Мрачный Жнец (сборник) - Пратчетт Терри Дэвид Джон - Страница 6

Смерть летел, словно за ним гнались, и затормозил только у замшелой, разваливающейся от дряхлости бочки с водой. По самое плечо погрузив туда руку, он выудил небольшой мешочек с привязанным к нему кирпичом. Извлек меч из ножен. Секундный проблеск голубого пламени во мраке — и шнурок, завязывающий мешочек, оказался перерезанным.

— Я РАССЕРДИЛСЯ ПО-НАСТОЯЩЕМУ, — сообщил Смерть.

Он перевернул мешок, и Мор увидел, как оттуда выскользнули жалкие комочки насквозь промокшего меха. Теперь они лежали на булыжниках, лужа воды вокруг них все расширялась. Белые пальцы Смерти нежно погладили их.

Через какое-то время нечто, напоминающее серый дымок, заклубилось над утонувшими котятами и приняло форму трех облачков котообразной формы.

Помаргивая, облачка смотрели на Мора озадаченными серыми глазами. Когда же он попытался дотронуться до одного из них, то рука прошла прямо сквозь призрачного котенка и раздался легкий звон.

— ЛЮДИ ВЫПОЛНЯЮТ ЭТУ РАБОТУ НЕ НА ВЫСШЕМ УРОВНЕ, — заявил Смерть.

Он легонько подул на котенка, от чего животное потеряло равновесие (если в данной ситуации можно говорить о каком-то равновесии) и закачалось в воздухе. Жалобное «мяу» прозвучало так, словно его источник находится очень далеко и звуку пришлось проделать долгий путь сквозь жестяную трубу.

— Это души, да? — спросил Мор. — А как выглядят души людей?

— ОНИ ИМЕЮТ ФОРМУ ЛЮДЕЙ, — объяснил Смерть. — ЭТО ЗАВИСИТ ГЛАВНЫМ ОБРАЗОМ ОТ ХАРАКТЕРИСТИК МОРФОГЕНЕТИЧЕСКОГО ПОЛЯ.

Он вздохнул, и вздох этот напомнил шелест савана. Взял плавающих в воздухе котят, осторожно спрятал их в одном из темных тайников своего одеяния и встал.

— ВРЕМЯ ДЛЯ КЭРРИ, — произнес он.

Сады Кэрри, расположенные на углу улицы Богов и Кровавой аллеи, были запружены народом. Правда, здесь вращались исключительно сливки общества во всяком случае, те его компоненты, которые всплывают на поверхность и которые благоразумнее называть сливками. Пространство между столами было усажено кустарником. Своим ароматом ему почти удавалось перекрывать основной, превалирующий над всеми остальными, запах самого города, первозданную мощь которого можно было бы сравнить лишь с обонятельным эквивалентом корабельной сирены.

Мор ел с волчьим аппетитом, обуздав свое любопытство, и не предпринимал попыток проследить, каким образом Смерть может что-нибудь съесть. Так или иначе, вначале еда была, а потом ее уже не было. Так что, предположительно, между этими двумя фазами что-то должно было произойти. У Мора возникло впечатление, что Смерть не очень-то привык к вниманию и чувствует себя не совсем в своей тарелке. Он напоминал престарелого дядюшку-холостяка, которому сплавили на выходные племянника и который страшно боится допустить какую-нибудь промашку.

Прочие посетители не обращали на Смерть особого внимания. Не проявили они интереса и тогда, когда Смерть, откинувшись на спинку кресла, раскурил изящную трубку. Не так-то легко игнорировать личность, у которой из глазниц валит дым. Тем не менее все без исключения успешно справились с этой задачей.

— Это магия? — спросил Мор.

— А КАК ТЫ СЧИТАЕШЬ, МАЛЬЧИК? Я ЗДЕСЬ ИЛИ МЕНЯ ЗДЕСЬ НЕТ?

— Ты здесь, — задумчиво произнес Мор. — Я… Я наблюдал за людьми. Они смотрят на тебя, но мне кажется, что они тебя не видят. Ты что-то делаешь с их мозгами.

— ВСЕ ЭТО ОНИ ДЕЛАЮТ С СОБОЙ САМИ, — покачал головой Смерть. — ЛЮДИ НЕ МОГУТ ВИДЕТЬ МЕНЯ, ОНИ ПРОСТО-НАПРОСТО НЕ ПОЗВОЛЯЮТ СЕБЕ ЭТОГО. ДО ТЕХ ПОР, ПОКА НЕ ПРОБЬЕТ ИХ ЧАС, РАЗУМЕЕТСЯ. ВОЛШЕБНИКИ МОГУТ ВИДЕТЬ МЕНЯ, И ЕЩЕ КОШКИ. НО ОБЫЧНОЕ ЧЕЛОВЕЧЕСКОЕ СУЩЕСТВО… НЕТ, НИКОГДА. — Он выдул вверх колечко дыма. — СТРАННО, НО ФАКТ.

