Москит. Конфронтация - Корнев Павел Николаевич - Страница 55

Подстанция? Она самая!

Бежать к ней через открытое пространство я не собирался, вместо этого сосредоточился на удерживаемом силой воли ощущении гармонии и сопричастности к чему-то большему, а после попытался вогнать себя в состояние резонанса, и это у меня почти получилось, но лишь почти. Такое впечатление — шестерни с обломанными зубцами прокрутились, не в силах передать вращение дальше.

Связь с источником оказалась слишком слаба, но я обладал собственной техникой вхождения в резонанс, вот и рискнул слегка отрешиться от окружающей действительности, уставился на ближайший фонарь. Постарался чуть расфокусировать взгляд — так, чтобы пятно света начало дрожать, то увеличиваясь, то уменьшаясь в размерах, и очень скоро эти колебания стали упорядоченными, совпали с гармонией внутри меня и позволили наконец-то сосредоточиться на ней целиком и полностью.

Да! Есть контакт!

Тут-то я и мотнул головой, будто шарик против хода рулетки запустил, а на зеро саму свою жизнь поставил. Выгорит или пролечу?

В районе солнечного сплетения что-то болезненно дрогнуло, душу пронзил страх, ну а затем пятно фонаря расплылось в сияющий круг, распалось на девять огней. Эффект стробоскопа проявился неожиданно резко, незримые шестерни внутри меня, что-то сминая и разрывая, провернулись и начали раскручивать друг друга, извне хлынул запредельно холодный поток сверхсилы!

На сей раз я не сделался стержнем мироздания, меня начало покачивать из стороны в сторону, да и вход в резонанс вышел грязнее некуда, породил невероятное количество помех. В отличие от прежних моих фокусов, эту аномалию операторы здешней службы охраны упустить никак не могли, но я усилием воли заставил себя остаться на месте и продолжил набирать потенциал.

Быстрее. Быстрее. Быстрее!

Сейчас мне было не до сравнительного анализа, но мог поклясться, что скорость притока энергии осталась на прежнем уровне, никакого фатального падения мощности после настройки на местный источник не произошло. Разве что контроль сверхсилы требовал несравненно больших усилий, она жгла, жгла и жгла запредельным холодом, пальцы враз задеревенели и потеряли чувствительность.

Пришлось усилием воли расплести соткавшийся внутри энергетический клубок, разорвать и разметать его, закрутить привычным образом, превратить в управляемый вихрь, дабы тот уже самостоятельно втягивал в себя вливавшуюся в меня сверхсилу. Раскачивание заметно усилилось, но — плевать! Есть первый мегаджоуль!

В состоянии резонанса мощность росла в геометрической прогрессии, пусть и не столь быстро, как мне того бы хотелось. Нервы так и свело в ожидании воя сирен тревоги, следующие девять секунд, за которые удвоился набранный потенциал, показались настоящей вечностью. И ещё понял: если не начну двигаться прямо сейчас, так и останусь стоять на одном месте до конца резонанса. А это не вариант.

Я рискнул слегка ослабить контроль над энергетическим волчком, начал понемногу стравливать сверхсилу в пространство и двинулся к углу дома. Подстанция — это важно, но в первую очередь следовало позаботиться о караулке.

За те пятнадцать секунд, что пробирался вдоль корпуса, мой внутренний потенциал достиг пяти с половиной мегаджоулей, вроде ерунда — да только я начал испытывать практически физический дискомфорт и потому, когда над лагерем разнёсся вой сирен, испытал нечто сродни облегчению.

Понеслась!

Дверь караулки уже начала распахиваться, когда я сфокусировался на этом строении и усилием воли подкинул давление внутри. Энергии не пожалел — там будто килограмм тротила рванул. Плоскую кровлю подкинуло, разлетелись обломками и щепой дощатые стены, перекосилась, а потом и рухнула на землю караульная вышка. Уже выскочившего на порог нихонца ударная волна переломала и отшвырнула шагов на двадцать.

Больше никого в непосредственной близости заметить не удалось, и я сжёг остатки энергии, долбанув подстанцию самой обычной молнией. Сверкнуло, и разом отключились фонари на стене, погас свет в окнах соседних зданий.

