Кулон (СИ) - "Айон 91" - Страница 19

Вернулись, помянули и съели за него кусок торта, потом разошлись по комнатам спать. Настроение у обоих не к черту, и планы соответственно полетели коту под хвост, так сказал отец, а я запомнил. Вместо того, чтобы навесить родню в Париже, мы устроили с отцом спарринг. Эх мне и досталось на орехи. По сути своей я не боевой волшебник, предпочитаю не боевую магию, а мамину иллюзорную. Но ради того, чтобы иметь возможность за себя постоять, если что, учился боевым заклинаниям и щитам. Конечно, за неделю каникул или даже две матерым, боевым волшебником, как отец я не стану, но хоть базу и азы получу.

Так время и пролетело. Из каникул я помню от силы несколько дней все остальное время лишь вспышки магии и формулы атак и защиты. А последние перед возвращением в школу дни мы с отцом, как и планировали проводили в гостях. Навещали бабушку и дедушку Эмье. Всего на два дня, но мы к ним аппарировали. Бабушка и дедушка, как и отец в первые секунды нашей встречи не выпускали меня из объятий и говорили, что к ним вернулась Жюли. Во мне они видели ее, как и отец.

Время, проведенное с бабушкой и дедушкой - это время тихого, семейного времяпровождения, наполненного воспоминаниями, улыбками, и печальными, полными тоски и грусти взглядами. Был упрек и к отцу, который не смог защитить и сберечь маму, который виноват в ее смерти не меньше остальных обстоятельств. Говорили, что если бы не его опасная служба, то Жюли была бы жива и у них была бы полноценная, счастливая семья. На что отец говорил, что как раз, ради семьи и будущего он лорду и служил, смотрел в перспективу, в будущее. Ведь лорд старался ради чистокровных, а не маггловских отпрысков.

По его словам, лорд хотел напомнить всем о законах магии и традициях, которые были похерены и изменены ради магглокровных волшебников. Бабушка и дедушка не спорили, говорили, что не все можно было предугадать, но можно было постараться свести потери к минимуму. Отправить Жюли и меня к бабушке и дедушке, во Францию, а сам бы он сражался за будущее чистокровных родов дальше. Мы бы были в безопасности и никто не угрожал бы нашей с мамой жизни. Не было бы той с Грюмом ситуации.

- Абы, да кабы, - говорит отец, - сопливых вовремя целуют, - говорит отец, настраиваясь на возвращение в Лютный. А меня в очередной раз прижали к себе и сказали, что я – копия мамы. Мне приятно, правда, но начинало раздражать. Поэтому я сказал:

- Я – это я, а не мама. Да, я на нее похож, и мне импонирует ее магия, но я, это – я, Люсиан, а не Жюли, - буркнул я напоследок, перед тем, как мы с папой аппарировали в Лютный, оказываясь у дома старика. У него не было наследников, поэтому дом стал моим, гоблины подсуетились и оформили на меня, как на единственного наследника. А на следующий день мы с папой разошлись, до лета. Он – готовиться к дуэли с Грюмом, а я в школу. Смотреть на Грюма и желать ему самой мучительной, кровавой и жуткой смерти, естественно от папиной руки. А Чемпионам в ближайшее время предстоит второй тур и испытание. Что будет и какое задание? Без малейшего понятия. Одно точно – ничего хорошего ждать не стоит.

По возвращению в школу, как раз к ужину, шел в Зал и видел сидящего рядом с директором Грюма, они с директором что-то активно обсуждали и даже улыбались. Когда профессор заметил меня, то приветливо улыбнулся и шутовски по поклонился. А я улыбнулся и в такой же манере кивнул. Директор не понял нашего обоюдного приветствия и спросил Грюма, мол, что это было. Тот отмахнулся и сказал, что это наши с ним моменты. Директор согласился. Ужин прошел молча, меня ни о чем не спрашивали, просто помянули старика и все. Рассказал о каникулах уже в комнате. Шок у всех. Но, по словам друзей, папа в форме и без угрозы жизни близким – раскатает профессора в кровавую кашу. Не спорил, а ждал лета и дуэли.

***

А время подошло ко второму испытанию. И им оказалось погружение в воды Черного Озера в поселение русалок, у которых в плену кто-то важный для Чемпионов. И на дне озера оказалось два не безразличных мне человека. Готов был сам прыгнуть в воду, когда узнал, кого похитили у Флер. Маленькую, девятилетнюю девочку. А у Крама заложником стала подруга, пусть и бывшая. Уверен, Крам справится с испытанием, а вот за Флер я переживал. Она – вейла, а вейлы и русалки, как две враждующие в далеком прошлом расы не переносят стихию друг друга. И скорее всего, Флер не сможет спасти Габи.

