Девочка со скрипкой (СИ) - Артемьев Юрий - Страница 5

Ну а дальше рассказывал про более свежие события. Про изнасилование. Про то, как её сбросили с крыши. Про то, как очнулась, проткнутая веткой дерева. И даже про то, что в больнице у неё вырезали всё женское.

Я даже не стесняясь взрослого мужчины, задрал платье и показал шрамы на животе и спине.

Рассказал про временную потерю памяти у Инги после падения с крыши. А потом когда память стала возвращаться. Она скрыла это. Чтобы не возвращаться в интернат как можно дольше.

Про то, что в больнице, выздоравливая, Инга стала заниматься чем-то вроде рукопашного боя. Откуда она взяла все эти приёмы? А просто представляла своих врагов и била. Била как умела, ногами, руками… Она же ведь «Циркачка». Так ведь её звали (дразнили) в школе злые дети. А детей нормальных там было, раз-два и обчёлся… Большинство лишилось родителей по причине того, что: «Папа убил маму, а его посадили…» ну или «Мама зарезала папу кухонным ножом.» А были просто дети, забранные у родителей-алкоголиков. Ну и соответствующая наследственность, разумеется, присутствовала у этих обездоленных детей.

Рассказал, про то, как Ингу вернули в интернат. И все знали: Кто и что с ней сделал, но делали вид, что не знают. Поэтому Инга придерживаясь своей версии о временной потере памяти, старалась делать вид, что тоже ничего не знает…

А потом, как в омут с головой нырнул. Не знаю почему, но я стал рассказывать о том, о чём рассказывать вроде бы даже изначально не собирался. О том, что я убил всех троих своих насильников. Без особых подробностей. Одного утопил в пруду в полынье, предварительно заманив на тонкий лёд. Другого убил, ударив по голове сзади тяжёлым предметом. А третьего сначала оглушил, чтобы потом сделать так, как-будто он сам повесился.

И даже рассказал, что столкнул директрису с обледенелой лестницы, а та почему-то свернула себе шею. Тоже без подробностей.

Натан смотрел на меня странно. В глазах слёзы… Но в тех же глазах решимость. Решимость чего? Я ещё не понял. Я даже не понял пока: Одобряет он мои кровавые похождения или нет.

А… Плевать. Плевать на всё.

Рассказал, что украл чужие документы. Документы девочки на три года старше, пропавшей тогда, когда сама Инга ещё лежала в больнице. Рассказал, что хотел воспользоваться этими документами и начать новую жизнь. И поэтому поехал в Ивановскую область, в родной город той девочки Саши Котовой.

Я лишь пропустил встречу с тётей Наташей на трёх вокзалах и эпизод с тремя козлами в электричке «Москва-Петушки». Я вообще избегал лишних кровожадных подробностей.

А потом продолжил, как не доехав до Пучежа, попал в Шую, где и нарвался на драку со шпаной. И как вышел из этой драки победителем, но был избит милиционером. А потом поведал про родственные связи милицейского сержанта и мелкой шпаны. Пояснил откуда и по чьей вине появился новый шрам на спине. Упомянул о том, почему снова сымитировал потерю памяти. Я ведь понимал, что иначе меня либо в интернат вернут, либо накажут за якобы «избитых» местных мальчиков. Но в этот раз после обычной больницы меня перевезли в психиатрическую. Может для того, чтобы спрятать… Кто знает на что способен милиционер, защищая своего сыночка…

После этого был рассказ о том, что происходит в психушке.

Натан удивился только, когда я рассказал про встречу с той самой девочкой, документами которой я хотел воспользоваться, в одной палате психиатрической лечебницы. А уж как я тогда в больнице удивился. Я просто не поверил, что бывают такие совпадения.

Пересказал рассказ Александры о том, что с ней сотворили те же самые местные хулиганы. И о том, что тот же самый мент законопатил её в эту психушку.

После рассказ о том кошмаре, который пережила моя новая подруга в месте, где её должны были лечить, а не насиловать, глаза Натана уже сверкали праведным гневом.

Моё решение бежать из ада он принял нормально. Как и рассказ о том, что я убил санитара и санитарку. Но санитарку только после того, как она пробила голову Сашке пустой винной бутылкой. Про пожар не стал говорить. Просто упомянул, что выпустил на волю остальных психов, а сам уехал на мопеде санитара.

