Голубая ива - Смит Дебора - Страница 7

• Предыдущая
• 7/100
• Следующая

Прямо на ее протоптанном пути.

Поскольку он нарушил земельную границу Терпеливого принца и поскольку у негодной девчонки чесались руки, она, запустив в незнакомца одним из яблок, попала ему прямо в затылок.

— Черт побери!

Он, проворно встав на четвереньки, подобно Страшиле из книги «Волшебник страны Оз», задрал голову, потирая ушибленное место:

— Ах ты чертенок!

В пять с половиной лет она уже знала о нестерпимом адовом пламени. Пытаясь убежать, она вскочила на ноги, завизжала, зацепилась за ветку и полетела вниз.

Он успел подставить свои сильные руки. Она с шумом выдохнула, грудь ее сдавило, и перед глазами поплыли радужные пятна.

Лили застонала и попыталась вздохнуть. Незнакомец положил ее на мягкую землю. Коричневый яблочный сок как бурая кровь стекал по одной половине его лица.

Хафмен! А вдруг он наблюдал за Маккензи и спустился с гор, чтобы съесть плохих маленьких девочек? Он не сводил с нее больших, как у волка, серых глаз.

— Ради Бога, дыши! — попросил он.

Она прерывисто вдохнула:

— Не ешь меня!

— И не собираюсь! — Он погладил ее по лицу, от рук пахло нарциссами и бензином. Откинув длинную рыжую косу с ее подбородка, он погладил девочку по головке. Хафмен, вероятно, не сделал бы этого.

Немного успокоившись и отдышавшись, она приподнялась и села, подставив щеки Сасси. От пристального взгляда незнакомца Лили вся пылала.

— Что ты здесь делаешь? — строго поинтересовался он.

— Играю.

— Откуда на моей иве яблоки?

— Я принесла их с собой.

— Где ты живешь?

— Вон там. — Она, дрожа от страха, мотнула головой в сторону леса.

— А здесь ты как очутилась?

— Папа оставил меня, он пока закрывает окна в большом доме.

— Каком-каком?

— Вон в том. В доме принца, — показала она изящным пальчиком в направлении разбитой дороги, исчезающей в лесу.

Незнакомец удивленно изогнул брови.

— Да, Терпеливого принца. Он дал мне имя.

— Ты называешь принцем Коулбрука?

Она кивнула головой.

— А ты живешь за тем лесом? — Он большой волчьей рукой показал в соответствующем направлении.

— Да. На ферме.

Теперь он не мигая уставился на нее и, зажав в руке конец одной косы, несильно дернул.

— Лили? Твое имя Лили Маккензи?

Она ошеломленно кивнула.

Его дикие серые глаза вмиг потеплели, ужасное лицо озарилось улыбкой, и он внезапно стал самым красивым на свете мальчиком.

— Я — Терпеливый принц.

Артемас поставил перед собой цель. Он обещал миссис Маккензи вернуться, и это был его единственный шанс. Ему исполнилось тринадцать — достаточно для того, чтобы понять, что он не все в жизни может. Но внутренний голос повелевал ему выполнять свои обещания.

Это и стало веской причиной, побудившей его распрощаться со своим блестящим будущим.

Так он бросил военную школу в Коннектикуте. Сначала, пока хватало денег, он добирался на автобусе, затем на попутках. За день до этого был убит Мартин Лютер Кинг, и на южных дорогах страны было неспокойно. Двое черных парней с крепкими бицепсами, остановив грузовик, выкинули его на дорогу. До сих пор в висках стучало, а под глазом болело так, будто они все еще молотили кулаками.

Но в конце концов он добрался сюда, к Маккензи. Когда миссис Маккензи сошла с крыльца и увидела его на тракторе вместе с мистером Маккензи и Лили, она вскрикнула от неожиданности, засмеялась и кинулась к нему навстречу. Артемас спрыгнул и обнял ее как в детстве, но теперь он не плакал, да и выглядел старше своих лет. Ферма казалась заброшенной, краска на доме облупилась, изгородь напоминала ряд зубочисток. Только ивы вдоль ручья оставались такими же прекрасными, как прежде. Они и любовь, которая его здесь окружала.

— Бабушка знает, где я, — успокоил он Маккензи. — Я послал ей письмо. А родители где-то в Европе.

