Почти цивилизованный Восток (СИ) - Лесина Екатерина - Страница 18

Что им известно? И как можно было вообще забыть… обо всем. И о том, кто отец Эдвина? А ведь Чарльз действительно… так, что он знает о Дархардах? Немного. И это тоже до крайности странно, будто… будто память отказывается удерживать информацию.

Такое возможно?

Вполне, если…

- Менталист, - Чарльз воткнул вилку в полоску прожареного бекона. Готовили в клубе отменно, настолько, что, поговаривали, будто многие и числятся-то исключительно, чтобы доступ к местной кухне не утратить. – Ты?

Эдвин молча поднял руки.

- Сдаюсь… а ты поумнел. Правда, не настолько, чтобы не тянуть в рот всякую пакость.

Он щелкнул пальцами, создавая зыбкий полог.

Позер.

Можно было и так, без жестов.

- Память вернуть?

И взгляд холодный, просто вымораживающий взгляд. Но получается выдержать. И Эдвин кривится.

- Сильнее стал. Поездка определенно пошла тебе на пользу. Так что с памятью? Я тебе возвращаю, а ты мне рассказываешь, чего ради затеял это представление.

- К-какое? – кусок становится поперек горла.

- Еще утром ты отказываешься от награды… а ведь многое мог попросить. Даже ставки делали. Но нет, тебе не нужны ни деньги, ни концессии, ни земли. Ты лишь просишь признать твой брак с некой девицей сомнительного происхождения. А уже спустя пару часов ты плачешься, что женили тебя едва ли не силой. Как-то… не складывается одно с другим.

- Вот такая я легкомысленная тварь.

- Ты? – Эдвин усмехнулся. – Будь на твоем месте Болдуин или Коллин, я бы еще поверил. Но ты… помешанный на чести даже больше, чем мой папенька… нет, тут что-то другое.

- И тебе интересно, что?

- Именно. А теперь…

Прикосновение было холодным.

- Извини, вмешаться я не мог. Это выглядело бы подозрительно. Но кое-что все же сделал.

Холод проникал в голову.

- Что?

- Постарайся расслабиться.

- Это сложно, когда тебе лезут в голову.

- Залезть кому-то в голову не так и просто, особенно, если она настолько пуста, - не удержался Эдвин. – Я лишь слегка подтолкнул тебя… ко сну.

И паузы он ставит так, играя.

- Просто, чтобы не наговорил лишнего.

Прояснялось. Вот… да, вечер. Не сказать, чтобы людей много, но и пустым клуб остается редко.

Болдуин курит сигары и что-то там рассказывает, оживленно размахивая рукой. Коллин в картах. А вот человек, с которым он играет, Чарльзу не знаком.

Томми, Седьмой виконт Дарремский приветливо машет рукой.

- Только гляньте, кто вернулся! Чарльз, ты загорел, как… не знаю кто!

Свист.

И топот.

- По-моему, это повод! – кричит кто-то, смутно знакомый, его Чарльз точно встречал, но не запомнил, стало быть, человек не такой уж важный.

Рассказ.

Его слушали, время от времени перебивая вопросами. А он говорил. О пустыне. И заброшенном городе, в существование которого, кажется, не слишком поверили. О дороге. Мертвецах.

И городе другом, вполне живом.

О… всем и понемногу, так, весело, язвительно порой, как принято рассказывать в клубах, чтобы не приведи Господи, не решили, будто путешествие было тяжелым. Кто хочет слушать о тяготах? Не здесь. Не сейчас.

Выпивка.

И чей-то вопрос о женитьбе. Укол совести. Но надо… надо играть. Вздох. Разговор. Чем дальше, тем… поднесли выпить. Байни.

Вечно беспокойный бестолковый Байни.

- Попробуй, тебя давненько не было. Особый рецепт, - и подмигнул. А Чарльз, идиот этакий, выпил. Он снова ощутил горечь на языке. Немеющие губы. Легкую растерянность, сменившуюся странной неестественной радостью.

И желанием поделиться.

- Проклятье! – не удержался Чарльз.

А Эдвин кивнул.

- Та еще дрянь. К сожалению, пока не понятно, откуда она берется.

- Байни?

- Просто идиот, которого используют втемную, - Эдвин вернулся на место.

