Ультра: Марс (СИ) - Ибрагим Нариман Ерболулы "RedDetonator" - Страница 45

— Я очень признателен тебе, Гектор, — от всего сердца сказал Красное Облако. — Раньше я думал, что все бледнолицые одинаковые.

— К счастью, это не так, — ответил я на это. — Вам не давали и шанса на то, чтобы выдворить самовольных поселенцев с земли ваших предков, но теперь он появился. И пусть мало шансов на то, что удастся хоть что-нибудь изменить, но мы с вами попробуем. Вместе.

— Сложно будет объединить все племена перед всеобщей угрозой, — вздохнул Красное Облако.

— Какое-то количество удастся подмять под себя силой, — сказал я. — Придётся убивать своих, но такова цена. Мы хотя бы будем что-то делать, а не медленно уходить с обжитой земли, до самого берега Тихого океана. Когда племя достигнет определённого размера, соседи сами будут присоединяться, мы не будем воротить нос, будем принимать всех, но с условиями.

— Что ты предлагаешь прямо сейчас? — пожелал перейти к конкретике вождь.

— Прямо сейчас нам надо уйти на север индейской земли, — сказал я. — Там мы поставим постоянное поселение, благо, всё необходимое я уже закупил. Гвозди, инструменты, лекарства... Придётся начать жить по-новому, если, конечно же, хотите представлять для бледнолицых хоть какую-то опасность.

— Не понимаю тебя, — признался Красное Облако, достав трубку для курения.

— Охотники-собиратели, коими вы фактически являетесь, не способны содержать достойную армию, — начал я. — Надо осесть на землю, как бледнолицые...

— Или как племя арапахо, — добавил Красное Облако.

— ... заниматься земледелием, скотоводством, — продолжил я. — Сеять зерно, жать его, инструменты есть, знания тоже, ничего сложного. Таким образом мы сможем освободить воинов от необходимости добывать себе пропитание, а значит, они смогут посвящать всё своё время военному делу, как кавалеристы США, которые больше ничем в своей жизни не занимаются. Параллельно с этим нужно будет заняться объединением племён, сначала лакота, затем остальных. С шауни придётся разбираться максимально жёстко. Надо показать остальным, что будет, если досаждать миролюбивым и добрым лакота. Но в этот раз мы заберём их детей и женщин, последних раздадим мужчинам в качестве вторых жён, а детей воспитаем в традициях лакота. Через поколение они уже будут вашими соплеменниками, а это существенно увеличит численность племени.

На самом деле, мне было плевать на идентичность какого-либо конкретного племени, было всё равно, что возникнет из такого радикального объединения разных племён, может, новый народ, а может, лакота будут преобладать — неважно.

По-старому жить им уже нельзя, это смертельно в целом для всех индейцев, не говоря уже о конкретном племени.

Красное Облако начал понимать это задолго до моего прихода, но я, во время долгих бесед у костра, расставил его несистематизированные знания о текущем положении вещей по местам, обозначил акценты, раскрыл проблему и предложил возможные решения. Посмотрим, сможет ли он сделать всё правильно.

Пришлось поставить ещё несколько вигвамов рядом с оружейным, так как грузы требовали надлежащего хранения.

Самое главное моё приобретение — это телеги и кони. Оглага-лакота были преимущественно безлошадными и лошадок восприняли как нечто придающее племени более высокий статус. И это хорошо.

С лошадьми транспортировка грузов заметно ускорится, поэтому переезд на север будет осуществлён быстрее.

Надо найти подходящую реку, достаточно крупную, чтобы поселиться возле неё и начать строительство первого в истории индейцев форта-поселения.

Забабахаем нормальные дома, благо, я знаю, как ставить срубы из дерева, я, может и грек, но всю жизнь жил в России, поэтому волей-неволей знаю о таких вещах. Тем более, что дед несколько раз показывал старинное обучающее видео, благодаря которому я должен был помочь ему со строительством бани на даче. Тогда я был малолетним рукожопом, но чем смог помог, зато воспоминания остались.

Вечером, когда организационные моменты с оприходованием нового поступления грузов были решены, я поужинал с Лахэл, после чего завалился спать.

Со старейшинами Красное Облако обещал перетереть, объяснить ситуацию и вообще устроить так, что всё будет пучком. Посмотрим.