Ну а дальше… Я в Москве… Пошёл гулять в районе Тишинки и… Вот я здесь…

Вы видели, как плачут мужчины? Нет не от слабости, не от горя. А от невозможности что-то сделать, чтобы защитить тех, кто нуждается в этом? От невозможности что-то исправить. Именно такие глаза были сейчас у этого человека. Да. Он тоже испытал потерю близких. Да он тоже познал горечь утраты. Но когда он слушал мой рассказ… Он плакал… А после вдруг сказал, искренно и с видимым чувством раскаяния:

— Пгости меня, Инга!

— За что, Натан Борисович?

— За то, что я послушал жену и не забгал тебя тогда. И всего этого не было бы… А может и мои тогда не постгадали бы, если бы мы жили все вместе и не собигались никуда уезжать из Союза… Может тогда бы никто и не подумал гьабить нас. Бедную семью…. Ведь именно из-за того, что я стал интегесоваться как выехать в Изгаиль…

А вот с этого момента можно и поподробнее… Ведь кто-то же слил эту информацию грабителям. И этот кто-то — один из тех к кому обращался Натан с вопросами.

Теперь уже настал мой черёд задавать вопросы:

— Дядя Натан! А у кого конкретно вы спрашивали про вопросы эмиграции?

— Зачем тебе это?

— А Вас не смутило то, что я уже убила несколько человек?

— …? — немой вопрос в глазах музыканта…

— Я уже отомстила своим врагам… Не всем пока. И меня не остановит никакая мораль. Пока не умрут все мои враги, я не успокоюсь. Я буду мстить не только тем, кто лично задел меня и моих близких. Я постараюсь наказать тех, кто убивает детей, женщин. Кто подвергает опасности жизни многих людей из-за своих сиюминутных прихотей. Я знаю много имён. Имён тех, кто уже убил или скоро убьёт. У меня есть информация на несколько лет вперёд. Я знаю, где может упасть самолёт или произойти землетрясение. Я знаю имена некоторых террористов, которые собираются захватить самолёт. И даже в этом году я знаю три такие истории. Чтобы спасти людей, я хочу устранять злодеев. Любым доступным мне способом.

— Но откуда ты всё это знаешь?

— Я уже уходила за грань. Там время течёт по другим законам. И видно не только прошлое, но и будущее. Это всё сложно. Я не могу сразу всё объяснить. Тем более меня тогда занимала только одно. То, что не дало мне уйти. И это что-то — месть… Хотя в очень древней книге написано, что не надо воздавать злом за зло… Но там же и сказано: …дайте место гневу Божию! «Когда изострю сверкающий меч Мой, и рука Моя приимет суд, то отмщу врагам Моим и ненавидящим Меня…» И если кто-то делает зло, то он должен бояться гнева Господа! Ибо есть тот, кто не напрасно носит меч. Он орудие Его гнева на того, кто творит зло… «Мне отмщение, аз воздам!»

Говоря всё это, я встал. Вещал стоя, помогая себе руками. Не так как руками разговаривают итальянцы. Но близко к этому. Скорее, как Ленин на трибуне. При этом смотрел не в глаза Натану, а чуть выше, как бы вдаль… Далеко-далеко…

В процессе своей затянувшейся речи я всё больше распалялся. А на последней фразе, даже чуть не стукнул кулаком по кухонному столу.

Фу-ух… Выдыхаю про себя. Это меня куда-то занесло. Да, был у меня период в моей прошлой жизни, когда я увлечённо читал всё связанное с религией. Не смотря на советское вполне атеистическое воспитание. То ли от нечего делать, то ли из интереса, но я прочитал и Ветхий завет, и Новый. И не просто так прочитал. Сравнивал с религиозными отрывками из «Мастера и Маргариты». Интересовался также совпадениями с Торой и Кораном. Ведь все эти религии произошли из одного источника. И чему удивляться, что Иисус в христианстве — пророк Иса у мусульман… Ну а Тора, или Пятикнижие, — это первые пять книг еврейской Библии. Ну и, соответственно, Ветхого Завета христианской Библии.

Нахватался я разных цитат тогда. Религиозным не стал. Я же уже говорил, что по жизни скорее агностик, чем атеист. Но и относясь с уважением к вере других, просто читал умные мысли и делал для себя определённые выводы. А уж слова про месть и воздаяние злодеям — это мне очень близко было всегда. И в той, и в этой жизни.