- Что делать? – спрашиваю у декана, - пусть и на четверть, но Флер вейла, русалки не дадут ей спасти сестру. Нападут и навредят.

- Думаешь, если Чемпион не спасет заложника, тот останется на дне? – я не был в этом уверен, но такая вероятность присутствовала. Профессор не отрицал, но говорил, успокаивая: - если распорядители не спасут девочку, а оставят ее на дне Озера – будет скандал мирового масштаба. А это Британии не нужно, поэтому девочку спасут. Не переживай. Просто Флер будет на последнем месте в турнире, - рука профессора на моем плече, а потом вопрос личного характера: - как себя чувствует Антонин?

- Готовится к дуэли с Грюмом, - сказал я, а профессор удивился, спросив, когда успел нарваться, ответил: - в Рождество. Он пришел домой к Федерику, пока нас с отцом дома не было, убил старика, дождался нас и вызвал папу на дуэль. И он ждет лета. Говорил, что его какое-то время в Британии не будет, вернется на родину, и будет там наращивать мощь и восстанавливать прежнюю форму. Профессор повторил слова друзей, что папа в своей былой форме, а еще подпитанный злостью не проиграет Грюму, а сделает из него отбивную или фарш. А пока мы разговаривали и обсуждали предстоящую дуэль отца и бывшего аврора, закончилось испытание для Крама, Седрика, а Флер, так и не смогла доплыть до дна Озера, в деревню русалок. Ее атковали и ей пришлось выплыть. А Габриэль спас Седрик, потом, после того, как вернул на сушу Чанг.

- Вот видишь, - говорит профессор, - а ты за девочку переживал. С ней все хорошо, - и все зрители, мы в том числе шли в школу, по гостиным. А следующее испытание назначено на конец апреля. Опять же, каким будет последнее, завершающее турнир испытание – загадка. Для всех. Но места пока такие: Крам – первый, Диггори – второй, а Делакур – третья. Но, француженка не расстроилась. Это всего лишь турнир, главное выжить, а победа на втором месте. А пока у нас почти три месяца учебы, так же Маркус возобновил тренировки и мы как положено, по расписанию и по времени на месте. С Грюмом у нас все так же. Переглядки и улыбки. На уроках я – мисье Эмье, в мыслях же долоховский выродок, или пожирательское отродье. Уверен в этом. Но он с детьми не воюет, сам мне об этом сказал. Взять в заложники, пригрозить жизнью или здоровьем, чтобы достать родителя – может, а вот убить, как равного – нет.

- Подрастешь, лет так до тридцати, заматереешь к пятидесяти, вот тогда и будешь считаться противником. А пока ты – сопляк, - говорил Грюм, - ребенок, которому расти и расти. И мне не ты нужен, а папаша твой! – показал на глаз, - у меня его в бою отнял, еще во время первой магической с лордом вашим. Но, признаю. Папаня твой – хорош. Боец что надо!

- Хм, - фыркнул я, - и вы, чтобы уравнять шансы или получить превосходство мою мать на мушке держали? И меня заодно?

- Да, в тот год падения Воландеморта, многое произошло. А за свои поступки я не каюсь. Она связалась с Пожирателем, знала, на что шла, когда замуж за Пса выходила, - ничего ему на это не ответил, лишь сказал, что буду рад, когда отец шарахнет Авадой ему в лоб. Потом ушел.

По пути в гостиную и нашу с друзьями комнату, у меня в голове крутились мысль, одна единственная. Накладка по моментам и не состыковка. Лорд погиб 31 октября, а отца повязали во время смерти лорда, почти сразу. Не вяжется, слишком быстро все. Или же был тот, кто все разыграл, как по нотам.

Тогда должно было происходить несколько событий одновременно. Что-то вроде: Лорд приходит к Поттерам, те погибают, все трое, авроры же в это время, пока лорд у Поттеров, пустили слух, что Воландеморта нет. А уже потом, когда последователи ринулись на подмогу господину, авроры нападали и вязали всех, кого не убили. С кем-то пришлось повозиться. Не с такими, как Малфои, а с боевыми, как отец или Эйвери с Руквудом. Их выманивали раньше, ещё до того, как лорда развоплотило. Чтобы на корню зарубить сопротивление. Взять тепленькими, так сказать. Кто-то смог дать отпор и помчался на помощь лорду, как Беллатрикс и ее муж с деверем, а кто-то, как отец, попав в западню – сдался. А мама умерла или от страха, или от шального проклятия, которыми перекидывались отец и Грюм.