Жена из прошлого. Книга 2 (СИ) - Чернованова Валерия М. - Страница 28

В фойе театра людей было если не море, то как минимум нескромных размеров озеро. Мы честно старались не задерживаться, но приходилось останавливаться чуть ли не на каждом шагу. Покивать, поулыбаться, пообщаться... Эндер мастерски играл роль светского джентльмена, и я старалась ему соответствовать.

Лишь на несколько секунд маска очаровательной леди сошла с лица, когда на ступенях лестницы, ведущей в ложи, я заметила дружную троицу: Шанетт, Вольмара и Лейфа. Странная компашка тоже вперилась в меня взглядами, и по коже поползли мурашки. Что, если подойдут? Заговорят? Шанетт это дело любит: подходить, прилипать и болтать. А я рядом с Родингером становлюсь немного дурной. Не хочу дурнеть здесь, когда рядом столько людей.

— Так душно... — Я демонстративно взмахнула веером и, наплевав на правила приличия, попросила «мужа»: — Мы не могли бы подняться в ложу?

— Конечно, любимая, — с самой тёплой из всех возможных интонаций отозвался мой спутник.

Извинился перед парочкой леди, приклеившихся к нам банными листами, и повёл наверх. К счастью, к другой лестницей, а не к той, которую забаррикадировали своими телами мутные друзья Раннвей.

Моё состояние не укрылось от внимания Делагарди.

— Ты побледнела.

— Увидела Шанетт и испугалась, что она опять пристанет на полвечера.

Дракон негромко хмыкнул:

— Она это может и тут, боюсь, ничего не поделать. Флеминг непрошибаема. Только и остаётся, что бежать от неё без оглядки.

Его шутка помогла расслабиться, я снова заулыбалась. В конце концов мы всё-таки добрались до ложи, правда, и там не обошлось без назойливого общества. Обмахиваясь веером, я скользила взглядом по партеру, по задрапированной красным бархатом сцене. Скорее бы уже начался первый акт, чтобы сидящая справа от меня пожилая матрона наконец умолкла.

Вскоре моим страданиям пришёл конец. Свет начал гаснуть, а музыка, до сих пор служившая ненавязчивым фоном, зазвучала громче.

— Начинается. — Я улыбнулась трещотке, и её ярко подведённый губы нехотя сомкнулись.

Не знаю как ультор, а я оперу всегда любила и следующие полтора часа искренне наслаждалась выступлением талантливой труппы. Особенно меня покорил голос солистки, казалось, проникавший в самую душу. Она мастерски передавала все эмоции, не играла, а проживала каждую сцену. Таким артистам я верила, в таких влюблялась и такими восхищалась, по-доброму завидуя их таланту.

Когда занавес опустился, даже почувствовала укол сожаления. Антракт? Вот зачем вообще...

— Не желаешь прогуляться? — Эндер поднялся с кресла.

Снова терпеть на себе назойливые взгляды и улыбаться, пока не начнёт неметь челюсть? Не желаю, но надо. К тому же справа уже распахнула свой алый «клювик» болтушка, и я прытко вложила ладонь в руку «мужа».

— С удовольствием, милый.

«Клювик» разочарованно захлопнулся. Пока мадам выуживала свои пышные телеса из кресла, мы уже успели выскочить из ложи и отойти на приличное расстояние. В общем, спрятались.

— Шампанского? — предложил мой заботливый дракон.

— Не откажусь. — Я снова раскрыла веер. В галерее из-за большого скопления зрителей было душно, если не сказать жарко.

— Продержишься без меня несколько минут?

Бросив по сторонам взгляд и не обнаружив ни Шанетт, ни её кавалеров, уверенно кивнула:

— Думаю, не пропаду.

Делагарди ушёл, а я встала возле приоткрытого окна. Просачивавшийся в щель осенний воздух приятно освежал, прохладной лаской скользил по обнажённым плечам. Пламя в настенном канделябре пугливо подрагивало, но не гасло. Я старательно делала вид, будто смотрю в окно, на окружавший театр вечерний парк, и очень не желаю, чтобы меня отвлекали от этого наиувлекательнейшего занятия.

Пару минут работало, а потом совсем близко раздался звонкий женский голос:

— Леди Делагарди!

