Обычный банальный дискомфорт.

Ладно. Отвернувшись от вставшей на моем пути айсбергом медсестры, я пошёл на другой этаж в другую палату. Тоже навещать.

Ирония судьбы раз — мы потеряли одного человека, но назад вернулись в том же количестве, в котором уезжали.

Ирония судьбы — два. Меня снова не захотели видеть!

— Ой, да пошла ты нахер! — глубоко и громко возмутился я, гордо разворачиваясь спиной к медсестре номер два, загораживающей мне проход.

— Сам иди! — тут же высунула лицо из-за двери Сидорова, — Иди-иди! Прочерк будет, слышишь, козёл?! Про-черк!

— Дура ты набитая! — не выдержал я, разворачиваясь, — Там в обоих графах будет «Советский Союз», поняла?! Кто ж тебе даст воспитывать его, с твоей-то одной извилиной?!

— Убирайся! Скот! С глаз моих!! — тут же перешла на ультразвук эта дурында, — Видеть тебя не хочу! Козёл!!

Когда-то было сказано: «Дуракам везёт». Так вот везения у этой дуры были просто полные штаны. Точнее — полное пузо. Она умудрилась от меня залететь. И, разумеется, прискакала с этой радостной вестью в мое купе, на полном серьезе уже навоображав себе как будет жить тихо и радостно на мою зарплату. Я же в ответ, покрутив пальцем у виска, нанес Сидоровой козе глубочайшую моральную травму и гигантский облом, от которого она впала в истерику, но теперь, видя танцующих вокруг неё врачей Стакомска, вновь напялила корону и считает, что сидит на коне. Ага, как же.

Дурочка еще не понимает, что такое — ребенок от Симулянта.

Меня лично этот случайный спиногрыз ни грамма пока не волновал. Я попросту запретил себе на эту тему думать, здраво рассудив следующим образом: уже если сам в жизни никак не могу отыскать нормальную опору, то пытаться воевать еще и за младенца точно не стоит. Передам, конечно, заинтересованным лицам, что если попробуют его (или её) засунуть в детдом, то я кончусь, но эти лица им поотрываю, а в остальном, ну… случилось и случилось. Вот если задумаю бежать на другой конец света, то к этой теме вернусь. Пускай пока Сидорова изображает из себя самку императорского пингвина, а вот когда родит — тогда ответственные товарищи вполне могут решить, что такой козы рядом с таким уникальным дитём быть не должно.

Скорее всего.

Ладно, пора ехать. Лучше подольше посижу в тишине на кладбище, чем опоздаю на похороны. Там будут все наши…

Смолову хоронили в закрытом гробу. Пришли все «коморские», даже Вадим, отдыхавший в Карелии, приехал ради этого пораньше. Все жители «Жасминной тени» стояли, опустив головы и глядя, как двое мужиков сноровисто забрасывают опущенный под землю гроб землей.

Дашку было жалко. Девчонка просто решила днем отоспаться в своем уникальном домике, обладающем той же звуконепроницаемостью, что и жилище Викусика. Сволочь, похитившая Васю, выбрала домик Смоловой, как место, где она без проблем сможет отсечь от паренька «лишнее» для удобства транспортировки. Спящая на кровати девчонка, скорее всего, не успела ничего понять, получив острую кость в глаз, а через него — в мозг.