Узнай меня по почерку (СИ) - Ельская Ингрид - Страница 6

- Один раз слышал, но ничем хорошим это не закончилось, - нахмурился парень и попытался увильнуть от моей жестикуляции.

- Не нужно все судить по одному разу. Может, мне повезет в этот раз. Или ты считаешь, что я неудачница? – не особо люблю манипулировать, но в данном случае это единственный вариант успокоить моего друга.

Димка сильно за меня переживает и всегда опекает. Мы с ним дружим с шести лет и считает друг друга чуть братом и сестрой. В детстве я просила родителей о брате, но мечте не суждено было сбыться, поэтому я нашла его в Димочке.

Нам многие говорили, что мы похожи, хотя я до сих пор не могу понять — чем. Он высокий шатен, я маленькая и рыжая. Возможно, все дело в улыбке.

Я всегда говорила, что это мой братишка.

Сейчас я могла понять его настороженность и переживания, потому что мой первый опыт отношений закончился весьма плачевно и его результатом является моя агорафобия.

Мне было 15, когда к отцу в гости (он являлся преподавателем в ВУЗе) зашел один из его студентов. Я не помню, что именно ему было нужно в тот момент, но между нами пробежала искра, буря, безумие.

Увидев его, я сразу поняла, что это он.

Привлекательный парень 19-ти лет с мужественными чертами лица, зелеными глазами, красивым изгибом губ и квадратным подбородком. Я как завороженная смотрела на его руки, на которых проступали вены. Это являлось одной из моих слабостей в портрете мужчины моей мечты. Спортивное телосложение в паре с высоким ростом, сексуальный тембр голоса дополнял образ, от которого я поплыла с первых минут.

Я как сейчас помню: открываю входную дверь и на пороге стоит он. И я, в красных шортах и майке, с бутербродом во рту. Мой любимый мне потом признался, что сразу понял — со мной не соскучишься.

И он был прав. Мой вздорный характер, постоянное желание двигаться и познавать что-то новое не давал ему расслабиться. Я умела удивлять, делала сюрпризы, мы много путешествовали и чувствовали себя самыми счастливыми. Или так думала только я.

Наш бурный роман продолжался 5 лет. Мы уже выбирали кольца к предстоящей свадьбе, Никита (так его звали) планировал познакомить меня со своими родителями, которые жили на другом конце России. Его отец был военным и у него не было возможности приехать в наш город, но я общалась с ним по телефону и была заочно знакома с мамой. Со слов моего любимого, я нравилась его родственникам.

Но ничто не бывает идеальным. Я начала замечать странное поведение Никиты, которое проявлялось в резких переменах настроения, частых неврозах и периодических пропаданиях со всех локаторов. Я сильно переживала и даже начала думать, что у него появилась другая, но парень разуверил меня в этом.

Наркотики.

Ненавижу их. Проклинаю. Они украли моего любимого, превратили его в монстра, которого я не могла узнать и стала бояться. Если раньше он носил меня на руках, баловал подарками и мы могли часами разговаривать, то в последние дни он мог на меня не только наорать, но и ударить. Я пыталась найти защиты у родителей, но они говорили, что я, как женщина, должна терпеть.

И я терпела. Молчала. Ждала. И дождалась.

В один из дней он меня продал. Как буханку хлеба, как котенка. Сравнивайте с чем хотите. Просто продал. За дозу. Я оказалась у какого-то дилера, который планировал меня устроить во всем известное место. Провела я в плену два месяца. Первый месяц меня пытались обуздать. Переломанные ребра, синяки по всему телу, ссадины и ожоги от сигареты — стали моими лучшими друзьями. А также запах потного тела моего нынешнего хозяина, который каждый день насиловал меня.

Я была слишком слабой, чтобы дать отпор, а также мое здоровье меня подвело. Так как содержали меня в сыром и холодном подвале, мои легкие быстро заработали воспаление, и я даже слышала разговоры о том, что скоро подохну. И я молила об этом. Просила Бога, чтобы тот забрал меня. Но этого не произошло.

Я выжила.