Мор наблюдал за колечком, как оно, колыхаясь, уплывает все дальше и дальше в вечернее небо, медленно смещаясь в сторону реки.

— Но я-то тебя вижу, — заявил он.

— ТЫ — ДРУГОЕ ДЕЛО.

Официант-клатчец приблизился со счетом и положил его на стол перед Смертью. Человек был приземистым и смуглым, с прической в стиле «кокосовый орех в стадии превращения в сверхновую звезду». Когда Смерть вежливо кивнул ему, складки на круглом лице клатчца непроизвольно сложились в озадаченную гримасу. Он затряс головой, словно пытался вытрясти мыло из ушей, и удалился.

Из глубин одеяния Смерть достал большой кожаный мешок, полный медных монет самого разного вида, размера и достоинства, по большей части посиневших и позеленевших от древности. Сосредоточенно изучив счет, он отсчитал дюжину монет.

— ПОШЛИ, — поднялся он, — НАМ ПОРА ИДТИ.

Ступая стремительно и в то же время величаво, Смерть вышел из сада на улицу. Едва поспевая, Мор рысью последовал за ним. На улице по-прежнему царила довольно оживленная атмосфера, невзирая на первые, забрезжившие на горизонте признаки рассвета.

— Чем мы займемся сейчас?

— КУПИМ ТЕБЕ КОЕ-КАКУЮ НОВУЮ ОДЕЖДУ.

— Ту, котораю на мне, мы купили сегодня… я хочу сказать — вчера. Она новая.

— В САМОМ ДЕЛЕ?

— Отец сказал, что эта лавка славится дешевой и очень ноской одеждой, — произнес Мор на бегу, стараясь не отставать.

— ЭТО ДОПОЛНЯЕТ ОБРАЗ НИЩЕТЫ ЕЩЕ ОДНИМ КОШМАРОМ.

Они свернули на широкую улицу, ведущую в более респектабельную часть города (факелы здесь попадались чаще, а напоминающие многовековые наслоения кучи отбросов — реже). Здесь отсутствовали уличные лотки, торговцы не продавали товар на каждом углу. Лавки представляли собой приличные здания с наружными вывесками. Это были не простые лавки, в этих торговых империях можно было найти все — от провизии, громогласно рекламируемой оптовыми поставщиками, до стульев и плевательниц. Большая часть была открыта даже в этот ночной час, поскольку среднестатистический анкский торговец не уснет, если знает, что за это время можно сделать еще немного денег.

— Здесь что, никогда не спят? — удивился Мор.

— ЭТО ГОРОД, — ответил Смерть и толчком открыл дверь одной из лавок, торгующей одеждой.

Они вышли оттуда двадцать минут спустя. Мор красовался в идеально подогнанном черном костюме, ворот и обшлага которого украшала тонкая вышивка серебром. Тем временем приказчик ошеломленно пялился на горсть древних медных монет у себя в руке и гадал, как это его угораздило их заиметь.

— Откуда ты берешь эти монеты? — поинтересовался Мор.

— ИЗ КОШЕЛЬКА.

В открытой всю ночь цирюльне Мора подстригли по последней среди аристократической молодежи моде. Во время стрижки Смерть сидел расслабившись в соседнем кресле и тихонько мурлыкал себе под нос. К своему удивлению, он ощутил добродушное желание подшутить.

Фактически через некоторое время он это желание осуществил. Он бросил взгляд на ученика брадобрея. Лицо юноши мгновенно приняло загипнотизированное выражение. Мор уже научился распознавать такие лица.

Ученик обернул полотенце вокруг шеи Смерти, а тот сказал:

— ПОБРЫЗГАЙТЕ ТУАЛЕТНОЙ ВОДОЙ, ЛЮБЕЗНЫЙ, И ОТПОЛИРУЙТЕ.

Сидящий в кресле у противоположной стены престарелый волшебник, которому как раз в этот момент подравнивали бороду, похолодел и замер, распознав мрачные свинцовые нотки. Смерть повернулся — для максимального эффекта, очень медленно — и одарил его характерно-широкой пленительной улыбкой. Волшебник побелел как мел, забормотал заклинания типа «чур меня!» и резко отвернулся в крутящемся кресле.

Несколькими минутами спустя, чувствуя себя немного не в своей тарелке и ощущая непривычную прохладу за ушами, Мор направлялся в сторону конюшни, в которой Смерть расположил на ночлег свою лошадь. Ради эксперимента Мор попробовал пройтись с важным видом. Ему казалось, что новый костюм и модная стрижка этого требуют. Получилось не очень.

Мор проснулся.

Он лежал, глядя на потолок. Тем временем память производила «ускоренную обратную перемотку» событий вчерашнего дня, которые выкристаллизовывались в его мозгу, подобно крошечным ледяным кубикам.

Не может быть, чтобы он познакомился со Смертью. Не может быть, чтобы он обедал со скелетом, из глаз которого бьет голубой огонь. Наверное, ему просто привиделся странный сон. Он не мог ехать в качестве багажа в седле огромной белой лошади, которая галопом ускакала в небо и затем прибыла…