Создатель Миров 5: Альтернатива (СИ) - "Swfan" - Страница 51

Улицы были мощёные; некоторые из них, для красоты, были выложены драгоценным нефритом. Из него же состояли фасады зданий. Драконы были по своей природе довольно изысканы и презирали сухой утилитаризм. Они старались строить красиво, изящно и величественно, даже если иной раз на это требовались огромные ресурсы — почему бы и нет? Они могли себе позволить. Ведь экономическая мощь государства росла с необыкновенной быстротой. Новые города появлялись каждые несколько месяцев; список богатейших господ продолжал неумолимо разрастаться. Сперва в нём было десять имён, затем двадцать, затем сорок, а затем в него стали брать только миллиардеров...

Даже у простых драконов было всё больше свободного времени. Некоторые из них посвящали его развлечениям, другие — искусству. Тысячи поэтов ходили по всему свету и писали стихи, в которых прославляли мудреца Вури, его ученика Креста и Великого учителя Суна. Правление последнего было спорным. Умнейшие драконы всё никак не могли определить, какая характеристика походит для него больше всего: «Славное», «Чудесное» или «Благое»...

Великий учитель Сун правил более полувека после того, как прежний император Крест сложил свои полномочия. Но ещё прежде, чем сесть на престол, он прославился как мудрец и администратор. Свои полномочия он перенимал постепенно, и потому, когда впервые надел корону, во всей империи не нашлось бы и тысячи драконов, которые возражали против его кандидатуры; ещё меньше из них могли обосновать свои возражения чем-то кроме банальных предрассудков против Просвещённых.

Впрочем, в последние годы появилась новая тема для дебатов. Все драконы, от мала до велика, попивая чай, сидя в таверне или академическом зале, размышляли, кто же станет новым императором?.. Ведь его величество Сун был уже стар. Всё чаще его замечали с тросточкой. Он прожил необыкновенно долгую жизнь для представителя своей расы, чему немало способствовали настойки из драгоценных трав, сделанные мудрейшими алхимиками, но это были временные меры. Даже прежний император Крест, великий мастер боевых искусств, сложил свои полномочия когда был всего немного старше. Время пришло, и драконы, поглядывая в небо, на фоне которого синели очертания императорского дворца, гадали, когда же его величество объявит о начале нового Великого Экзамена?..

Иной раз, пока они щурились в сторону горизонта, рядом проходила, опираясь на тросточку, непримечательная обезьянка в красной мантии...

Она смотрела на прохожих, поглаживала бороду и улыбалась. Когда небо становилось золотистым, обезьянка поворачивалась и медленно брела в сторону дворца... И никто её не замечал. Никто не обращал на неё внимания. И лишь когда она поднималась по тропинке, на которой много лет назад стояла в очереди, чтобы сдать экзамен, стражники немедленно падали перед нею ниц и скандировали: приветствуем, ваше императорское величество!

— Не нужно, не нужно... — говорил Сун хриплым голосом, небрежно махая лапкой, и неторопливо возвращался во дворец...

По завершению своей вечерней прогулки он шёл не в тронный зал, который в последние годы исполнял роль чисто церемониальную, но в просторный и светлый кабинет, из которого открывался вид на заводи и зелёные горы. Сун брал свитки, раскрывал их на столе, поднимал хвостом огромную кисть из тех, которыми писали драконы, и принимался за работу.

Со стороны император всего рода чешуйчатого и всех просвещённых казался обыкновенным работником администрации.

Прошло некоторое время. Наконец он отложил кисть в сторону и стал задумчиво разглядывать пейзаж за окном. Тогда же открылась дверь, и в комнату через высокий проём, склонив, тем не менее, голову, зашёл величественный чёрный дракон в серебряной мантии. Сун повернулся, посмотрел на него, и полные губы обезьяны тронула улыбка:

— Добрый вечер, Кархан...

— Приветствую, ваше величество.

— Не стоит, Кархан... Сколько раз мне тебе говорить. Все эти формальности...

Сун улыбнулся и покачал головой. Чёрный дракон смиренно, хотя и скорее механически, не принимая мнение своего друга в расчёт, кивнул.