- Много я…

Дальше воспоминания туманятся. Все смешано, странно, бессмысленно. Он, кажется, о чем-то говорил, спешно так, и язык заплетался, потому речь выходила путаной. Но пил не только Чарльз. Остальные не лучше. Его перебивали. И смеялись.

И он смеялся.

А потом отключился.

К счастью. Потому что по воспоминаниям его просто-напросто распирало от желания поделиться. Чем? Да всем.

- Спасибо, - выдавил Чарльз, сдерживая тошноту.

Есть перехотелось.

Или нет.

- Не за что. Итак, все-таки, что на самом деле привело тебя сюда?

Глава 11   О  том,  что   порой   весьма   полезно   подглядывать

Время.

Не  то,  чтобы   его   раньше   у   Эвы  не   было.  Наверное,   было,   но…  не  так.  Не  то.

Раннее пробуждение.

Умывание.

И подготовка к завтраку. Теперь все казалось таким… нелепым. Платье для завтрака? Прическа? Сама столовая, в которую следовало спуститься до того, как истает последний удар огромного колокола. Матушка его тихо ненавидела, но отец отказывался убрать.

Колокол не был реликвией. Просто памятью. О чем?

Здесь завтрак приносили. Открывалась дверь и появлялась Кэти с очередным подносом. Она же забирала ведро, а потом, позже, возвращалась за посудой.

Ножа не давали.

Как и вилки. И даже ложка была старой, вырезанной из дерева. Эва таких никогда-то и не видела. Но пользоваться научилась быстро. Была, конечно, мысль гордо отказаться, потребовать, чтобы перевели её в лучшие условия, чтобы… но Эва её отбросила.

Уж очень нехорошо смотрела Кэти. Так, будто ждала подвоха.

Дома за столом полагалось беседовать. О чем? О погоде. О книгах еще, но тоже не всяких. О соседях, если осторожно. О том, как украсить дом к… к чему-нибудь.

Этот же, в котором оказалась Эва, если когда-то и украшали, то очень и очень давно.

Время тянулось.

И тянулось.

Дома, после завтрака, следовала прогулка. Потом – занятия музыкой. Или живописью. Или сначала музыкой, а потом живописью, хотя ни с тем, ни с другим у Эвы особо не ладилось.

Визиты.

Или гости.

Обед.

Снова прогулка, возможно, что и верховая, но это если не сразу после обеда и найдется, с кем. Рукоделие. И те же разговоры. Когда-то они сводили с ума, а теперь Эва все отдала бы, только чтобы услышать хоть кого-то, кроме Кэти.

- Здесь есть книги, - как-то осмелилась спросить она.

- Чего? – Кэти сама больше не заговаривала, да и держалась стороной, с недоверием.

- Книги, - повторила Эва. – Какая-нибудь.

- На кой?

- Читать. Или рукоделие.

- Шить, что ли?

- Шить. Вышивать. Вязать еще могу. И расписывать. Шкатулки.

Кэти хмыкнула и ушла, заперев дверь. Холодно… нет, ей принесли нормальный матрац, во всяком случае такой, от которого не пахло плесенью. И одеяло.

Деревянный гребень.

Воду для умывания. И для питья тоже. Пожалуй, можно было сказать, что о ней заботились. И не случись Эве… увидеть, она, может, даже поверила бы в эту заботу.

Она забралась под одеяло и закрыла глаза.

Её ищут?

Или все-таки… нет, она видела. Берти не бросит. Просто… просто она совсем потерялась. Здесь. И во времени тоже. А еще, кажется, в еду что-то подсыпали, потому что Эва проваливалась в сон.

Она и сейчас покорно закрыла глаза.

И привычно отмахнулась от видения, которое манило. Сад. Качели. Тори. Нельзя с ней заговаривать. Если не заговаривать, она не найдет.

И… из лабиринта зеленого Эва сегодня легко выбралась. В первый раз она, помнится, долго бродила, прячась от сестры.

А сейчас…

Усилием воли Эва сдвинула зеленую стену и вышла в коридор. Все верно, она его видела. Дом. И лестница. Человек, придремавший у подножия её. Пьян? Похоже на то.

Пускай.

Наверх. За Кэти, которая поднималась с тяжелым подносом и ворчала под нос что-то явно недоброе. Доброты здесь определенно не хватало.

А вот и знакомая дверь. Эва просочилась сквозь неё, радуясь, что за последние дни она неплохо научилась управлять своим даром.