Вернее, какая-то часть меня. Та жизнерадостная Лиза умерла в подвале и от меня осталось только то, что есть сейчас. Спас мое практически безжизненное тело какой-то мужчина. Мне потом уже рассказали, что он сумел вытащить меня из плена. Сама ничего не помнила, потому что находилась в бредовом состоянии.

Все, что я помню, это его высокий рост и широкие плечи, черные как смоль волосы и глаза, которые напряженно смотрели на меня, пока он пытался определить, жива ли я вообще.

Мне никто не рассказывал, что случилось с Никитой и тем, кому меня продали. Но новости о сильном пожаре дошли и до стен больницы, в которой я пролежала долгие месяцы.

Я хотела найти своего спасителя и сказать ему спасибо. Если бы не он, меня бы сейчас не было. Но ничего о нем и никому не было известно. Этот таинственный незнакомец как бы это не звучало банально, напоминал мне о моей первой любви, о которой мне рассказывали родители. Когда мне пять лет, я подружилась с мальчиком более старшего возраста. Он всегда угощал меня конфетами и защищал ото всех, кто обижал.

Этот мальчик — это мое воспоминание о заботе и о том, что рядом с ним меня никто не обидит. Мы дружили с ним около полутора лет, после чего они со своей семьей уехали в другой город. С тех пор мы больше не виделись. И этот незнакомец помог мне и снова, я больше никогда его не увижу.

Я осталась одна. Без любимого, без родителей, которые отказались от меня сразу же, как только узнали, что со мной делали в том доме. Они посчитали, что их дочь проститутка и не достойна общаться с такими великими людьми, как чета Орефьевых. Известных преподавателей и научных сотрудников.

— Я не хочу, чтобы в меня тыкали пальцем и говорили, вот, идет отец проститутки! А еще преподаватель! Это же тот самый Орефьев! — сокрушался отец, придя ко мне в больницу.

— Но я же не виновата… — у меня не было сил, чтобы противостоять нападкам отца и я просто откинулась обратно на подушку.

— Не важно, кто прав, а кто нет. Слухи, знаешь ли, правят миром, — уже более спокойно сказал папочка и присел рядом со мной на больничную койку, — решать нужно что-то Лизонька, решать.

— И что ты предлагаешь? — я не понимала, куда клонит родитель.

— Тебе нужно уехать. Я не готов принять у себя в доме тебя. Я уважаемый человек в своем городе, чтобы жить…ну, ты понимаешь?

— Нет, не понимаю, — я искренне не понимала, что хочет донести до меня отец.

— Лизка, весь город в курсе, что ты работала проституткой и была подстилкой главного наркоторговца нашего региона. Я не могу допустить, чтобы ты появилась в стенах моего дома.

— Что? Я работала проституткой? — я в ужасе посмотрела на отца и зажала рот ладонью, — но это неправда…

— Правда, неправда…Какая разница? В общем, дочь, я все сказал. Ты и так нас с матерью достаточно опозорила, поэтому, не возвращайся. Я переведу тебе денег на карточку, на этот счет не переживай. Но отныне у тебя своя дорога, а у нас своя.

На этот все. Больше я не видела родителей. Мать не отвечала на мои звонки, видимо папочка запретил ей со мной общаться. Перевод о внушительной сумме мне пришел в тот же день, но я так и не воспользовалась им. Уже прошло несколько лет, но эти деньги лежат на моем счете и я боюсь к ним прикасаться. Считаю, что это грязные деньги. Воспользоваться ими, значит признать то, что слухи — это правда.

Так я пережила третий удар, от самых, казалось бы, близких мне людей — моих родителей.

Только Дима остался со мной. И до сих пор мы держимся вместе. Как только я встала на ноги, мы уехали из родного города и стали обустраиваться.

Прошло четыре года и я уже более спокойно отношусь к жизни. Не бьюсь в истериках, мне не так часто снятся кошмары. Мне попался хороший психотерапевт, с которым мы работали около года. Только агорафобия с паническими атаками так и остались со мной и перебороть их я не смогла.

Самое забавное, что я переехала в город, где жили родители Никиты. Наверное, они снова переехали, потому что по старым номерам я не смогла их найти. Видимо, заменили, чтобы ничего не связывало. Со мной. Они звонили мне первое время, чтобы узнать, как я и просили прощение за своего сына. Но ни разу не приехали.