Москит. Конфронтация - Корнев Павел Николаевич - Страница 64

— Но как же так? — Я уселся на кушетке. — У меня же получилось!

— Ты поймал связь и, думаю, сумеешь тем же самым образом поймать её снова. Но больше месяца без полноценной подстройки она не продержится. А раз за разом восстанавливать её… Не знаю, на сколько тебя при таком подходе хватит, просто не знаю. Каждый срыв настройки чреват выгоранием внутренней энергетики.

Меня словно пыльным мешком по голове хватили.

Ну и как, скажите на милость, настройку на чужой источник закрепить? Обратно в Джунго возвращаться? Бред!

— Не расстраивайся раньше времени, — потрепала меня по плечу Лизавета Наумовна. — Я — специалист узкой направленности, сужу со своей колокольни, ещё и последние веяния в этой области не отслеживала. Вполне возможно, что и заблуждаюсь. Сейчас к Макару Демидовичу на консилиум сходим, какая-то ясность появится.

— Консилиум? — усмехнулся я. — Это вы, Федора Васильевна и сам Звонарь?

— А кто тебе ещё нужен? — холодно поинтересовалась врач. — Я дам заключение по внутренней энергетике, Беда — по состоянию организма, ну а Звонарь лучше кого бы то ни было разбирается в особенностях настройки на источник сверхсилы. Думаешь, нам всем время выкроить на совещание так просто было? Цени!

Мне даже совестно стало.

— Виноват. Глупость сморозил, — признал я оплошность. — Больше не повторится.

— Да я-то что! Ты главное при Макаре Демидовиче ничего подобного не ляпни. Да и ведьма старая не поймёт.

Я промычал нечто маловразумительное и начал одеваться. Пока собирался, Лизавета Наумовна оформила заключение и, оставив пациентов на попечение ассистентов, вместе со мной вышла в коридор. Высокий и плечистый блондин, первый в очереди, посетовал вслух, что на приём к такой красавице не попал, и сделал это совершенно напрасно.

— Красавицы в домах терпимости принимают, — выговорила ему Лизавета Наумовна, — а у нас тут госпиталь.

Молодой человек не нашёлся с ответом, его соседи негромко рассмеялись. Что же касается состава участников консилиума, то я и ошибся, и нет. Помимо всех упомянутых мной персон присутствовал на проходившем в кабинете доцента Звонаря собрании ещё и Городец, но он в обсуждении участия не принимал и всё это время беззастенчиво пялился на коленки Лизаветы Наумовны.

Её заслушали первой.

— Принципиальных изменений схема энергетического канала не претерпела, — сообщила она присутствующим. — Если сделать поправку на отклонения в изначальной инициации, клиническая картина вполне укладывается в нормы перенастройки оператора на другой источник. Полноценного обследования провести не удалось, но и так видно, что произошло расширение изначального канала. В первую очередь это просматривается немного выше солнечного сплетения.

— Локализация примерно как у операторов пятого витка? — уточнил Макар Демидович, сделав у себя какую-то пометку.

— Именно так, — подтвердила Лизавета Наумовна. — Далее изменений практически не зафиксировано.

— Очень интересно, — пробормотал доцент Звонарь и перевёл взгляд на мануального терапевта. — А вы что скажете, Федора Васильевна?

— Все отмеченные мной в заключении патологии носят исключительно травматический характер, — объявила та. — Объективно оценить скорость восстановления повреждённых тканей сложно, но она совершенно точно значительно превышает оную у обычных людей. Поскольку полная потеря доступа к сверхсиле лишает оператора в том числе и ускоренной регенерации, возьмусь утверждать, что в данном конкретном случае контроль энергии перешёл в область бессознательного. Подобные случаи имеют место у практикующих ориентальные техники закалки тела.

— Очень интересно, — вновь повторил доцент и откинулся на спинку стула. — Что ж, дамы, благодарю за уделённое время. Дальше мы сами.

Лизавета Наумовна и Федора Васильевна без особой теплоты переглянулись, попрощались с нами и покинули кабинет, тогда Георгий Иванович закинул ногу на ногу и поинтересовался:

— Так понимаю, перевод трофейных бумаг дал представление о том, что сотворили узкоглазые с нашим юным другом?