Нехотя обернулась и встретилась взглядом с прекрасными голубыми глазами:

— Боюсь, мы раньше не были друг другу представлены. Карола Ферзен. Близкая знакомая вашего супруга. — И словно уточняя (можно подумать, у меня гарем из мужей), с теплотой и лаской в голосе добавила: — Эндера Делагарди...

Близкая знакомая?

Помимо воли я нахмурилась и окинула девицу уже боле пристальным взглядом. Молоденькая. Не многим старше Раннвей. Каштановые волосы были собраны в нарядную причёску, украшенную не то бриллиантовым, не то инкрустированным фальшивыми камнями обручем. Светлое, с жемчужными переливами платье, тончайшая талия и пышная грудь, к которой красотка постаралась привлечь максимум внимания. Из глубокого декольте её прелести едва не вываливались. Личико смазливое. Не прямо чтобы писаная красавица, но довольно миленькая. Или это мне не хотелось причислять её к писаным красавицам.

Она ещё толком не успела ничего сказать, а в сердце уже будто заноза попала.

— Рада, что вы благополучно возвратились, — тем временем, так и не дождавшись от меня никакой реакции, продолжала девушка. — Такому мужчине, как Эндер, не пристало оставаться без любящей и заботливой женщины.

— К счастью, у него есть я, — немного более мрачно, чем собиралась, ответила я.

— Есть сейчас, — хмыкнула мадам. — А вот четыре года назад... — И замолчала, явно надеясь, что я начну её расспрашивать.

Расспрашивать я не собиралась, хоть какую-то часть меня так и подмывало забросать её, как дротиками (острыми!), дюжиной вопросов. Но приходилось держать лицо. Тем более здесь, в театре. Громкий голос Каролы привлекал внимание окружающих, которого и так хватало.

Леди Ферзен слегка нахмурилась, поняв, что разговор идёт не по плану, она не получила реакции, на которую рассчитывала, и с придыханием выпалила:

— Пока вас не было, заботиться о нём приходилось мне.

Заботиться в постели, я так понимаю. Понять что-либо другое здесь не представлялось возможным.

— Предлагаете вас поблагодарить?

— Нет, всего лишь хочу предупредить. — Она сделала ко мне ещё один шаг и, раскрыв перьевой веер, чуть ли не на ушко, как доброй подруге, прошептала: — Скажем так, добрый совет от женщины, которой небезразлично благополучие Эндера. Уделяйте мужу больше внимания, чтобы он снова не начал искать его в чужих объятиях. Но, увы... Видимо, вы недостаточно стараетесь, потому как буквально несколько дней назад он снова ко мне приезжал.

Снова. Ко мне. Приезжал.

Внутри что-то полыхнуло, а может, взорвалось, и держать лицо стало почти нереально. Не знаю, как сдержалась и не запихнула перья клятого веера язве в рот. Думаю, это было бы проще простого — такого поворота никто не ожидал от леди Высокого дома.

Представив Каролу с веером во рту, холодно поинтересовалась:

— Вы этим гордитесь?

— Чем именно? — захлопала аккуратно накрашенными ресницами красавица.

Нет, просто миленькая. И то, когда держит рот закрытым.

— Ролью подстилки. Вы с такой гордостью сообщаете, что ублажаете моего мужа: это очень похоже на гордость. А я бы на вашем месте стыдилась. Но видимо, все мы разные. И некоторых женщин... леди, — тут я презрительно хмыкнула, — всё устраивает. Устраивает роль развлечения на ночь.

Кажется, я немного увлеклась, забыла, что надо бы шептать, и вместо этого высказала своё мнение о такой разной женской природе весьма громко. Карола вспыхнула, побагровела и... замахнулась на меня веером.

— Ах ты ж...

Я оторопела. Но не от угрозы веера, а от того, что леди Ферзен вспыхнула не только фигурально, но и вполне себе реально. Из канделябра, возле которого мы бодались, вдруг выскользнула одна из свечек, чтобы благополучно приземлиться на шлейф сварливой леди. В полёте пламя не успело погаснуть, жадно лизнуло шёлковую ткань, а та, будто только того и ждала, вспыхнула ярко.

Запахло жареным. Ну то есть паленым, и счастливые свидетели этой душещипательной сцены (боюсь, нам с Каролой суждено затмить громкую премьеру) дружно ахнули.

Я отпрянула, уворачиваясь от веера, и тактично заметила:

— Вы горите...

— Ещё бы мне не гореть после таких грязных обвинений! — выпалила кра... просто миленькая. — Да вы... А я...