Удивительное дело, но между ними не было даже намёка на враждебность несмотря на то, что первая их встреча состоялась при не самых благоприятных обстоятельствах. Тем не менее, с тех пор прошло более полувека. Время способно залечить любые раны, даже те, которые пролегают между разными живыми существами. Ныне всякому было известно, что первый министр Кархан был не только мудрым советником, но и другом Великого учителя Суна.

Ещё через несколько минут пришли слуги, и комнату наполнил аромат чёрного чая — бананового. Пригубив кружку, которую он держал хвостом, Сун задумчиво смотрел в окно, на заводи, которые медленно золотились в янтарных лучах заходящего солнца.

— Время близится, — задумчиво сказал Кархан.

— ...Знаю, — после некоторой паузы ответил Сун и улыбнулся. — Скажи, как поживает твой ученик?

— Грун? Неплохо. Он довольно умён... Для своих лет. Горделив, прямо как я когда-то, но пара лет медитации перед каменной стеной это исправит... Ты же не собираешь называть его своим наследником? Подданные поднимут бунт, если не состоится экзамен.

— Знаю... Знаю... Иной раз мне кажется, что они даже хотят, чтобы я поскорее отрёкся... Может, проводить экзамен каждый год, Кархан? Если им это так нравится...

Дракон отрицательно покачал головой:

— Тогда они потеряют интерес.

— Тоже верно, — вздохнул Сун. — Всё со временем приедается... — он задумчиво посмотрел в свою чашку. — Может, в следующий раз попробовать морковный чай?..

Кархан молча наклонил голову.

Затем произнёс:

— Появились первые трещинки.

Сперва Сун ему не ответил, продолжая пристально разглядывать свою чашку. Лишь несколько секунд спустя он сказал приглушённым голосом:

— Пойдём посмотрим...

Через несколько минут пара из чёрного дракона и обезьянки с тросточкой уже шагала по величественным дворцовым коридорам. Они спустились на одну лестницу, затем вторую, третью; они прошли мимо стражников, драконов, облачённых в золотистые доспехи, и оказались в глубоком и сыром подземелье. Единственном источником света был ряд из великого множество факелов, расположенных на расстоянии примерно метра друг от друга, которые бесконечной вереницей убегали в темноту.

Всё то время, что пара спускалась по лестнице, ни Сун, ни Кархан не произнесли ни единого слова. Оба были задумчивы и сосредоточены. Наконец, целую вечность спустя, когда лестница подошла к своему завершению, они оказались в просторном подземном зале, определить размеры которого было совершенно невозможно из-за нависающего кромешного мрака.

Они прошли дальше, по грубым и пыльным камням, и остановились, когда перед ними вдруг протянулась огромная стена... Вернее, нет: по маленькой замочной скважине можно было сделать вывод, что это были ворота.

Однако не на них смотрели Сун и Кархан; взгляды их были обращены на расстеленную перед ними красную тряпку, на которой лежало большое, размером как сам Сун, белое яйцо. С левой его стороны виднелась тонкая трещинка. Сун медленно приблизился и провёл по ней своими мохнатыми пальцами.

— Осторожней, — сказал Кархан.

Сун отстранился.

— Мы всё ещё не знаем, кто может находиться внутри...

— Или знаем, — прошептал Сун.

Кархан мрачно повесил голову.

...После того как мудрец Вури победил Великую Матерь, последняя на протяжении ещё пятидести лет порождала драконов, которые сами обладали способностью к размножению. Когда же популяция достигла приемлемой отметки, Крест долгое время размышлял, стоит ли ему оставлять Великую Матерь в живых; наконец, то ли потому, что он решил сохранить данное ей обещание, то ли опасаясь эфемерной угрозы, которая поставит чешуйчатую расу на границу вымирания, император решил и дальше держать её в заточении.

С тех пор Великая Матерь не породила ни одного яйца.

Но три месяца назад всё изменилось. Именно тогда стражники обнаружили совершенно новое яйцо. Они сообщили Суну. Тот немедленно позвал учёных и приказал им провести тайное расследование. По итогу последнего стало известно, что данное яйцо не соответствует ни одному из тех, которые появлялись прежде. А ведь за последние годы археология достигла немалых высот, и драконы помимо прочего знали многие из тех яиц, из которых вылуплялись Господа далёкой древности.