— Это весьма и весьма занятно, — улыбнулся в ответ доцент. — Нет, в самой процедуре ничего уникального нет, более того — в её основе лежат наши собственные наработки двадцатилетней давности…

Городец моментально сделал стойку.

— Хотите сказать…

— О да! — кивнул Макар Демидович. — Разумеется, вы предоставили для изучения лишь обрывочные данные, но даже они служат достаточным свидетельством того, что описание процедуры инициации было получено нихонцами от нас. Исключительно на свою память я полагаться не стал и запросил архивные документы. Тут сомнений быть не может.

— В институте завёлся крот, — заговорил Георгий Иванович. — Очередной крот…

Доцент Звонарь выставил перед собой указательный палец и покачал им из стороны в сторону.

— Не спешите с выводами, мой дорогой. Не исключена попытка сознательной дезинформации. Лично я склоняюсь именно к этому варианту, пусть и не могу сказать, частная это инициатива или операция аналитического дивизиона.

У меня холодок по спине пробежал. Если нихонцам подсунули обманку, а они испытали её на мне, какими осложнениями это грозит?

Как оказалось, Городца интересовал тот же самый вопрос, только в более глобальном масштабе.

— И что не так с этой процедурой? — спросил он.

— Она слишком бескомпромиссна, — улыбнулся доцент. — Обеспечивает максимальную отдачу в случае успеха, но одновременно до предела увеличивает риск выгорания соискателей. Наша нынешняя процедура даёт десять — пятнадцать процентов отсева, а тут на успешную инициацию мог бы рассчитывать лишь каждый пятый. И неудачникам не отделаться мигренью и носовым кровотечением, всех их придётся списать в безвозвратные потери. У нас же таких набирается самое большее один процент.

Георгий Иванович расправил усы и уточнил:

— Вы сказали: «мог бы рассчитывать».

— Зрите в корень! — рассмеялся Макар Демидович. — Для выхода на этот процент пришлось бы подогнать процедуру под реалии вторичного источника, а этого сделано не было. Им всучили кота в мешке, если угодно — чёрный ящик с чудовищно низким КПД.

— Нихонцев это не остановило, — с горечью проговорил я. — Они экспериментировали на пленных!

— Впустую теряют время, — поморщился доцент.

А вот я так уж уверен в этом не был, поэтому отметил:

— Для своих у них другая процедура.

— Даже несколько, — подтвердил доцент. — Кого-то гонят в источник пешком, кого-то везут на грузовиках, плюс постоянно меняют траектории движения и скорость. За неимением научной базы пытаются вывести оптимальный вариант экспериментально.

— Но ведь получается же! — в запале проговорил я. — Я лично наблюдал, как оператор в один момент довёл свой потенциал с нуля до сотни мегаджоулей!

Макар Демидович снисходительно улыбнулся.

— Взрывное прохождение резонанса, молодой человек, не преимущество, а серьёзный недостаток, проистекающий из неправильно проведённой инициации. В силу этой девиации оператор одномоментно получает столько энергии, что его энергетические каналы выгорают, не с первого раза, так со второго — третьего. А при недостаточной сопротивляемости организма разрушается и тело.

— А-а-а! — протянул я.

— Эти пресловутые камикадзе — даже не пушечное мясо, просто расходный материал, — заявил Городец и вернул разговор в интересующее его русло. — И всё же, Макар Демидович, почему именно дезинформация? Возможно, кто-то из наших неуёмных энтузиастов решил проверить работоспособность старых выкладок и пошёл на сотрудничество с Нихоном!

Звонарь покачал головой.

— Доступ к архивным материалам такого рода ограничен кругом действительно умных людей. Не в бытовом понимании этого слова, а в научном отношении. Они бы непременно видоизменили технические условия инициации, подогнав их под конкретный источник. Уверен, это не было сделано совершенно осознанно. И нихонцы определённо заподозрили подвох, раз стали привлекать к экспериментам соискателей, которые теоретически могли бы пройти инициацию в Эпицентре либо же некоторое время пребывали в зоне его непосредственного излучения. Явно пожелали проверить, подсунули им негодное средство или они используют неподходящий материал.