Утром, прямо с рассветом, вождь лично пришёл ко мне в вигвам.

— Просыпайся, Гектор, — потормошил он меня.

А я и не спал, но валялся, предаваясь тяжким думам о том, почему Суо уже давненько не вытаскивает меня на поговорить и послать сообщение Парису...

— Старейшины приняли моё предложение, — с довольным видом сообщил мне Красное Облако. — На время переселения я получаю все полномочия военного и мирного вождя, поэтому племя полностью под моей властью, но лишь на полгода.

— Нам этого хватит за глаза, — заверил я его. — Когда переезд?

— Уже начался, — усмехнулся Красное Облако. — Ещё я послал гонцов остальным лакота, они отдельно примут решения о том, перебираться ли вслед за нами.

— Каковы шансы на успех? — спросил я.

— Весьма высоки, — ответил вождь. — Уход одного племени — это ослабление остальных, а это крайне опасно, поэтому они так или иначе пойдут вслед. Собирай свой вигвам, свои вещи и грузи их на телеги, к полудню мы уже должны быть в пути.

Эх... Вот и закрутилось колесо перемен...

* Соединённые Штаты Америки , Канзас, город Канзас-сити, 12 мая 1864 года *

— Ещё раз, — Аллан Пинкертон продолжая вносить какие-то записи карандашом в записную книжку. — Вы утверждаете, что он просто вошёл в банк, поставил на стол банку с нитроглицерином и навёл на неё револьвер Дерринджера?

— Я это уже в седьмой или восьмой раз говорю, а вы седьмой или восьмой человек, который это услышит, — устало произнёс начальник охраны банка. — Мы не имели права подвергать риску посетителей и сотрудников, поэтому не предприняли никаких действий, чтобы каким-либо образом остановить его. Он был безумцем...

— К счастью для вас, он не был безумцем, — сообщил ему успешно осваивающий детективное дело Пинкертон. — Он купил нитроглицерин в лавке недалеко отсюда, причём проделал это весьма оригинально: продавец отказался продавать ему это опасное для города вещество, поэтому грабитель наставил на него оружие, принудил его показать склад, после чего связал продавца и... заплатил за четыре банки нитроглицерина, пять футов верёвки, свечу, а также за принесённое беспокойство. Не очень характерное для грабителей поведение, не находите?

— Безумец, — уверенно заявил начальник охраны.

— Как мне сообщила Маргарита Смит, находившаяся недалеко от хранилища, количество денег в хранилище изрядно удивило грабителя, он явно рассчитывал на куда меньшую сумму, — продолжил Пинкертон. — То есть план был спонтанным. Он не задерживался в городе, лишь посидел в салуне напротив банка, откуда, как я полагаю, подсчитал количество охраны, которое ему было не слишком важно, а также отметил возможные пути отхода. Импровизация, в основном от неожиданности, сработала и он унёс с собой четыреста двадцать тысяч долларов, феноменальную сумму, которую должны были железной дорогой доставить в центральный банк Нью-Йорка.

— И какое отношение к этому имеете вы? — спросил начальник охраны, погладив свои висячие усы.

— Эти деньги должны были пойти на погашение части краткосрочных военных займов, которые приняло федеральное правительство, — не стал таить Пинкертон. — Теперь выходит, что часть займов будет погашена из других активов, из-за чего что-то или кто-то однозначно пострадает. Государство не сможет выделить поддерживающие субсидии какому-нибудь предприятию, там не выплатят зарплаты рабочим, они захотят устроить очередной идиотский профсоюз, тунеядцы проклятые, предприятие произведет меньше продукта из-за этих никому не нужных проволочек, а следовательно — выплатит меньше налогов в федеральный бюджет, что создаст дополнительные трудности с поддерживающими субсидиями и так далее. И всё из-за того, что какой-то изощрённый злой ум решил нажиться на банке. Ущерб, причинённый государству этим беспрецедентным до этого эпизода ограблением уже оценивают приблизительно в два с половиной миллиона долларов, поэтому я был буквально выдернут из зоны боевых действий с мятежниками и направлен провести расследование ограбления, найти грабителя, а после проследить как его покарают в соответствии со всей строгостью закона.