«На попечении друзей», — презрительно подумал он.

— Боже мой, — покачала головой миссис Маккензи, опускаясь на стул и одергивая свой передник. — Арти, о чем ты думаешь?

Он смутился:

— Я ненавижу школу.

«Я ненавижу все», — добавил он про себя.

— И я тоже, — прощебетала Лили. — Я сейчас хожу в детский сад, и я уже довольно большая, даже больше некоторых мальчиков.

Он изумленно покосился на девочку. Сидя у его ног на основании кресла-качалки, она наблюдала за ним широко раскрытыми голубыми глазами. Пухленькое веснушчатое личико, без передних зубов, казалось еще привлекательнее благодаря рыжим торчащим косам. Липкий яблочный сок оставил пятна на белой футболке под комбинезоном.

Сколько еще времени пройдет, пока она повзрослеет и, может быть, согласится выйти замуж. Она всего лишь на три года старше его младшей сестры Джулии. Сам он вовсе не собирался жениться: не хочется походить на своих родителей.

Он заботливо погладил ее по голове:

— Прости, что я напугал тебя под моим деревом.

— Это мое дерево. Я за ним ухаживаю.

— Ты, должно быть, станешь Терпеливой принцессой, раз ухаживаешь за моим деревом.

Она просияла и посмотрела на него так же, как смотрела под ивой, когда он склонился над ней. Миссис Маккензи с улыбкой покачала головой:

— Лили не хочет быть принцессой, она хочет быть фермером.

Лили покраснела до корней волос.

— И принцессой, — прошептала она, вскочила на ноги и убежала в дом.

Мистер Маккензи повез Артемаса в город к тетушке Мод, потому что на ферме не было телефона. Мальчику припомнилось, что в детстве отсутствие телефона на ферме показалось ему невероятным фактом. Значит, Маккензи до сих пор не могли позволить себе телефон.

По дороге в город он украдкой поглядывал на Маккензи, который все еще был сильным, но уже не таким улыбчивым великаном, как прежде. Он выглядел усталым и печальным, сквозь его каштановые волосы проглядывала веснушчатая загорелая макушка Он еще не был старым, но уже ссутулился. Потеряв свою левую руку в результате несчастного случая, он приобрел взамен металлический крюк, который в детстве очень нравился Артемасу. Теперь паренек увидел облезлую, помятую, безобразную загнутую штуковину, вызывающую одну лишь жалость.

Артемас позвонил в Нью-Йорк бабушке. Она прочла ему лекцию об ответственности, пообещала заказать билет на самолет и восстановить его в школе.

Бабушка мечтала, чтобы внук сделал военную карьеру; Коулбрук мог поддержать семейное имя дисциплиной и безупречной службой. Она использовала все свои связи, чтобы перевести его в Уэст-Пойнт [5] после окончания подготовительной школы.

Ему следует исполнить долг чести, а она, в свою очередь, не позволит, чтобы его исключили. В конце концов он был первым студентом, лидером и Коулбруком. Все остальное не имело никакого значения. И желания бабушки тяжким бременем легли на плечи Артемаса.

Тихий и подавленный, вечером Артемас с трудом ел гороховый суп с хлебом. Дед Маккензи умер год назад. У бабки Маккензи болело сердце, и она весь день лежала в постели, крепясь и читая Библию. Ей помогли добраться до стола. Она жевала хлеб с маслом и внимательно смотрела на него ясными маленькими глазками.

— Ты вернулся, мой мальчик, — сказала она. — Но ты уже взрослый, чтобы бежать от ответственности.

Ответственность. Артемас опустил голову. Как же старики любят это слово! Если бы они знали, сколько ответственности на нем лежит… Его родители заложили Порт-Харт и всей семьей двинулись к бедному, но все еще состоятельному дяде Чарли, а тот презрительно отказался разделить с ними особняк. Вместо этого он пожертвовал им старый десятикомнатный коттедж, который еще до рождения Артемаса считался домом менеджера по недвижимости. Испугавшись позора, родители Артемаса поспешили к друзьям, по дороге останавливаясь то у одних, то у других на неделю, а иногда и на месяц. Брата и сестер Артемаса они оставили у гувернеров.

• Предыдущая
• 7/100
• Следующая