Командовать не пришлось — дверь корпуса напротив с грохотом распахнулась и на улицу повалили сорвавшиеся в побег военнопленные. Кинулись мимо меня к развалинам караулки, и я выдал волну давления, повалив ещё и ворота.

Мог себе это позволить, поскольку скорость притока энергии проскочила отметку в три сотни килоджоулей в секунду и продолжила расти. Караульная вышка на ближнем от нас углу озарилась чередой дульных вспышек, трассеры принялись вслепую прочёсывать площадку перед воротами. Кто-то упал, кто-то заорал от боли, следом в небо взлетела осветительная ракета.

Не обращая внимания на заливавшее всё кругом сияние, я вытянул руку и сформировал меж растопыренных пальцев небольшую шаровую молнию, толкнул её усилием воли, при этом не отправил в свободный полёт, выпростал следом энергетическую пуповину.

Лети!

Сияющий сгусток энергии метнулся в сторону караульной вышки, не слишком-то быстро — меня даже успели засечь и обстрелять, — зато попал точно в цель. За миг до столкновения я перекинул по жгуту дополнительный заряд, и — рвануло, пулемёт моментально умолк.

Часть пленных не рискнула бежать к воротам под обстрелом и пряталась от него за углом корпуса, но тут уж рванули за ограду все до единого, потащили под руки пленных, находившихся в бессознательном состоянии, прихватили поймавшего случайную пулю раненого.

Я поспешил следом и хоть вертел головой по сторонам, к звону разбитого оконного стекла за спиной оказался не готов. С третьего этажа шибанула молния, но слабосильный разряд попросту растворился в клубившемся вокруг меня облаке сверхсилы и погас, не долетев пары шагов.

Ну а я в свою очередь развернулся и резким выдохом запулил в щерившееся осколками окно шаровую молнию. Энергии не пожалел, и в комнате басовито хлопнул взрыв, но полной уверенности в том, что удалось обезвредить караульного, не было, вот я и потрусил от греха подальше к поваленным воротам, на бегу пытаясь прикрыться заземлением.

Уже за территорией лагеря, где-то рядом с авиационным ангаром вдруг захлопали выстрелы и сразу грянуло:

— Ура-а-а!

Отыскавшие в развалинах караулки оружие военнопленные схлестнулись с дежурной сменой авиатехников, я рванул им на помощь, перескочил через раздавленного перепадом давления нихонца и выбежал за ворота. На дальней от нас вышке вспыхнул прожектор, принялся шарить за территорией лагеря, следом загрохотал пулемёт.

Ничего нового я выдумывать не стал, вновь задействовал управляемую шаровую молнию, и — рвануло, обстрел мигом стих. Да и скоротечная схватка у ангара закончилась нашей безоговорочной победой, Перовский проорал:

— Кто с оружием — занимайте оборону! Остальные ко мне! Открывайте ворота!

Оператор сам себе оружие, и я встал на углу ангара так, чтобы контролировать и выезд из лагеря и территорию подготовительного центра, откуда стоило ждать неприятностей в первую очередь. Караульные сейчас наверняка сбиты с толку и деморализованы, а вот несколько сотен идеологически заряженных соискателей легко задавят нас просто в силу численного превосходства.

И ещё я вдруг понял, что за время плена так и не познакомился толком со своими сокамерниками. Перовский, дядя Миша, остальные — что я о них знаю? Могу на них положиться? Дождутся они меня, если вдруг придётся прикрывать, или бросят и улетят? И ведь учили отношения с людьми завязывать, так нет же — в себя ушёл, ни на кого внимания не обращал! Как бы это теперь не аукнулось…

Меня затрясло. Но не от страха и неуверенности, просто на излёте резонанса ежесекундно вливалась такая прорва сверхсилы, что едва на ногах стоял, аж рвало всего изнутри и раскачивало, как пьяного. Захотелось от греха подальше слить часть потенциала, но в первую очередь дискомфорт вызывал колоссальный приток энергии, а не бешено вращавшийся внутри волчок, вот и усомнился в верности такого решения, промедлил, а дальше над тренировочным лагерем вспыхнуло сияние, и в небо двумя оранжевыми кометами взметнулись по пологой дуге шары призрачного сияния.